Обитатели холмов [издание 2011 г.] - Адамс Ричард - Страница 39

— Принц Радуга, в третий раз спрашиваю: за что ты хочешь арестовать меня?

— Прекрасно! — воскликнул принц — Если тебе так не терпится умереть, я созову суд. Ты арестован за кражу моей моркови. Ты действительно хочешь, чтобы я начал судебное разбирательство? Предупреждаю, у меня есть прямой свидетель, и на этот раз тебе не выкрутиться.

К этому времени вокруг них, несмотря на страх перед псами, столпились все кролики из племени Эль-Ахрайраха. Не видно было только Проказника. Весь день он перетаскивал морковку, а сейчас прятался сам, потому что отмыть добела хвостик ему так и не удалось. — Да, я настаиваю на суде, — заявил Эль-Ахрайрах. — И хочу, чтобы судьями были звери, потому что если ты станешь и обвинителем, и судьей, то справедливости ждать нечего.

— Будут тебе звери, — согласился принц Радуга — Но в судьи я позову элилей, потому что кролики, даже если все улики будут против тебя, вынесут тебе оправдательный приговор.

Ко всеобщему удивлению, Эль-Ахрайрах немедленно согласился с таким решением, а принц Радуга пообещал привести судей той же ночью. Эль-Ахрайраха отправили в нору, и два пса остались стеречь его. Никому не удалось пробраться к Эль-Ахрайраху, хотя многие пытались.

По лесам и полям пронеслась весть, что Эль-Ахрайраху грозят судом и смертью и что принц Радуга решил позвать в судьи элилей. Посмотреть на это пришли все звери. К фа-Инле принц Радуга вернулся, а за ним пришли два барсука, две лисицы, два горностая, сова и кошка. Черные псы привели Эль-Ахрайраха и встали по бокам. Судьи воззрились на принца кроликов, и глаза у них при свете луны заблестели. Они облизнулись, а псы напомнили, что честь вынесения приговора обещана только им. Собралось великое множество зверей — и кроликов и не кроликов, — и каждый, слушая это, решил, что Эль-Ахрайраху осталось недолго жить.

— Что ж, — сказал принц Радуга, — начнем. Это не займет много времени. Где Гафса?

Вышел Гафса, приседая и кланяясь, и рассказал суду, как предыдущей ночью пришел к нему, спокойно сидевшему в своей норе, Эль-Ахрайрах и силой заставил пойти воровать морковь принца Радуги. Бедный Гафса хотел было отказаться, но слишком перепугался. Морковь они спрятали в яме, он покажет, где именно. Хотя Гафса и уступил силе, сделав то, что хотел Эль-Ахрайрах, но на следующий же день он как можно скорей побежал и все рассказал принцу Радуге, чьим преданным слугой был всегда.

— За морковью мы сходим потом, — решил принц Радуга. — А сейчас, Эль-Ахрайрах, может быть, ты тоже хочешь вызвать своего свидетеля или сказать что-нибудь в свое оправдание? Тогда поторопись!

— Я бы хотел задать свидетелю несколько вопросов, — произнес Эль-Ахрайрах, и судьи признали его требование справедливым. — Скажи-ка, Гафса, — обратился к нему Эль-Ахрайрах, — а нельзя ли поподробней узнать о прогулке, которую, по твоим словам, мы совершили вдвоем? Потому что я и в самом деле ничего такого не припомню. Ты говоришь, что мы вышли вдвоем ночью из норы и побежали. А что дальше?

— Но, Эль-Ахрайрах, — удивился Гафса, — не мог ты все позабыть. Дальше мы дошли до канавы и — неужели ты не помнишь? — там увидели ежика, который сидел на коробке и пел песенки?

— Ежик… что делал? — переспросил один из барсуков.

— Он пел песню луне, — охотно сообщил ему Гафса. — Вы же знаете, они все поют в полнолуние, чтобы приманить слизняков. На колючки он нацепил лепестки розы, и махал лапами, и…

— Погоди, погоди, — ласково перебил его Эль-Ахрайрах — Я не хочу, чтобы тебя неверно поняли. Бедняга, — добавил он, обращаясь к судьям, — он ведь действительно верит в то, что говорит. Он не хотел ничего…

— Но еж пел! — вскричал Гафса — Он пел: «Ракушка Луны, ах, Ракушка Луны! Ах, пусть…»

— Неважно, что именно пел еж, — заметил Эль-Ахрайрах. — Вот уж действительно решил удивить. Ладно. Мы увидели ежа, усыпанного розами, который пел на коробке. Что дальше?

— А дальше, — ответил Гафса, — мы добежали до пруда, где увидели фазана.

— Как? Фазана? — сказала одна из лисиц. — Хотела бы я тоже его увидеть. И что же он делал?

— Он плавал по воде кругами, — ответил Гафса.

— Раненый? — спросила лиса.

— Нет-нет, — произнес Гафса. — Фазаны всегда купаются в полнолуние, чтобы хвост был длинней. Странно, что вы не знаете этого.

— Чтобы что? — переспросила лисица.

— Чтобы хвост был длинней, — сердито ответил Гафса. — Он сам так сказал.

— Вы услышали только малую часть его бредней, — обратился к судьям Эль-Ахрайрах. — Но к ним можно привыкнуть. Взгляните на меня. Мне пришлось жить с ним рядом целых два месяца, днем и ночью. Я как мог старался быть добрым и терпеливым, но, как видно, себе на беду. — Наступила тишина. А Эль-Ахрайрах с выражением бесконечного смирения повернулся к свидетелю: — Что-то меня память подводит. Продолжай сам.

— Ладно, Эль-Ахрайрах, — отозвался Гафса, — притворяешься ты ловко, но даже ты не посмеешь сказать, будто забыл, что было дальше. А дальше из травы выбрался огромный, страшный кролик с красным хвостом, с зелеными ушами. Во рту он держал белую палочку и провалился под землю в огромнейшую дыру. Он сказал, что пройдет всю землю насквозь и встретится на другом конце света с лордом Фритом.

На этот раз никто из судей не произнес ни слова. Все вытаращили глаза и только качали головами.

— Знаешь, эти маленькие нахалы все сумасшедшие, — прошептал один горностай другому. — Когда их загоняют в угол, они всегда найдут что сказать. Но такого я еще не слышал. И сколько нам тут придется торчать? Я есть хочу.

А Эль-Ахрайрах заранее знал, что раз хищные звери кроликов ненавидят, то больше рассердятся на того, кто покажется им глупее. Потому-то и согласился на предложение принца. Судьи-кролики обязательно попытались бы докопаться до сути. А вот элили — нет, они не выносят кроликов и презирают свидетеля не меньше, чем подсудимого, и стремятся только как можно скорее отправиться на охоту.

— Значит, выходит вот что, — подытожил Эль-Ахрайрах. — Мы встретили ежа, усыпанного розами, который сидел и пел. Потом — совершенно здорового фазана, который плавал кругами в пруду. Потом — кролика с красным хвостом, зелеными ушами и белой палочкой, и он прыгнул прямо в глубокий колодец. Так?

— Да, — сказал Гафса.

— А потом мы украли морковь? — Да.

— Фиолетовую в зеленую крапинку?

— Что?

— Морковь.

— Ты сам прекрасно знаешь, что нет, Эль-Ахрайрах. Морковь была обыкновенной. Она в яме! — с отчаянием выкрикнул Гафса. — Она в яме! Сходите и посмотрите!

Гафса повел принца Радугу, а с ним и всех членов суда к яме. Никакой моркови они, конечно, там не нашли и вернулись обратно.

— Я весь день просидел у себя в норе, — сказал Эль-Ахрайрах, — и могу это доказать. Я хотел отдохнуть в одиночестве, но если у тебя много друзей, это не так просто, — впрочем, неважно. У меня не было времени перепрятать морковь. Даже если она и была тут, — добавил он. — И больше мне сказать нечего.

— Принц Радуга, — проговорила кошка — Я терпеть не могу кроликов. Но даже я не понимаю, кто после всего услышанного решится утверждать, будто этот несчастный украл у тебя морковь. Твой свидетель просто сумасшедший, как мартовская погода, так что хватит, освободи своего арестованного из-под стражи.

С ней согласились все.

— Убирайся, да поскорее, — сказал Эль-Ахрайраху принц Радуга. — Марш в свою нору, пока я сам не прибил тебя.

— Я ухожу, милорд, — ответил Эль-Ахрайрах. — Но не мог бы ты отозвать своего кролика, ибо он докучает нам своей глупостью.

И принц Радуга забрал с собой Гафсу, а народ Эль-Ахрайраха зажил спокойно, если не считать беспокойством ту мелкую неприятность, которая случается после слишком большого количества съеденной морковки. Но случилась она намного раньше, чем Проказнику удалось отмыть хвост добела, — во всяком случае, так рассказывал мой дед.

23

Кехаар