Люби меня до смерти (ЛП) - "Шарлай" - Страница 33

Глава 18

Бреннан

Нэд права — блинчики ее мамы восхитительны. Я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не застонать от удовольствия.

— Хороши, правда? — спрашивает Эд, с гордостью глядя на свою жену.

— Они восхитительные, — говорю я с набитым ртом.

— Эй, у тебя не было такой реакции, когда ты ел мои блинчики. Может, мне стоит угостить ими больше людей, чтобы собрать отзывы?

— Может быть, — соглашаюсь я, находясь в блинчиковом оцепенении.

— Мы ведь говорим все еще о блинчиках? — интересуется Эл.

Нэд краснеет, а я ухмыляюсь.

— Мы определенно говорим о блинчиках, — отвечаю я, улыбаясь Нэд.

— Ты закончил? Я хочу кое-куда с тобой сходить перед тем, как у меня начнется женский день с мамой, — торопит меня Нэд. Сначала мне кажется, что она просто пытается закончить разговор с отцом, но выражение ее лица говорит мне, что это не так. Засунув в рот последний блинчик, я киваю и, подняв тарелку, встаю.

— Спасибо, Нора. Все было очень вкусно.

— Спасибо тебе, Коул, и оставь ее, — говорит она, показывая на тарелку. — Я уберу. Вы двое идите и развлекайтесь.

— Спасибо. — Нэд выглядит необычайно тихой.

То же самое продолжается и на улице. Я начинаю думать о том, куда она ведет меня, если ее настроение так неожиданно изменилось. Переплетаю наши пальцы и аккуратно сжимаю ее руку.

— Ты в порядке?

Она кивает.

Я решаю не надоедать ей и позволяю раствориться в своих мыслях. Она вернется ко мне, когда будет готова. Поэтому я начинаю изучать все вокруг. Блу Крик — по-настоящему красивое место. Я никогда в жизни не видел столько травы и холмов. Наверно, так выглядел земной шар до того, как человек начал осваивать его. В воздухе ощущается запах океана и мокрого дерева. Мне нравится. На улице не слишком прохладно, но и не тепло. Что-то среднее, когда пальто — это слишком, а в футболке очень холодно. Я медленно потираю спину Нэд, чтобы напомнить ей, что я все еще здесь. Она напрягает ее, давая понять, что благодарна мне.

Я чувствую себя почти виноватым, гуляя по траве. Тут следовало бы ходить на цыпочках, но другого выхода нет. Неожиданно меня вырывает из мыслей голос Нэд.

— Я хочу тебя кое с кем познакомить, — шепчет она. В этот момент я понимаю, что мы остановились. Поднимаю глаза и вижу вывеску:

Кладбище Блу Крик

Я несколько раз моргаю, а потом перевожу взгляд на Нэд. Ничего не говоря, она тянет меня в арочный вход. Я ненавижу кладбища. И то, что я не посещаю могилу собственной матери тому подтверждение. В них есть что-то жуткое и безжизненное. Я в принципе не понимаю, как посещение такого места может успокоить человека, когда ты постоянно окружен напоминанием о смерти.

Мы продолжаем идти, пока не останавливаемся перед могилой с мраморным памятником. Я приглядываюсь и различаю слова: «Лаура Мари Уотерс». Судя по датам под именем, это не может быть ее бабушка.

— Это моя сестра, — словно услышав мои мысли, спокойно произносит Нэд. У Нэд была сестра? Я поражен. Даже не представляю, что можно сказать в таком случае, поэтому решаю промолчать.

— Она умерла в семь лет. В этом году ей было бы двадцать три, — не глядя на меня, произносит Нэд. — Она утонула.

Я крепче сжимаю ее руку и впервые осознаю, что Нэд понимает, что такое потеря гораздо лучше, чем кто-либо еще.

— Мы играли на озере и бросали хлебные крошки уткам. Мама сказала мне приглядывать за ней — она была недалеко от нас. Она сказала, что мне теперь десять лет и я большая девочка, поэтому могу это делать. Я думала, что все идет хорошо, правда, но это произошло так быстро. Сестра исчезла под водой, и я не смогла найти ее. Мама наказала мне смотреть за ней, поэтому я не позвала на помощь, а вместо этого, не умея плавать, прыгнула в озеро. Помню, как отчаянно колотила руками и ногами, но это ничем не помогало, и я только быстрее тонула. А потом меня вытащила чья-то рука. Это оказался папа. Я была так рада его видеть, но у него было очень грустное лицо. Они не смогли найти Лауру, а когда все-таки обнаружили, она была… Она утонула. Я годами обвиняла себя за это. Хотя мама и папа никогда так не считали. Мама обвиняла себя за то, что оставила семилетнюю девочку на попечении десятилетней, а папа обвинял себя за то, что не мог плыть быстрее. Это продолжалось многие годы. Бывало, я часами наблюдала за тем, как мама просто сидит и смотрит в окно. Однажды я спросила ее, что она делает, и мама сказала, что представляет себе жизнь Лауры. Она сказала, что грустит не потому, что сестра умерла, а потому, что у нее не было шанса пожить. Что у нее не было возможности сделать то, что делают все молодые девушки. И тогда мама заставила меня пообещать ей, что я буду наслаждаться каждой секундой своей жизни. Что я сделаю все, что смогу и захочу. Вот, почему она так поддерживала меня, когда я переехала в Нью-Йорк.

— Вот, почему ты наняла меня.

— Мама думает, что я не могу умереть, не узнав, что такое любовь. Я не согласна, но сделаю все, чтобы уменьшить ее боль. Смерть Лауры оставила ее такой опустошенной. У нее не было шанса попросить ее о чем-то до того, как сестра умерла, но я могу дать ей это. Я могу дать ей надежду, чтобы она не сидела и не смотрела потом в окно, представляя, какой могла бы быть моя жизнь. Она будет знать, что я прожила свою жизнь по полной. Я сделаю все, чтобы она была счастлива, Коул. Все. Мама заслуживает этого. — Не уверен, знает ли Нэд, что по ее щекам текут слезы. Я прижимаю ее к груди и крепко обнимаю. — Я не смогла спасти Лауру, но могу дать маме надежду. Даже если все это неправда, я могу исполнить ее мечту, — шепчет она.

— Да, можешь. Мы исполним ее вместе. Я не подведу тебя, Нэд. Обещаю, — говорю я, отчаянно желая забрать ее боль. Она кажется сильной снаружи, но я знаю, что это не так. Меня удивляет то, что она не сломалась, когда узнала, что умирает, но плачет сейчас от страха, что не успеет сделать счастливой маму. Не думаю, что когда-либо встречу другую Нэд Уотерс. В этот момент, держа ее в объятиях, я клянусь, что никогда не отпущу ее. Не потому, что я ей нужен, а потому, что она нужна мне. Очень сильно.

Глава 19

Бреннан

— Я буду скучать по тебе, мам, — говорит Нэд, пока Нора обнимает ее. Они обе так крепко прижимаются друг к другу, будто не в силах расстаться.

— Горько, правда? — спрашивает Эд, стоящий позади меня.

— От чего?

— От понимания того, что ничего нельзя сделать, — грустно говорит он. Я сглатываю, но не произношу ни слова. — Я знаю тебя совсем недолго, Коул, но ты мне нравишься. Я доверю тебе приглядывать за моей девочкой.

— Я буду приглядывать, обещаю.

— Вот и хорошо. На. — С этими словами он вручает мне листок бумаги. Я смотрю на него и вижу список телефонов. — Это на случай, если тебе нужно будет связаться с нами… ну, ты сам знаешь… в срочном порядке. — Я не хочу этого слышать.

— Понятно, — бурчу я.

— Коул. — Наш разговор прерывает Нора. Я подхожу к ней, и она сразу же сжимает меня в крепчайшем объятии. — Спасибо, — шепчет она мне в ухо. — Спасибо. — Я целую ее в щеку и отступаю.

— Не забудь позвонить, как приземлитесь, — говорит Нора Нэд.

— Не забуду.

— А теперь уезжайте, пока не опоздали на рейс. — У Норы дрожит голос, но она отчаянно пытается сдержать слезы.

— Не плачь, мам. Помни, что ты обещала. — Нэд подмигивает ей и мне сразу становится любопытно, о каком обещании идет речь.

Эд и Нора дают мне надежду. Они уже потеряли одну дочь, а сейчас могут лишиться второй, но, тем не менее, это самые добрые и милые люди из всех, что я встречал. Благодаря им я понимаю, что то, что произошло с моим отцом, не оправдывает его поведения.

— Поехали, — говорит Эд, и мы, загрузив сумки в пикап, направляемся в аэропорт. — Что вы планируете делать, когда вернетесь в Нью-Йорк?

— Мы составили список дел и по возвращении начнем заниматься ими. Ведь так? — спрашиваю я Нэд. Она тепло улыбается мне. Нэд понимает, что речь идет о списке желаний, который мы составили до того, как отправиться в Огайо.