Танатотерапия. Практическое применение - Коллектив авторов - Страница 18

Страх смерти проявляется на трёх уровнях: телесном, ментальном, эмоциональном. За такими страхами как страх изменений, страх расставаний, потерь, страх окончания чего – либо, стоит один и тот же страх – страх смерти. Страх смерти сковывает человека, забирает у него массу энергии. Что приводит к истощению человека и недостатку энергии для жизни, радости, любви, а без этого жизнь становится неполноценной. Смерть и умирание как психологическая проблема мало изучена. Это вопросы скорее из области философии культуры и теологии.

Танатотерапия работает с четырьмя базовыми проблемами человека.

1. Первая базовая проблема – проблема контроля / сверхконтроля со стороны сознания. Она выражается в постоянном контролировании человеком своей жизни, чувств, эмоций. Те не только тогда, когда этот контроль необходим для жизни в социальном обществе, но и тогда, когда его можно отпустить. Например, в любви, радости, сексе.

2. Вторая базовая проблема – проблема сильных чувств, контактов. В теле эта проблема наиболее ярко выражена в области грудной клетки, рук. Сюда относятся все проблемы связанные с проявлением чувств, эмоций и, как следствие, умение выстраивать различные контакты (контакт с самим собой, с людьми, с ситуацией и т. п.)

3. Третья базовая проблема – проблема паховой области. В теле эта проблема выражена в области таза. Это проблемы связанные с сексуальностью человека.

4. Четвёртая базовая проблема – проблема опор. Круг этих проблем в теле сконцентрирован в области ног.

Танатотерапия восстанавливает утраченный контакт с процессами умирания и смерти. Этот контакт утрачен современным человеком в силу современного темпа жизни, условий жизни. Восстановление утраченного контакта со смертью позволяет восстановить контакт с процессами жизни. Телу придаются характеристики объектности, и оно ассоциируется с мертвым (расслабленно, тяжело, нижняя челюсть отвисла), внутри тела происходит активизация биологических процессов, т. е. процессов жизни.

Получается «лечение жизнью» через внешние признаки смерти» (В. Баскаков). Умер цветок – родилось яблоко, умерло яблоко родилось семечко, умерло семечко – родился росток и т. д. Неумение современного человека видеть признаки смерти в процессах жизни приводит его к различным вариациям страха смерти: страх расставания, страх жизни, страх окончания и т. д. А танатотерапия, восстанавливая контакт с процессами умирания и смерти, восстанавливает контакт с жизнью.

Часть 3. Практическая часть

В тему этой работы вынесены две базовые проблемы человека – проблему сверхконтроля и опор. Тема сильных чувств затрагивалась в курсовой работе, а тема паховой области все еще остаётся табуированной темой. Проводить самоанализ в этом направлении для меня сродни смертной казни, хотя написание дипломной работы это тоже очень страшное занятие. Работа над курсовой ввела понимание КРУГА базовых проблем. Действительно, все четыре базовые проблемы соединены между собой и, если начинаешь работать с одной, то остальные три автоматически начинают прорабатываться. Проблемы сверхконтроля и опор более глубоко рассматриваются в следующей части.

Проблема опор. Есть такая наука родология. Люди, занимающиеся ею, составляют свои родовые деревья и на их основе можно увидеть, как из поколения в поколение передаются одни и те же стереотипы поведения, можно также увидеть сильные и слабые стороны рода. Зная, какие законы рода работают в твоём роде, можно скорректировать своё поведение и не повторять ошибки предков. В нашем семейном клубе проходят родологические семинары. Однажды возник интерес: кто были мои предки? На наш взгляд, знание того, что до тебя жили люди, работали, любили, расставались, растили детей (интересная последовательность!), возможность опереться на этот опыт уже хорошая опора в жизни. Знание, что ты не один, у тебя есть крепкие корни.

Воспоминание о семье позволило понять следующее: корней не так много, а точнее – два тоненьких корешка. Это бабушка со стороны мамы и дед со стороны отца. Оба они давно умерли. Стала расспрашивать родителей. Узнала, что со стороны отца у меня были бабушка и дед, но моя бабушка (папина мама) рано умерла, и папа не знает ничего про неё: откуда она родом, кто её родители. Дед (отец отца) был незаконнорождённым сыном. Дело было в деревне где – то в центральной части России. У деда был брат (видимо, законный сын того помещика), но их связь прервалась во время ВОВ.

Со стороны мамы история не длиннее. Отец мамы погиб на ВОВ, когда мама была совсем маленькая (2года), а бабушка ничего не знала про его родителей или никогда не рассказывала своим дочерям. У неё самой было много братьев и сестёр, но половина из них были сводными. Свою маму (мою прабабушку) она не помнит, т. к. она рано умерла (потеря опоры), и про отца (моего прадеда) никогда не говорила. Потеряв своего мужа (свою опору), она осталась одна с двумя детьми и больше уже не вышла замуж. Вот и вся история моего рода, вот и вся опора. Единственный вывод, который напрашивается: мои предки предпочитали молчание разговорам, а ведь для того, чтобы молчать, надо хорошо себя контролировать (вот вам и начало моего сверхконтроля). Конечно, учитывая историю нашей страны, такое умение молчать помогало более-менее спокойной жизни: чем меньше высовываешься, тем спокойнее и безопаснее. Это умение молчать унаследовано от предков «по полной», ещё и своего добавлено, но дело в том, что в современном мире надо ещё и уметь говорить. Уметь формулировать свои мысли, уметь их высказывать, уметь объяснить свою точку зрения и т. д. и т. п. С этим гораздо сложнее.

Подведём небольшой итог – даже не углубляясь особо в историю своего рода, а, только прикоснувшись к ней, увидела откуда берёт начало моя безопорность – дед (со стороны отца) родился и отец его не признал, моя бабушка со стороны мамы рано потеряла свою мать, а потом потеряла мужа. Тут же зародился и сверхконтроль: чтобы молчать – надо себя контролировать.

Теперь знаю точно, что для продвижения вперёд нужна хорошая основа, то, на что можно опереться. Точнее в теории – это узнала давно ещё в институте, когда изучала детскую психологию, но как это выглядит на практике – я не представляла. В детстве искала опору в родителях, но не найдя её, пробовала опереться на своих подруг, но скоро поняла, что это ненадёжная опора. Вначале подросткового возраста попробовала компенсировать недостаток внутренних опор – опорами тела, и пошла заниматься конькобежным спортом, в котором ногам уделяется особое внимание – мышцы ног усиленно качаются.

Так укрепив свои ноги, дожила до того момента, когда в жизни впервые появилась очень крепкая опора – будущий муж. На него могла опереться всегда и во всём. Правда, это больше походило на перевешивание проблем с больной головы на здоровую. Он просто решал все проблемы. На фоне неумения опираться, очень хорошо умела всё контролировать. Пока жила с родителями, самыми лучшими днями были дни, когда родители уезжали в сад на весь день. Оставаясь одна, весь дом переустраивала так, как мне нравилось, планировала, что и как буду делать, и следовала своему плану до самой последней точки. Если же мои планы под воздействием каких-либо причин изменялись, начинала нервничать и делала всё возможное, чтобы выполнить намеченное, если же не удавалось, то считала, что день прошел зря. От родителей ушла при первой возможности и уже больше не подпускала их к своей жизни. Мужу тоже пришлось нелегко со мной. Начнём с того, что как человек, который привык всё контролировать, я контролировала и свои чувства. Для меня показать кому-то, а тем более мужчине, свои чувства было сродни смерти. Вдобавок ко всему, мне как человеку с плохими опорами и повышенным сверхконтролем, требовалось постоянное словесное подтверждение того, что меня любят. Могла по нескольку раз в день переспрашивать: «Ты меня любишь?», получив утвердительный ответ, я задавала совсем дурацкий вопрос: «Ты уверен?».

Не знаю, сколько выдержал бы муж, но у нас появился первый ребёнок, и тут моему сверхконтролю пришлось совсем тяжело. Дело в том, что ребёнку нужна была моя любовь, а не контроль. Но мне было легче контролировать, а не любить. И тогда доча начала меня учить. В конце первого месяца у неё наметился определённый режим, который выражался в основном в раннем вставании (6 ч. утра) и раннем укладывании спать на ночь (9 ч. вечера). Меня этот режим не очень устраивал, т. к. люблю поспать с утра, но после пары недель тщетных попыток передвинуть время пробуждения хотя бы на пару часов, смирилась и стала планировать свои дела в рамках её режима. Не прошло и трёх дней, как Саша поменяла режим с точностью до наоборот: она стала спать до 12 ч. дня и засыпать вечером после 12 ч. Но мною уже распланировано всё по предыдущему режиму!!!! Долго сопротивлялась, пробуя вернуть её к прежнему режиму – безрезультатно. Пока не смирилась и не распланировала свой день в соответствии с её новым режимом. Как только это сделала, режим дочери ещё раз поменялся. В течение первого года жизни мы меняли режим раз 5. Благодаря Саше впервые задумалась: почему так происходит, почему чаще испытываю негативные чувства и совсем не умею радоваться и беззаботно смеяться, как это умеет доча. Более того, именно эти качества ребенка вызывали во мне наибольшее раздражение.