Поединок в «Приюте отшельника» - Буало-Нарсежак Пьер Том - Страница 13

— Сколько ей, по-вашему, лет? — продолжила допрос Глория.

— Думаю, не меньше восьмидесяти.

— Она ведь прибыла к нам на катере, так почему бы не расспросить матроса? Займитесь, Кейт. Впрочем, все это не слишком важно, мсье Хольц волен приглашать кого захочет.

Сведения, добытые Кейт, поразили Глорию и ее подруг. Оказалось, что Жюли плыла тем же катером, что и Хольц с незнакомкой.

— Типично для моей сестры! — воскликнула Глория. — Она ни словом не обмолвилась об этой встрече. Рот на замке! И так всегда. Приходится вытягивать из нее слова разве что не силой. Положитесь на меня, я все выясню.

Глория с нетерпением ждала появления Жюли и, когда та пришла пожелать ей доброй ночи, без предисловий приступила к допросу:

— Ты знаешь старую даму, которая гостит у мсье Хольца?

— Нет.

— Но вы ведь плыли вместе на остров.

— Она разговаривала с Хольцем, и я не прислушивалась.

— Странный ты человек… Неужели тебе не любопытно? Как ты полагаешь, они родственники?

— Не думаю. Я заметила только, что она говорит с акцентом.

— Ну вот, уже что-то. И что за акцент?

— Возможно, испанский или итальянский.

— Постарайся вспомнить.

— Скорее итальянский.

— Значит, она ему не бабушка. Юбер Хольц — эльзасец. Палома Бугрос говорит, что на вид ей около восьмидесяти. Ты согласна?

— Мне нет дела до возраста этой женщины. Восемьдесят или девяносто — какая разница?

— Большая. Тут у нас не хоспис. Я — другое дело… Кстати, что тебе понадобилось в городе? Ладно, бог с тобой… Ты все равно никогда ничего не замечаешь, бедная моя! Ты сама себе и тюрьма, и тюремщик. А если…

— Спокойной ночи, Глория.

— Спокойной… Что за характер!

Жюли вполне довольна тем, как развиваются события. Глория взяла след и теперь не отступится. Нужно подкинуть ей пищу для размышлений, пора подключать Рауля. И она отправляется менять повязки (они защищают истончившуюся кожу искалеченных рук).

— Мне кажется, вы ленитесь, — укоризненно качает головой массажист. — Пожалуй, вам не помешает ультразвуковая процедура. Не хмурьтесь, прошу вас. Садитесь в кресло… вот так… поглубже.

— До меня дошли слухи о визите на остров, который может наделать много шума. Сначала я не придала им значения, но наш сосед Уильям Ламмет разговаривал с мсье Местралем, и мне показалось, что прозвучало имя Джины Монтано. Возможно, я недослышала. Мсье Ламмет произнес фразу: «Говорю вам, это она». Можете себе представить — Джина в «Приюте отшельника»!

— Мы все проясним, — обещает Рауль. — Завтра у меня встреча с мадам Бугрос, а уж если кто в курсе, так это она.

— Только не упоминайте мое имя, — просит Жюли. — Терпеть не могу пересуды. Да и что тут делать Джине Монтано? Конечно, я ошиблась.

Теперь оставалось только ждать развития событий. Следующий день тянулся невыносимо медленно, и нетерпение разбудило боль — не сильную, но вполне ощутимую. Кларисса, которая всегда все знала, на сей раз мало что могла рассказать.

— Как там Глория?

— Она не в духе. Все еще сердится на мсье Хольца из-за рояля, говорит: раз он притащил сюда инструмент, значит, собирался играть. Так почему не играет? Что-то с этим человеком не так… в таком вот духе.

Кларисса умела неподражаемо копировать Глорию. Она знала обеих хозяек как родная мать — да что там, лучше — и слушала разговоры Глории вовсе не потому, что ей нравилось шпионить, просто она хотела развлечь Жюли, которую жалела всем сердцем. Кларисса была в курсе присутствия актрисы в доме Хольца. Она догадывалась, что этот «сюжет» забавляет Жюли, хотя та, естественно, не посвящала ее в свои планы.

Жюли так и не узнала, как распространился слух, но все произошло очень быстро. Телефонные провода раскалились, и все всё узнали.

— Алло… вы знаете, что… Ах, вы уже в курсе? Кто такая эта Монтано? Ее фамилия что-то мне напоминает. Кажется, она играла в немых фильмах… Алло…

Некоторые высказывали опасения:

— Вам не кажется, что это слегка… неуместно? Глория — особый случай, но «Приют отшельника» не должен превращаться в хранилище столетних… артефактов. Меня это мало трогает, хотя… сами знаете, как легко испортить репутацию. Наш «Приют» — не дом престарелых!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Оптимисты возражали:

— Она пробудет несколько дней и отправится восвояси.

Пессимисты не соглашались:

— А что, если на эту женщину напали не случайно? Вдруг ее выслеживают? Мы достаточно дорого платим за свой покой, а теперь опасность угрожает всем.

Начал формироваться и клан «болельщиков».

— Да, Джина Монтано немолода, но она по-прежнему знаменита. Ничуть не меньше Глории. Мы не можем привечать одну и отвергать другую.

В ответ раздавался вполне резонный вопрос:

— А что вы станете делать, когда тут появятся телевизионщики, журналисты, папарацци и прочая шушера?

Глория демонстрировала полную невозмутимость.

— Когда-то я хорошо знала Джину, теперь возраст делает нас подругами. Очень жаль, что Джина решила сохранить инкогнито, но я уверена, она поступила так из чувства такта. Я намерена устроить небольшой прием для узкого круга и пригласить ее.

Встревоженная «общественность» взялась за Жюли.

— Присутствие этой женщины действительно не смущает вашу сестру? Характер у Глории непростой, как бы не вышло ссоры.

— Ссоры? — восклицает Жюли. — Ну что вы, они так много могут рассказать друг другу! Запомните мои слова: Глория будет первой, кто предложит Джине приобрести «Подсолнухи».

Слова Жюли дали соседкам пищу для новых обсуждений, и Глория сухо попросила ее не лезть не в свои дела.

— Хочу напомнить, что абы кто не может купить здесь дом — необходимо согласие других членов сообщества. Джина — слишком яркий персонаж, вряд ли она придется ко двору.

— Ты тоже будешь против? — поинтересовалась Жюли.

— Я?! — возмутилась Глория. — Мне и дела нет! Неужто ты думаешь, что эта женщина может быть чем-то опасна для меня? Пусть покупает «Подсолнухи», если хочет. Я буду настаивать, чтобы ей не чинили препятствий. Пусть покупает, если хватит денег, в чем я не уверена. Шумихи вокруг Джины всегда было много, но вряд ли она сумела разбогатеть. Доказательства? Джина Монтано все еще вынуждена работать. Пусть покупает — она об этом пожалеет. Я приглашу ее к нам в будущий понедельник, можешь подтвердить остальным.

— При чем тут я?

— А при том, что ты умеешь как бы невзначай обронить словечко — тут и там. Думала, я не знаю? Действуй, милая, не стесняйся. И поставь мне сонату Франка.[19]

Несмотря на «благословение» Глории, Жюли поостереглась вмешиваться. Джина вела себя странно, но ловкачка Кларисса узнала от одной из служанок Юбера Хольца, что «старая дама предпочитает держать дистанцию, потому что пока не решила, будет ли переезжать в „Приют“». Все это время «дуэньи» Глории пытались собрать как можно более подробное досье на актрису. В лучшей книжной лавке города была куплена «Энциклопедия кино», но сведения о Джине там оказались крайне скудные, несколько строчек — о да, весьма хвалебных! — и фотография в роли «роковой женщины» из фильма 1932 года. Сколько же ей сейчас лет? Книга переходила из рук в руки, но никто бы не рискнул ничего утверждать наверняка… «Вы искали в энциклопедическом словаре?» — спросила Жюли.

Ее совету последовали, но тоже ничего не нашли.

— Почему бы не спросить прямо? — предложила Памела. — По-дружески, между своими.

Глория идею одобрила.

— Памела нрава. Я собираюсь позвать Джину к себе в следующий понедельник. Разве моя сестра вас не предупредила? Решительно бедняжка теряет память.

— И вообще, проблема возраста не имеет никакого значения, — подвела итог Симона.

Все так, но почему Памела стала чаще прогуливаться по парку, а Кейт даже остановила Юбера Хольца на аллее, чтобы «попросить у него черенки роз»? Почему его дом находится под неусыпным наблюдением? Жюли и Джина каждый день беседовали по телефону и немало над этим потешались. Джине все больше нравилось в «Приюте», мсье Хольц безупречен, дом просто очарователен.