Ветер с Варяжского моря - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 40

– Ничего! – бодро ответил Ило. – К Белому Медведю утром прискакал человек из Новгорода. Конунг велел готовить «Коршуна» – плыть в дозор. Может быть, Гуннара еще привезут со связанными руками.

Маленький Тролль хихикнул:

– Теперь ему пристало бы другое прозвище – Гуннар Мешок. И уж я позабочусь, чтобы об этом узнали все.

Он не знал, что другой любимец духов – Вальбранд Попутный Ветер – уже дал Гуннару новое прозвище.

– Пусть он теперь плывет. Другое я хочу знать – почему он так плывет мимо Ладоги? – продолжал Ило. – В Варяжское море есть другие пути.

Загляда могла только пожать плечами в ответ. Русоволосая голова скрылась под мешками, весла дружно ударили по воде, струг вышел на середину реки, и быстрое течение понесло его к Нево-озеру.

– Они не будут останавливаться возле Велеса, – предсказал Ило, проницательно глядя вслед стругу прозрачными узкими глазами. – Боги не дадут им удачи. Да возьмут тролли Гуннара Мешка!

– А почему он украл твоего брата? – решилась, наконец, спросить Загляда. – Что Тойво ему сделал?

– Что сделал? – Ило оглянулся на нее, и девушке снова стало неуютно под взглядом его прозрачных глаз. – Ты хочешь знать? Хорошо, я тебе скажу, хотя Кетиль и говорил: что знает женщина, знают все. Ты знаешь старое варяжское святилище?

– Да кто же его не знает? – Загляда вспомнила заросшую бурьяном кучу обгорелых бревен и кольев, вспомнила и Догаду с братьями, которые собирались сегодня сходить туда.

– Пока ты с отцом была в Новгороде, Тойво видел однажды, как Гуннар ночью лазил по святилищу, как будто хотел что-то искать. Там потом нашли лопату. Тойво созвал людей, и Гуннар ушёл мало не бит. Не знаю, чего он там хотел, но люди никому не дадут обижать богов.

– И поделом! – проворчала Загляда.

Ило одобрительно хмыкнул.

– А на другую ночь Тойво пропал. Гуннар застал его вечером на вымоле, где было мало людей, и забрал. Хотел продать в рабы. Правда; за Тойво не дадут больше марки серебра – это четыре гривны, ты знаешь? Но зато Гуннар отомстил бы.

Загляда вспомнила первое утро Тойво в их доме, когда он обронил, что видел Гуннара «там». Теперь она знала, где это «там».

Тем временем струг исчез с глаз. Загляда и Ило спустились с высокого берега к источнику. Вокруг него возле валунов были разложены приношения: еда в горшочках, бараньи черепа в дар Укко, клочки черной и белой шерсти – для Туони и Рауни. Загляда тоже принесла из дома лепешку в дар Велесу, хозяину здешних мест и самого священного источника, и бережно положила её на ближайший камень.

– Возьми угощение наше, Велесе-боже, и дай здоровия и крепости Горюшке, сыну Середы-корабельщика! – попросила она, кланяясь легочнику, а потом подставила кувшин под струю одного из трех ручьев.

– Нехорошая вода! – возразил Ило. – Это – ручей Туони. Эту воду берут, когда хотят наслать порчу.

– Вот как? – Загляда обернулась к нему. – А какая же хорошая?

– В середине – ручей Рауни, а тот – Укко, – пояснил Ило, показывая на два других ручья.

– Стало быть, это – Перунов ручей, это – Макошин, а первый – Велесов, – рассудила Загляда. – А ведь Велес-бог здоровье дает и зверям лесным, и скотине домашней, и людям тоже. Верно я ручей выбрала!

– Нет, тот ручей – Туони, а он не дает ничего хорошего, – упрямо возражал Ило. – Здоровье только от Рауни и Укко.

– Что же нам делать? Идем в Велешу, у волхвов спросим, – предложила Загляда. – А то еще не той воды принесем, и Горюшко от нее пуще прежнего расхворается.

Загляда вылила воду из кувшина в Волхов и снова стала следом за Ило подниматься к роще. Скоро мальчик вывел ее на тропу, ведущую к святилищу. Она была широкой, хорошо утоптанной, по обочинам ее лежали большие камни. Несколько раз навстречу попадались люди, возвращавшиеся из Велеши. Здешнее святилище было крайним на веем великом пути из варяг в греки, последним перед Варяжским морем, и все проезжающие мимо обязательно заворачивали в него.

Священная липовая роща кончилась, впереди на открытом пространстве показался высокий бревенчатый тын. На кольях тына висели рогатые черепа тхоров и быков, ранее принесенных в жертву, а часть кольев оставалась свободной, напоминая о том, что богу подземного мира потребуются и новые жертвы, чтобы он согласился поделиться с людьми своими неисчислимыми богатствами. Ворота святилища были раскрыты, перед ними толпились люди, стояли лошади под седлами или запряженные в волокуши. Над тыном были видны серые клубы дыма, поднимавшиеся со двора. Загляда и Ило подошли поближе.

– День вам добрый, Велес-бог помочь! – сказала Загляда сразу всем, кто стоял подле ворот.

– И вам день добрый! – охотно отозвался стоявший поближе. Говорил он быстро, как уроженец полуденных земель, в ухе его была киевская серьга с тремя золотыми бусинами. – Что деется-то, слыхали? И без того десятый день в Ладоге стоим, в море не идем – все из-за Ёрика проклятого, разрази его гром! А теперь еще кудесник тутошний беды всем пророчит!

– Какой кудесник?

– Темный, – пояснил другой купец, по выговору и платью из бодричей, с варяжской гривной на шее, на которой позванивали бронзовые подвески в виде топориков.

– Какой-такой Темный? – спросил киевлянин.

– Мудрейший, наш волхв! – с уважением пояснила Загляда. – Будущее предрекает, тайное раскрывает. Он слепой – сего мира не видит, зато иной мир ему ясен, как зрячему светлый день.

– Вот-вот, истинно! – подхватил бодрич. – Мы сюда из Вилеграда всякий год плаваем, и всякий год нам Темный предрекает, в какой день в дорогу пускаться да какой дорогой плыть. А теперь вещает чего-то такое – нам и не понять. Волхвы и то в кружок рядом сидят да растолковать пытаются.

– Идем? – Загляда обернулась к Ило.

– Нет, иди ты сама. Я —нет. – Ило покачал головой и отступил назад, на лице его было смущение.

Видно, Маленькому Троллю так же неуютно в святилище, как ей было неуютно в священной роще, обиталище духов чудской земли. А впрочем, как теперь разобрать, где здесь славянское, где чудское, где варяжское? За столетия общей жизни три народа так перемешались на этой земле, так вросли друг в друга их дома, курганы и священные места, что сами боги не смогут отделить одно от другого.

Оставив Ило за воротами, Загляда вошла во двор святилища. От ворот в глаза бросалась высокая постройка напротив, покрытая двускатной крышей. Передней стены в ней вовсе не было, что позволяло всякому входящему во двор сразу увидеть огромный рогатый идол Велеса, держащий в руке большой турий рог, окованный серебром. Позади него полукругом стояли идолы других богов, поменьше. По бокам Велеса помещались Перун и Макошь, которых почитали не только славяне, но и чудские племена, хотя и называвшие их другими именами.

Вдоль внутренней стороны тына стояли длинные постройки-клети, в которых во время жертвенных пиров могли разместиться сотни гостей, а посередине двора перед идолами располагался жертвенник – большой плоский камень. Возле него был сложен из глины и камней широкий очаг. Сейчас на нем слегка тлело пламя на кучке углей, расплывался запах сожженной волшебной травы. Вокруг очага сидело несколько волхвов в темных плащах, с ожерельями из звериных зубов на шеях и с оберегами на поясах. Лица волхвов и толпившихся на дворе ладожан и проезжих гостей были обращены к одному из кудесников, человеку средних лет с длинными темными волосами и бородой, закутанному в широкий плащ из серого, с беловатыми прядями шерсти волчьего меха. Веки его были опущены – это и был Темный. В руках его был турий рог, окованный чеканным серебром, похожий на тот, что держал Велес, но поменьше. Должно быть, в этом роге был налит волшебный отвар красного мухомора, который открывает волхвам глаза божественной мудрости.

Когда Загляда вошла, Темный сидел спокойно, но потом он вдруг быстро поднял лицо и стал торопливо втягивать носом воздух, будто ловил ускользающий запах. Люди в испуге попятились от него, а Загляде стало жутко: казалось, весь воздух вокруг наполнен невидимыми духами, обнаружить которых может только слепой кудесник.