Легенды белой осени. В объятьях мрака (СИ) - Соот' - Страница 10

Я скрипнул зубами. Дядя как обычно, то ли не понял намёков, то ли не захотел понимать. Дальше шла череда отрывочных и угловатых древнеэльфийских рун:

«Не слушай его, Риа. Надеюсь, всё не так уж плохо. Голубка прилетела с запада уставшая и голодная. Полагаю, летела не меньше трёх дней. Рассказать дорогу она не смогла. У нас нет виверны – Вельд попал в неприятности, и Вернель прострелили крыло. Вылечить её он не смог, а мучить животное без причин не хочу я. Мы отправляемся на запад, но будем не раньше следующей недели. Накорми Анхельма и передай с ним, что нам нужно знать. Вернувшись назад он укажет нам путь. Анхэ».

Направившись обратно к кухне я осторожно стянул из бочки со льдом куропатку, предназначенную на стол охране и вернулся всё в тот же тупичок. Анхельм покрутил головой, окидывая жертву презрительным взглядом, и недовольно посмотрел на меня.

- Больше ничего нет, - сообщил я. – Так дяде и скажи.

Поколебавшись, сокол начал осторожно клевать предложенный обед, а я принялся рассказывать то, что успел выяснить о расположении охраны. Закончив обед Анхельм отвернулся. Добрая половина куропатки оставалось несьеденной, но капризная птица, видимо, не желала иметь дело с остывшим мясом. Бросив на меня последний взгляд Анхельм издал прощальное клекотание и поднялся в воздух. Я же направился к баракам.

***

Я постепенно привыкал к тюремной жизни, и это меня пугало. Даже та глухота, которую я ощущал в первые дни из-за близости эридиума, постепенно становилась естественной. Я почти перестал видеть в темноте, но это меня уже не удивляло. Осмотреть наш комплекс с помощью магии я попытался ещё лишь раз. Получилось нечто… странное. Если раньше я будто бы слышал токи воздуха, обтекавшие строения и людей, то теперь эта часть меня казалась глухой. Зато сквозь алый, будто бы насыщенный кровью туман я увидел лица так близко, будто бы стоял рядом. Они просвечивали насквозь, и я видел другие лица и интерьеры за ними.

Поспешно прервав медитацию, я вырвался из видения и попытался отдышаться. Что произошло я не знал. Оставалось лишь надеяться, что дядя объяснит мне суть моих новых способностей. Пока же оставалось ждать.

Шин больше не спал со мной. Только смотрел щенячьими глазками со своей полки, будто бы просился, чтобы я погладил его «по шишковатому лбу». Вепрь вёл себя на удивление тихо, особенно если учесть, что щёку его теперь покрывали свежие ожоги – похлёбка всё же была довольно горячей.

Как оказалось, неспроста.

Каждый вечер я ходил в тот самый небольшой тупик, набитый граблями и лопатами, чтобы проверить, не вернулся ли Анхельм с вестями. Хоть я и знал, что путешествие займёт время, всё же не переставал надеяться на лучшее.

На седьмой день зайдя за кучу мешков с картофелем, которые привезли только что и ещё не успели спрятать на склад, я снова позвал Анхельма. Птица не отозвалась, и я привычно собрался уходить, когда затылок взорвался болью и мир померк.

***

Очнулся я в темноте. За спиной звучали грубые голоса, один из которых я тут же узнал – он принадлежал Вепрю. Руки оказались прикованы к чему-то тяжёлому. Я рванул их вверх, и цепь гулко загремела о метал.

Встать тоже не удалось – я смог выпрямить ноги, но руки так и остались на уровне пояса, а значит, так же низко оказалась и голова.

- Тш… Очухался, - услышал я за спиной чей-то голос и довольное гоготание.

Замерев и напрягшись, я пытался сообразить, что могу сделать. На ягодицу мне легла большая горячая ладонь, и только тут я понял, что на мне нет одежды. Рука полежала так секунду, а затем раздался звонкий шлепок. Стыд залил мои щёки краской, но на сей раз в нём не было никакого удовольствие. Я знал, что их много, и руки у них были совсем как в тех отвратительных образах, что посещали меня при мысли о мужчинах – потные, горячие и жадные.

- Правила помним, - прозвучал голос Вепря совсем рядом. – Никаких следов.

- А то, - и тут же я ощутил болезненный удар по почкам, который заставил меня выругаться в голос.

Ещё несколько рук оказалось у меня на заднице. Я стиснул зубы, чувствуя, что говорить в таком положении нет смысла, любые мои слова могли только вызвать новые приступы смеха. Что-то шершавое и колючее проникло мне в анус, и я снова выругался, хоть и обещал себе молчать.

- Шлюшка просит ещё, - Вепрь хохотнул.

- Я тебя на части порву, - процедил я сквозь зубы.

- Порвать… А что, это мысль. Разойдитесь-ка, я начну.

Не слушая моей непрекращающейся ругани, Вепрь стиснул мои выставленные на общее обозрение бёдра и вошёл в меня, больше не тратя времени на подготовку. Это было больно. Куда больнее, чем мой первый раз. Если тогда мне казалось, что я переполнен, то теперь что-то внутри меня попросту лопнуло. И едва уже знакомая тягучая боль сменилась резкой и обжигающей, как член Вепря заходил с бешеной скоростью, будто я был лишь тряпичной куклой в его руках.

Колени подкосились от бессилия, но руки насильника легко удержали мои бёдра на весу, позволяя сохранять взятый ритм. В первые секунды была только боль. Я закусывал губу и уже не ругался, потому что с каждым толчком накатывало отчаянье. Потом, когда Вепрь ушёл и сзади пристроился другой, я снова стал дергать руки в стороны, пытаясь вырваться из наручников, но об этом не могло быть и речи. Новый поток ругани вылетел из моего горла, и я ощутил ещё несколько ударов под рёбра – меня хотели заткнуть. Чем больше я поносил этих уродов, тем больше ударов сыпалось на меня, и наконец я замолк, поняв всю бессмысленность своего поведения. Только стиснул пальцами цепи и равнодушно терпел, как входит в меня уже третий член. Этому нравились шлепки, и он без конца награждал меня звонкими ударами по ягодицам, приговаривая что-то о сладких дырках эльфов.

Я продолжал стискивать зубы, убеждая себя, что сотру их в порошок, но верилось в это мало. Когда во мне побывали все шестеро, Вепрь предложил пойти по второму кругу, и они стали меняться чаще. По ягодицам и пояснице то и дело текли очередные отвратительно тёплые брызги.

- Что молчишь, куколка? – очередной удар пришелся мне в живот, и мышцы скрутило судорогой.

- Наслаждаюсь, - процедил я, и новый взрыв хохота стал мне наградой.

В какой момент всё закончилось, я понял с трудом. Просто звякнули наручники, и моё тело безвольно осело на пол. Я лежал так, по уши в какой-то дряни, и пытался не думать о том, что произошло. Нужно было встать. Я поднял руки, чтобы убрать упавшие на глаза растрепавшиеся волосы, и только тут понял, почему до сих пор пребывал во тьме. Мешок. Снова мешок.

Я сорвал его с яростью и отбросил в сторону. Попытался вскочить и пнуть его ногой напоследок, но рухнул, расшибая колено и замер, стоя на четвереньках. Я простоял так несколько секунд старательно выгоняя любые – вообще любые мысли из головы. Потом повернул голову, оглядываясь, и понял, что нахожусь в каком-то подвале. Одежда моя валялась неподалёку, и я вспомнил фразу «никаких следов». Бросил взгляд вниз на своё тело. В самом деле, кроме развороченного зада и отвратительного месива из крови и спермы никаких следов не осталось.

***

Выбравшись на свет из этого чулана, я первым делом нашёл бочку с водой. Темнота окончательно опустилась на посёлок, но мне было всё равно. Я кое-как отволок бочку за угол ближайшего домишки и, стянув штаны, принялся отмываться. Долго тёр бёдра и спину, а затем так же долго отстирывал запачканные уже о моё тело рубашку и брюки. Успокоился я лишь тогда, когда окончательно лишился сил. Возбуждение и потребность что-то делать сошли на нет так же быстро, как и появились, и я медленно поплёлся к баракам, надеясь отоспаться. Боль понемногу притуплялась - и то лишь потому, что эридиум ещё не довёл меня до ручки. Если я проторчу в этом проклятом месте еше немного, мои раны будут заживать даже дольше, чем у людей.

Уже проходя по своему этажу, я понял, что мне предстоит войти в камеру, где ухмыляясь лежит на нарах Вепрь. Его масляные глаза будут смотреть на меня, зная каждый уголочек тела, спрятанный под одеждой. Это казалось невозможным.