Наглое игнорирование (СИ) - Берг Николай - Страница 9

– Ваш сукин сын не принимает раненых, дескать, мы не из вашей дивизии! – рявкнул извозюканный, тряся в воздухе пистолетом. Тоже грязным.

– Прекгатите вопить, тут лечебное заведение, а не кабак! – строго велел главный врач. Грязный сбавил обороты, опустил пистолет дулом к земле.

– Ганеных – принять! Вы – помогите газгрузить! Все, газговор окончен, надо готовить опегационную. Вы не забудьте заполнить документы и поместить кагточки очегедности! – строго и важно вымолвил Левин, величественно повернулся и пошел к себе.

Теперь надо было показать класс в хирургии и после этого можно быть уверенным в том, что коллектив будет слушаться безоговорочно и все приказы исполнять моментально и с рвением. Хорошие перспективы разворачиваются, подумал он, готовясь к операции.

Уложенный на стол в операционной палатке раненый был плох. Многочисленные осколочные ранения, проникающие в брюшную полость, уже без сознания, пульс нитевидный, дыхание… очень похоже на агонию. Запахло эфиром. Левин подумал о том, что, скорее всего, это безнадежный пациент, и лучше бы его по пироговской классификации – в четвертую категорию «только уход и облегчение страданий», а вместо него на стол кого-то более перспективного в плане лечения, но уже делал разрез скальпелем по белой линии живота, собираясь ревизовать органы брюшной полости.

– Раненые пошли потоком, сейчас как раз танкистов раненых самовывозом доставили. Ожоги тяжелые, – доложил терапевт с сортировки, сунув голову в палатку из тамбура.

Стоявшая к нему спиной медсестра Берестова недовольно поморщилась.

И вздрогнула от истошного крика многих голосов: «Воооздух!!!»

Уже слышанный сегодня грозный рев авиационных моторов над головами, на самой малой высоте, тени, проскользнувшие по палатке на бреющем полете. Звук слабел, удаляясь.

Левин, брюзгливо:

– Ну сколько можно этим паникегам говогить! Я не могу отогваться от опегации, вы немедленно прекгатите панику!

Терапевт робко кивнул и выскочил наружу.

– Удивительно глупые люди! Пгодолжаем! – сказал недовольно Левин. Посмотрел наверх – там опять грохотали чужие моторы, приближаясь снова.

– И эти разлетались, делать им нечего, эфедгонам дгяблым – выругался хирург. В этот момент раненый неожиданно пошевелился, нога свалилась со стола и тело перекосилось, соскальзывая прочь. Левин не успел рявкнуть, медсестра кинулась и поймала падающего пациента, двинула его обратно и тут же вопросительно глянула в глаза главврачу, потому как над головами словно рой майских жуков зажужжал. Жестяных майских жуков.

Радиопереговоры (двойной перевод с немецкого и жаргона, принятого в люфтваффе)

Уверенный баритон, с нотками почтения: Бивень–1, Бивень–9 сообщил, что не нашел цель.

Баритональный тенор, начальственно: Око–2, они опять решили, что по-прежнему в яслях? Они собираются взрослеть? Или им вечно нужна нянюшка? Приготовь краску, будем менять им эмблемы на соску и плюшевого мишку!

Уверенный баритон, с нотками почтения: Бивень–1, вас понял, принято к исполнению.

Баритональный тенор, начальственно: Момент, Око–2, у них что на подвеске?

Уверенный баритон, с нотками почтения: Контейнеры с «бабочками», хефе.

Баритональный тенор, начальственно: Око–2, смена цели для Бивень–9, прими координаты (указание координат по карте генштаба Рейха), скопление живой силы противника. Цель маркирована, заметна с трех километров, если и ее не обнаружат – краска, кисти – исполнить до завтра.

Уверенный баритон, с нотками почтения: Бивень–1, вас понял, принято к исполнению.

Несколько позже в том же районе.

Молодой тенорок, пытающийся говорить солидным басом: Око–2, обнаружил цель по указанным координатам. Какая-то ошибка. Это есть медицинское учреждение, обозначения красным крестом. Живой силы не обнаружено.

Уверенный баритон, с нотками превосходства: Бивень–9, вы собираетесь опять привезти бомбы обратно? Хефе как раз возвращается. Мне доложить, что краска и кисти готовы?

Молодой тенорок, пытающийся говорить солидным басом: Око–2, но это госпиталь!

Уверенный баритон, с нотками превосходства, покровительственно: Бивень–9, вы наблюдаете там военнослужащих противника? Технику?

Молодой тенорок, пытающийся говорить солидным басом: Око–2, подтверждаю. Вижу военнослужащих, грузовики, даже танк есть. Но…

Уверенный баритон, с нотками превосходства, покровительственно: Бивень–9, вам что-то непонятно в полученном приказе и целеуказании? Или вы все-таки решили перекрасить эмблему эскадрильи? Мне сообщить Бивню–1, что вы отказываетесь от выполнения приказа?

Молодой тенорок, пытающийся говорить солидным басом: Око–2, приказ понят, принят, исполняю!

Старший лейтенант Берестов, начштаба медсанбата

С самого утра пришлось заниматься совсем даже не своей работой. Но с этими медиками хуже, чем в авиации, хоть и форму носят, а штатские по натуре своей. И то, что его попросили (именно попросили, а не приказали), – совсем сбивало с панталыку. Даже и отказать оказалось сложнее. Так бы ответил, что не положено ему, начальнику штаба, лично гоняться по близлежащей местности с уточнением маршрутов эвакуации, но когда просят, да еще и сам видишь, что больше-то и некому…

Говоря короче, Берестов трясся в тесной кабине обшарпанной полуторки вместе с шалопутным медсанбатовским водителем Мешалкиным, пожилым уже мужчиной под сороковник, отличным водителем, толковым малым, но с разными бзиками, отчего в медсанбате его считали чуточку не от мира сего, если вежливо выражаться… Первое время считали, что он немножко с прибабахом, то есть тронутый, но раз медкомиссию прошел – значит в порядке. Форма на нем сидела мешком, ходил он косолапо, но зато оказалось, что вверенная ему машина – всегда почему-то исправна и на ходу, а задачи этот странный малый выполняет в срок и точно. К тому же – еще и не пьющий. За это ему прощали многое, в частности странную привычку зачастую говорить стихами, чаще всего – явно собственного приготовления, потому как стихи были тоже странноватыми, если не сказать большего. Берестов не раз с ним ездил по служебным (иногда – и не совсем служебным) надобностям и уже не то чтобы привык, а скорее смирился со странностями шофера.

Вот и сейчас, когда была поставлена боевая задача – найти полковые медпункты и провести прокладку маршрутов от них до медсанбата, Мешалкин вместо чеканного «есть!» выдал:

Берестов только носом фыркнул, не стал делать замечания, все равно – без толку, игнорирует. Задачка была поставлена нетривиальная, вообще эта война была какая-то дурацкая. Все пока шло странно и не так, как положено. Командование дивизии явно не справлялось со своими обязанностями, на взгляд матерого штабника Берестова. Связь, которую полагалось обеспечивать сверху вниз, была из рук вон, расположение полков было непонятно где. В том полку, который найти удалось, не оказалось медпункта вообще, так сложилось, что практически все положенные по штату медики как раз перед войной уехали в плановый отпуск, и заменить их было некому, потому как оставшийся на хозяйстве зеленый терапевт явно растерялся перед объемом новых задач и, как с удивлением обнаружил Берестов, вообще не понимал толком, что должен делать. И ему, пехотному командиру, пришлось на пальцах растолковывать медику, что в стрелковой роте должны быть организованы санотделения из командира отделения сержанта-санинструктора и четырех санитаров, на всех положен один пистолет и обязательно выдать. В каждом батальоне надо организовать санвзвод – из командира взвода, трех фельдшеров и четырех санинструкторов. На них положен по штату один пистолет и две винтовки. И, наконец, организовать полковой медпункт силами санроты, в которой (тут Берестов опять блеснул четким знанием приказов и штатов) кроме старшего полкового врача-командира было еще три врача, одиннадцать фельдшеров и сорок лиц рядового состава. На них, исключая старшего врача, полагалось четыре пистолета, двадцать семь винтовок, тринадцать повозок и девять грузовых автомобилей, а также одна полевая кухня. И на кухне начштаба особо заострил внимание, потому что больных и раненых, кроме тех, кому не показано по характеру ранения, например, в брюшную полость, положено кормить и всяко напоить горячим сладким чаем. Это – с важным видом заявил старлей – облегчает страдания и помогает стабилизировать состояние!