Песнь Лихорадки (ЛП) - Монинг Карен Мари - Страница 56

- Как много она тебе рассказала? - спросил он, жестом приглашая проследовать за ним в гостиную.

- Ты никогда меня сюда не приводил, - уклончиво ответила я, гадая, что он имел в виду под «как много». Она еще не рассказала мне худшего? Я отложила эту мысль и продолжила осматривать его жилище. «Сюда» представляло собой верхний этаж старого пожарного депо с видом на реку Лиффи, который превратился в однокомнатный лофт, разделенный расставленной мебелью на кухню, гостиную и спальню. Толстые кремовые ковры из овчины покрывали изрядно потертые деревянные полы. Мебель была простой, современной и удобной. Вся стена, выходящая на реку, представляла собой окно от пола до потолка. Я уставилась в него, наблюдая за серебристым течением реки и мечтая просто скользить по ней.

- Здесь я живу большую часть времени. У меня было много других мест, потому что я никогда не знал, в какой части города ты будешь тусоваться.

- Ты жил двумя абсолютно разными жизнями. Одна - со мной, одна - без меня.

- Да.

- Почему ты не сказал мне, что у тебя... ну, ты понял?

- Больное сердце? Ты попросту исчезла бы, и я бы никогда больше тебя не увидел. В твоем мире нет места ни для кого, кроме супергероев. Я не уверен, есть ли это место сейчас.

- Я же здесь, не так ли? - яростно возразила я. Но я не хотела здесь быть. Я хотела быть где угодно, делая что-то полезное, от чего я бы чувствовала себя хорошо, а не смотреть в обезличенные челюсти Смерти, пока они пытаются сомкнуться на одном из немногих людей, которых мне хочется часто видеть и встречи с которыми я каждый раз жду с нетерпением, чтобы мы выплеснули друг на друга все наши мысли. В четырнадцать никогда нет ощущения спешки. Мы были детьми. Мы собирались жить вечно. Он всегда был бы где-нибудь за углом.

Нет.

- Да, но до какой степени и с какими новыми условиями мы столкнемся? - парировал он. - В ту самую секунду, когда ты не захотела, чтоб я садился на Дукатти, я понял, что тебе известно. А потом ты медленно, как обычный человек, пошла по улице. Ты так никогда не делала. Вот так теперь будет между нами? Танцор такой хрупкий, поэтому Танцору нельзя делать ничего без одобрения Меги, а это даже вещи, требующие таких ничтожных усилий, как прихлопнуть муху?

Как по мне, звучало чертовски хорошо. Я зачерпнула ложкой фрукты и проглотила, но они комком застряли в моем горле. Я закашлялась и выплюнула их обратно в чашку. Он мгновенно оказался рядом, готовый похлопать по спине, как не раз делал это в прошлом, когда я пожирала свою еду слишком быстро, чтобы глотать.

- Я разрешу тебе прихлопнуть муху, - сердито ответила я.

Танцор слабо улыбнулся.

- Ага, но позволишь ли ты мне прихлопнуть пчелу?

- Возможно.

- Как насчет установить бомбу и убежать?

- Хрена с два.

- Тогда, полагаю, мы больше не можем быть друзьями. Потому что я буду устанавливать бомбы и убегать. И я заберусь на твой огромный прекрасный байк, обхвачу тебя руками, прислонюсь к твоим изумительным волосам и вдохну твой запах, буду слушать твой смех и смотреть, как твои глаза горят огнем. Или же я могу сдохнуть прямо здесь и сейчас, потому что ты, Дэни Мега О'Мэлли заставляешь меня чувствовать себя живым, как никто другой. И я не хочу упускать ни секунды.

Я забыла как дышать. Он сказал «обхвачу тебя руками». Он считал, что у меня изумительные волосы, а мои глаза горят огнем. Я тут же сменила тему.

- Вдохнешь мой запах? Я всегда плохо пахну. Кровью, кишками и потом.

- Ты пахнешь бесстрашием. И ты часто хорошо пахнешь. Осенней листвой, горячим яблочным сидром, приправленным крепким ромом, и костром с ветками лавра. Ты пахнешь жизнью и теми днями, которыми я хочу наслаждаться, пока я здесь. Ты хоть представляешь, каково мне было, когда ты вернулась повзрослевшей? Я был так взбешен, что ты исчезла и прожила столько лет без меня рядом, но потом я подумал, что ангелы услышали мои молитвы и позволили мне прожить достаточно долго, чтобы поцеловать тебя. Не поцелуем для четырнадцатилетней. Поцелуем для девятнадцатилетней. Реально жарким и сексуальным поцелуем для девятнадцатилетней, - он широко улыбнулся. - Ну, если у тебя нет проблем с тем, что парень младше. У тебя нет проблем с парнем помладше, Мега?

Я проигнорировала часть про поцелуи. Для моих ушей это было слишком. Он пытался настоять не только на том, чтобы я лицом к лицу приняла его сердечные проблемы, но и на поцелуе? Вот уж полная хрень.

- Да ты должно быть издеваешься, - холодно произнесла я. - Ты не только хочешь, чтобы мы остались друзьями, ты хочешь, чтобы я еще больше о тебе переживала? Ты совсем из ума выжил? Или меня считаешь сумасшедшей?

- Да, нет и нет, - спокойно ответил он. - Или тебе есть дело только до тех, кто будет жить вечно?

- Как будто такое бывает, - уклонилась я.

- Так получилось, что я знаю - бывает. Я видел, как умерли двое из людей Риодана. Они появились живые-здоровые неделю спустя. Я не идиот, Мега.

Я едва сумела замаскировать содрогание. Гребаный ад, если Риодан узнает, что Танцору это известно, мне можно не переживать, что сердце его убьет. Это сделает Риодан.

Танцор потянулся к моей руке, но я быстро отдернула ее и тут же попыталась замаскировать оскорбление, изобразив, что поправляю конский хвост.

В его глазах мелькнула ярость, но быстро исчезла. Он тихо, иронически усмехнулся.

- У мамы была такая же реакция, когда она узнала. Почти все в моей жизни реагировали так. Прошли годы, прежде чем люди перестали странно себя вести рядом со мной.

- Как ты узнал? - натянуто спросила я.

- Я умер. Я играл в футбол с друзьями и внезапно не смог дышать. У меня не раз бывали проблемы с дыханием, но черт, я был ребенком, на дворе стояло жаркое лето. Мы не уделяли внимания таким вещами. Мы не знали, что существуют болезни вроде гипертрофической кардиомиопатии. Я даже не знал, что вообще существуют болезни. До той поры жизнь казалась мне длинным бесконечным летом.

- Ты действительно умер?

- Абсолютно. Ровная линия. Я был мертв три с половиной минуты, а потом мое сердце вновь забилось. Понятия не имею, почему. Я был без сознания, когда скорая везла меня в госпитале, и по дороге я умер. А потом я просто вернулся. Мама сказала, это потому, что я должен сделать что-то важное. Я не сказал ей, что внезапно все стало казаться важным.

В этот раз, когда он потянулся к моей руке, я позволила взять ее и отвести себя к дивану. Внезапно все мои обычные реакции стали казаться подозрительными. Все они казались мне потенциально последней вещью, которую я совершу в его присутствии.

Я поставила миску с фруктами на кофейный столик, больше не испытывая чувства голода. Когда я уселась и подобрала под себя ноги, Танцор взял коробок спичек, зажег на столике перед нами две свечи, положил спички обратно и долго смотрел на меня.

- Ты понимаешь, насколько ты прекрасна? - сказал он наконец.

Я пожала плечами.

- Я выяснила это в Зеркалах.

Он расхохотался.

- Христос, мне надо было догадаться, что это станет твоим ответом. Ты оценила себя клинически, решила, что ты симметрична, черты твоего лица соответствуют каким-то математическим критериями, у тебя превосходная кожа, вдобавок пламенные волосы, и таким образом, ты прекрасна.

По сути, так и было. К тому же моя внешность служила эффективным отвлекающим фактором в драке с мужчинами.

- Итак, - сказал Танцор, усаживаясь рядом со мной. - Что тебе сказала Каоимх?

Сейчас я намного яснее, чем когда-либо, осознавала присутствие его тела рядом со своим. Его внезапная... недолговечность как будто стерла все фильтры с моего зрения, оставляя лишь молодого, очень горячего и очень умного мужчину, о котором я искренне заботилась.

- Только диагноз, - я не хотела знать, и в то же время должна была. - Насколько все плохо?

На мгновение он отвернулся, а когда посмотрел на меня, то сказал:

- Скажем так: я знаю, что должен проживать каждый день по максимуму, и знаю это уже давно.