Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок - Тихомиров Валерий - Страница 71

— А, наимудрейший, — грустно сказал Сократ.

— Скажи, где наш брат? — не повышая голоса, воззвал Диоген с вымученной патетикой.

Экстрасенс через силу почесал переносицу. Третий глаз совершенна заплыл. Как и первый со вторым. В астрале плавала сплошная муть. Потрошилова там видно не было.

— Сейчас, — бормотнул Рыжов, — нарисуем что-нибудь от сглаза.

Он переплел пальцы в замысловатую фигуру, снимающую порчу с крупного рогатого скота. Небольшая путаница в жестах его не смущала. Под лежачего мага эликсиры сами не затекают. Настоящий экстрасенс постоянно должен делать все, что может. Тогда появляется надежда совпасть пассами хоть с каким-нибудь событием. Что, безусловно, повышает авторитет науки.

Неожиданно при изображении фигуры из шести пальцев дверь подъезда распахнулась. Альберт Степанович собственной персоной вышел во двор, щурясь и словно не понимая, для чего он это сделал.

Якуты ошеломленно замерли. Вызвать живого человека одним движением пальцев мог только настоящий повелитель духов. Реальное существование такого могущества невозможно было даже предположить.

— Однако! — прошептал Сократ.

— Великий шаман! — согласился Диоген.

Больница имени Всех Святых дежурила. Машины «скорой помощи» свозили в приемное отделение страдальцев. Оттуда бедолаги попадали в хирургию или в терапию. В зависимости от прихоти дежурной смены и расположения звезд. Терапевты нудно беседовали с поступившими и многословно записывали свои впечатления в пухлые истории болезни, прежде чем дать анальгин. Другие лекарства шли только за деньги. Хирурги поспешно черкали невразумительные иероглифы на полстранички и тащили жертву под нож. Исцеление в их руках свершалось мучительно и бесплатно.

Лихорадочный танец лечебного процесса трясся в неумолимом ритме пулеметной очереди. Может быть, из-за него больницу и называли истребительной. Чтобы лечиться здесь, требовался изрядный запас здоровья.

В операционной ушивали прободную язву. Человека с дырой в желудке штопали второй час. По животу гуляли беспризорные макароны, похожие на червей-альбиносов. Ассистент хирурга ловил их пинцетом и выбрасывал в тазик. Сестры вяло перекатывали под масками свежие сплетни. Анестезиолог дремал под свист наркозного аппарата.

Свершалось тривиальное и будничное чудо. Спасали человеческую жизнь. Без энтузиазма. По обязанности. Строго в рамках служебного долга. Словно ни у кого не было уверенности, что самому тощему мужчине средних лет, лежащему на столе, нужна эта пресловутая жизнь.

Во всяком случае, они не встречали большего выражения благодарности от пациента, чем бутылка отвратительного коньяка из соседнего супермаркета, располагавшегося в подвале. Состав — неочищенный спирт, вода из реки Невы, коричневый краситель и ванилиновый ароматизатор. Так сказать, достойная оценка собственной жизни. Адекватная благодарность за бесценный подарок от судьбы и хирургии.

Как и всякая бесплатная, но тяжелая работа, операция вызывала раздражение. Чуть прикрытое мифом о благородстве и гуманизме. Поэтому тихое.

— Неужели нельзя просушить рану? — ядовито спросил хирург ассистента.

— Нельзя ли получить салфетку? — прошипел тот медсестре.

— А что, нельзя макароны на пол не бросать? — склочно ответила милая девушка.

— Нельзя ли потише?! — шикнул анестезиолог. — Вы мне пациента разбудите!

Внезапно в операционную пролезли две головы. Как положено, в колпаках и масках. Та, что торчала повыше, спросила густым басом:

— А можно?..

— НЕЛЬ-ЗЯ!!! — хором рявкнул раздраженный коллектив.

Дверь тут же захлопнулась. Отчего у операционной бригады плохое настроение, выяснять как-то не принято. Вдруг от того, что «не пошла» операция. А на столе, допустим, ваш родственник. И вы же еще и лезете с глупыми вопросами. Опять-таки, можно схлопотать по голове пинцетом. За неуместное любопытство.

— Где же тут фторотан? — задумчиво произнес Распутин, опасливо косясь в сторону операционной.

— А если все-таки спросить? — шепнул Алик.

— Порвут на салфетки. Ты же слышал.

Баллоны нашлись в железном шкафу. Огромные металлические болванки разного цвета со стертой маркировкой стояли вперемешку.

— Синий — это кислород, — сказал Клим.

— А зелёный?

— Думаю, фторотан.

— Попросим?

— Лучше позаимствуем. Если что, меня простят.

Как сотрудник милиции Потрошилов не мог воровать. Как агент, работающий под прикрытием, он имел право на некоторое отступление от законодательных актов. Как настоящий друг он был обязан сделать все для спасения Доктора Ватсона. Альберт Степанович клятвенно пообещал себе вернуть взятое на время казенное имущество. Совесть тут же затихла, успокоившись.

Похищение баллона прошло гладко. Алик с Распутиным погрузили его на каталку и укрыли простыней, обложив подушками. Получилось нечто похожее на тело. То, что из операционной кого-то вывозят в подобном состоянии, было делом обычным. Правда, на поворотах мнимый покойник грохотал так, будто успел окоченеть и даже окаменеть. Персонал, попадающийся навстречу, подозрительно косился. Но комментировать стеснялся. Дабы не задерживать ход скорбной процессии.

В ординаторской они переоделись в кое-как отчищенные камуфлированные комбинезоны. Клим взвалил баллон на плечи. Потрошилов подумал и прихватил из туалета швабру с кроваво-красной надписью «Коридор» на ручке. Из больницы группа освобождения Доктора Ватсона вышла беспрепятственно. Вид рабочего человека, несущего на своем горбу тяжесть, вопросов ни у кого не вызвал. С незапамятных времен строительства социализма в момент трудового акта гегемона беспокоить не принято.

В троллейбус их не пустили. Благообразная тетенька-кондуктор открыла рот. Оттуда пенистым потоком хлынула ненормативная лексика. Настолько ненормативная, что Клима снесло со ступенек вместе с фторотаном и Аликом. В маршрутку баллон не влез. В такси тоже. До Новаторов пришлось добираться пешком.

Рыжов шел по следу. Объект наблюдения качался далеко впереди. Ближе якуты подходить боялись. Зачем люди несут тяжеленный баллон и мотки веревок полумраком городских окраин, было неясно. Духи на этот счет молчали, предоставляя Игорю Николаевичу простор для ментальных озарений.

Сократ и Диоген крались перед Рыжовым. В темноте на асфальте след старшего брата то и дело терялся. Неясные силуэты периодически пропадали из вида. Но приближаться было никак нельзя. Выполняя наказ отца, они старались наблюдать издалека. Якуты преследовали Алика, как таежные лайки, полагаясь только на верховое чутье.

Несчастный случай произошел внезапно и бесповоротно. След пропал у парфюмерной фабрики. Запах старшего брата вдруг расплылся по окрестным кустам, заполнил все пространство между домами и пригнул к земле траву на газонах. Якуты остановились, словно олень, натолкнувшийся рогами на скалу. Складывалось впечатление, что кандидат в тойоны просто растворился в воздухе. Сократ и Диоген пробежались вперед, взволнованно заглядывая в каждый переулок. Объекты наблюдения будто растворились в питерских сумерках.

На самом деле феномен объяснялся просто. Перед спасением Ватсона Алик побрился и переоделся во все чистое. Напоследок он освежился своей лучшей (и единственной) туалетной водой «Хьюго Армани». В качестве производителя на коробке значилась фирма «Лондон Инкорпорейтид. Франс Лимитид Продакшн». Это был мамин подарок ко Дню милиции.

По несчастливому для оленеводов совпадению разливали элитную туалетную воду в цеху номер восемь фабрики «Красный демократ». И разливали именно под покровом ночи. Видимо, опасаясь обвинений в плагиате. Или в неоспоримом превосходстве продукта над зарубежными аналогами. Священнодействие происходило как раз за высоким забором, мимо которого и шло тайное преследование Альберта.

— Однако, упустили, — тоскливо сказал Сократ, — теперь не найдем.

— Только чудом, — вздохнул Диоген.

Оба, не сговариваясь, посмотрели на Рыжова. Тот подозрительно принюхался к незабываемо въедливому аромату «Хьюго Армани». Новинку французской парфюмерии гнали на «Красном демократе» пятый год. Запах и забор, откуда он шел, были знакомы Игорю Николаевичу до насморка. Биополя паранормально закопошились вокруг головы экстрасенса. И озарение пришло. Он внезапно и отчетливо понял, куда идет проклятый Потрошилов!