Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок - Тихомиров Валерий - Страница 19

— Не буду, — вежливо согласился Артур Александрович, — ни в коем случае. Осмелюсь развеять необоснованные упреки. Конечно, для полной интеграции, вам можно и нужно выходить со мной на прогулки.

Коллектив ахнул. Вот так запросто встать вровень с самим гуру? Это было немыслимо, невероятно! Шизофреники оживленно запищали, информируя Альфа Центавра о новостях в дурдоме. Санитар Семен недоуменно пожал плечами. Кнабаух ласково улыбнулся.

— Кстати, — как бы невзначай спросил он, не глядя на собеседника, — может, и племянницу захотите повидать? Вы же у нас прячетесь, после того как ее соблазнили? Могу посодействовать. Правда, девочке всего двенадцать. Так что она, наверное, с папой-милиционером придет. Он вас часто спрашивает. Может, скучает? Это я вам легко устрою. В целях интеграции.

Желчный человечек поперхнулся торжествующей улыбкой, уже было разгоравшейся на тонких губах. Он захрипел, словно задыхаясь, и схватился за грудь. В звенящей тишине холла его дыхание звучало пронзительным свистом. Приглушенно вскрикнув, растоптанный и уничтоженный оппонент Мозга выхватил карандаш и воткнул грифелем в локтевой сгиб, целясь в вену.

— Семен, сделайте ему аминазин [4], — спокойно посоветовал Артур Александрович, — пациент обеспокоен интеграцией. Неподготовленный разум не способен вынести неразбавленное откровение.

После собрания Кнабаух в сопровождении свиты проплыл к себе в палату в потоке немого обожания. Он умел жить. Даже в дурдоме уважали силу интеллекта и характера. Тем более что он был психологом по образованию и призванию. Артур Александрович шел по коридору отделения, как хозяин. Но это его не радовало. Где-то за решетками и толстыми желтыми стенами кипела жизнь. В шикарных кабаках танцевали роскошные женщины, по улицам проносились комфортные лимузины. Там, снаружи, без него жила настоящая Власть, сладкая, как нектар. К сожалению, без денег все это лежало и вращалось не для него. Чтобы вернуться в большой мир, нужна была хорошая денежная тема. Ее у Мозга не было.

Пока он возвращался в свою палату № 1, трое психов под руководством Семена тащили телевизор из холла. Вечерами гуру любил смотреть новости в одиночестве. Свита тихо следовала за ним, отстав на полшага. Ближайших сподвижников Мозга было двое. По странному совпадению оба попали в дурдом вследствие той же истории, что и сам Кнабаух. Правда, тюрьма им не грозила. В психиатрии они очутились закономерно, по назначению.

Справа от вождя, председателя и гуру четвертого отделения шел Андрей Константинович Скобель. В большом мире он в основном проводил время в других учреждениях с решетками на окнах. Откуда писал гневные письма в ООН и прокуратуру Воркуты. За безответную любовь к справедливости он носил гордую кличку Чегевара. Три года назад он появился на четвертом отделении, весь перепачканный кровью и еще чем-то. Впавшим в детство, сосущим палец существом. Однако быстро оправился. Кнабауха он знал еще на воле как крупного авторитета по прозвищу Мозг. Поэтому подчинялся беспрекословно.

Второй спутник Артура Александровича был экстрасенсом. Для него больница стала убежищем от черных магистров и фатального преследования сил тьмы. А также милиции, бандитов и еще бог знает кого. Его звали Игорь Николаевич Рыжов. Раньше экстрасенс работал врачом-травматологом, путая медицину и шарлатанство. Теперь его клиентами стали такие же, как он, простые ребята из параллельного мира. Игорь Николаевич с радостью корректировал бежевые ауры параноиков, затыкал пальцем дырявые чакры шизикам и чувствовал себя как дома.

Кнабауха он ненавидел и боялся. У хозяина отделения не было ни ауры, ни совести. Вдобавок он полностью вытеснил Рыжова из сердца и с кушетки в кабинете лечащего врача — Светланы Геннадьевны Грудаченко. Как известно, страх куда надежней любви и расчета держит человека в узде. Игорь Николаевич безропотно выполнял просьбы Мозга и терпел, втайне надеясь на чудо. То есть — регулярно рисуя под одеялом страшные изгоняющие руны. Пока не помогало. Он продолжал верить, бояться и просить высшие силы об избавлении от тирана.

Итак, палата № 1, в отличие от остальных, имела дверь. Кроме того, на кроватях лежали покрывала, а окна украшали цветастые занавески. Артур Александрович вошел в апартаменты и застыл посреди палаты в ожидании. Рыжов с Чегеварой развязали смирительную рубаху и сняли ее через самую незамутненную голову отделения. Мозг вальяжно потянулся.

— Друзья мои, предлагаю плавно перейти в новый день.

Непосвященному смысл предложения мог показаться туманным. На самом деле это означало просмотр телепрограмм до полуночи и последующий здоровый сон после ритуального стакана кефира на ночь. Три пыхтящих психа внесли в палату телевизор. В дверь заглянул Семен и заискивающе улыбнулся.

— Спасибо, дорогуша, — небрежно махнул ему Кнабаух, — до завтра.

Голова санитара скрылась. Следом за ней исчезли и психи, установив телевизор.

— На чем вы Семена взяли, шеф? — заискивающе спросил Чегевара.

— У каждого свой скелет в шкафу, — рассеянно ответил Артур Александрович, — нужно только уметь его найти.

Чегевара содрогнулся при мысли, что Семен вот так запросто держит в шкафу чей-то скелет.

Мозг облачился в безупречно выглаженную пижаму с бритвенно острыми стрелками на брюках. Аристократически тонкие ноздри чуть дрогнули — в палате после носильщиков витал непристойный дух кухни и пота. Кнабаух небрежно взял с тумбочки туалетную воду от Армани и нажал на серебристую головку пульверизатора. В воздухе расползся непередаваемый аромат подлинной свободы и солнечной беззаботности. Ему снова нестерпимо захотелось на волю, в настоящую жизнь. Щелкнул, включаясь, телевизор. Начиналась программа «Темя». Артур Александрович лег поверх покрывала.

Чегевара новости не любил. В принципе, он мог смотреть только рекламу. Особенно с полуголыми красотками. Борец за права человека подсел к столу и принялся сочинять очередную петицию в Министерство здравоохранения по поводу отсутствия в Скворцова-Степанова биде. Экстрасенс Рыжов остался стоять возле двери. По привычке он водил руками вдоль косяка, закрывая магические контуры. Ему не нравились волны, идущие из палаты шизофреников. Игорь Николаевич давно подозревал, что цивилизация Тау Кита подсылает через них порчу и сплошной сглаз.

Новости сменяли друг друга, не привлекая внимания. Президент поехал, приехал, встретился, уехал. Самолет упал, пароход утонул, прокурора самого посадили. Ничего нового в этом не было. Вдруг Кнабауха будто что-то толкнуло под локоть. На экране чередой побежали вдаль нефтяные вышки. Посреди алмазных приисков валялись золотые самородки.

Артур Александрович впился взглядом в панораму невиданных якутских богатств. На фоне белой юрты стоял владелец всего этого великолепия — простой якутский олигарх Степан Степанович Потрошилов и нудно бубнил историю своего крутого подъема над простыми смертными. Кнабаух не вслушивался. Ему вдруг пригрезилось, что и он мог бы вот так небрежно болтать о своем богатстве в телекамеру. Где-нибудь между золотым прииском и буровой установкой. Снова мелькнули россыпи алмазов, и Мозг практически почувствовал себя олигархом. Глубокий внутренний мир Артура Александровича скрутила судорога всепоглощающего: «ХОЧУ-У!!!»

— …и все это будет принадлежать моему сыну Альберту, когда я отыщу его в Петербурге…— неожиданно заявил якутский олигарх.

Мозг будто поперхнулся мечтой. Оказалось, что золотой дождь может просто упасть с неба! Причем совсем рядом. Буквально на соседа! Он представил себе несметные богатства, ждущие какого-то Альберта в Якутии. Ну почему счастье улыбнулось неизвестно кому?!

Он с трудом моргнул, отгоняя наваждение. Ему никогда так не везло. Всего приходилось добиваться собственным умом и страхом. Артур Александрович вдруг ощутил настоятельную потребность вмешаться в причуды провидения. Реальность явно нуждалась в корректировке. Например, в пользу гражданина Кнабауха А.А., почему нет? Не отрывая завороженного взгляда от телевизора, он задумчиво пробормотал: