Кровь дракона. Остаться в живых (СИ) - Христосенко Дмитрий - Страница 15

Его интересовало все: случаи из жизни Глеба, его взаимоотношения с другими людьми, политическое устройство земных государств, история, экономика, личная точка зрения Волкова на то или иное событие и многое другое. Попутно он сам рассказывал много интересного о местном мире или проводил сравнение рассказанного Глебом с тем, что существует здесь, втягивал в обсуждение своего собеседника. Поразился, что на Земле кроме людей нет других разумных существ. Фыркнул при описании государственного строя большинства земных государств, заявив, что при прочих равных условиях страны с выборной властью всегда слабее монархических. При рассказе о равноправии – расхохотался, а при разъяснении Глебом таких понятий, как политкорректность, пиар-технологии, журналистика – скривился. Когда землянин сболтнул о секс-меньшинствах, нетрадиционных отношениях и гей-парадах, он длинно и запутанно выругался и, бросив на собеседника настороженный взгляд, хмурым тоном поинтересовался: не имеет ли его Эрно Альтина собеседник к ним отношения. Волков в ответ, отбросив всякую осторожность, не выбирая выражений, высказался и в сторону этих меньшинств, и по поводу подобных грязных намеков, пройдясь попутно и по самому графу. Благо что граф с пониманием отнесся к столь бурному проявлению чувств и не стал применять к своему невыдержанному собеседнику репрессий. Только посоветовал в другой раз быть более осторожным в выражениях – можно и на дуэль нарваться, если собеседник сочтет себя оскорбленным. Глеб понял, что немного перегнул палку, когда переключился на личности. Выдавил из себя невнятные извинения – все же граф первый его зацепил своими подозрениями. Ссора угасла, так и не начавшись, и граф, сочтя инцидент исчерпанным, продолжил расспросы.

Когда беседа, а точнее закамуфлированный под нее мастерский допрос все же закончился, Волков чувствовал себя словно выжатый лимон. Он, с немалым удивлением для себя, отметил, что Эрно Альтин сумел вытянуть из него все, включая даже те события, произошедшие с Глебом, о которых он давным-давно забыл. Вернее, это он так думал, что забыл. Как выяснилось – ошибался. Для настоящего мастера, а Эрно Альтин был из таких, подобные мелочи не стали препятствием. Так же как не стали препятствием попытки Глеба умолчать о чем-либо, Эрно множеством дополнительных вопросов все равно получал необходимый ответ.

Эрно Альтин вежливо попрощался со своим собеседником, поблагодарил за интересный разговор и выразил надежду на будущее продолжение беседы. Глеб, также узнав для себя много интересного, согласился.

Уже на выходе граф, подхватив со стула свой плащ, обернулся и сказал:

– Надеюсь, Глеб, вы уяснили для себя, что не стоит направо и налево козырять своим иномировым происхождением. Поверьте, ни к чему хорошему это не при ведет. – Волков предпочел поверить. – Будет лучше, если все по-прежнему будут принимать вас за Дан хельта.

Высказав такое пожелание, граф покинул отведенные землянину покои.

Глеб некоторое время задумчиво смотрел ему вслед. Потом спохватился, что уже долгое время рассматривает закрывшуюся дверь, выучив наизусть все древесные узоры на ней и, чтоб отвлечься, бросил взгляд в окно. За окном было темно.

– Надо же, сколько времени прошло, а я и не заме тил, – удивился Глеб.

Желудок громко заурчал, напоминая хозяину, что разговоры – разговорами, но кушать тоже требуется. Увы, ужин ему никто не предоставил. Глеб припомнил, что за время разговора кто-то пару раз робко стучался в дверь, и решил, что ужин ему все-таки приносили, только посетитель так заплел ему мозги, что он даже не отреагировал на стук. И еще – пришло ему в голову только сейчас – повадками Эрно Альтин напоминал незабвенного особиста, немало крови попортившего в свое время молодым солдатам, в том числе и Волкову. Впрочем, было бы странно, если бы местный аналог безопасников рано или поздно не нанес ему визит, а в том, что своя служба безопасности здесь имеется, Глеб не сомневался – спецслужбы существовали на Земле во все времена, и вряд ли другой мир чем-то отличается в этом плане.

Но кушать хотелось неимоверно. Возможно, на зверский аппетит повлияло еще то обстоятельство, что в результате прошедшей беседы у Глеба появилась более-менее твердая, конечно, не стопроцентная – но сто процентов, как известно, дает только Госстрах, и то, только при подписании договора, а не при его исполнении – уверенность в том, что жизнь ему все же оставят.

Волков, лелея надежду на чудо, подошел к выходу из отведенных ему помещений и выглянул в коридор. Чудеса бывают – на небольшом развозном столике у стены стоял накрытый поднос, испускающий очень аппетитные запахи. Глеб не стал долго медлить и проворно закатил столик в свои покои.

Глава 3

Недовольно всхрапнув, мощный рыцарский конь, способный нести всадника в полном вооружении, дернулся в сторону, но остановился, осаженный умелой рукой наездника. Лишь переступил пару раз, с хрустом размалывая в труху попавшие под тяжелые копыта корни и ссохшиеся комья земли, да косил на невозмутимо сидящего в седле хозяина влажно поблескивающим глазом, выгибая крутую шею. Стремительно пролетевший мимо так, что был слышен только свист рассекаемого воздуха, сокол – мощногрудый, с продолговатыми черными пятнами под глазами сапсан – развернулся и с пронзительным клекотом завис перед всадником, делая частые взмахи крыльями, чтобы удержаться на месте. Рыцарь – о чем красноречиво свидетельствовали золотые шпоры на сапогах, – протянул вперед руку, и птица тотчас успокоилась, устроившись на этом импровизированном насесте. Подскочивший к наезднику сокольничий в фиолетовом одеянии с гербом сеньора с поклоном принял у него перчатку из толстой кожи с вцепившемся в нее соколом.

– Едут, ваша светлость!

Рыцарь повернулся в седле и бросил на кричавшего настолько выразительный взгляд, что тот побледнел и, судорожно сглотнув, произнес уже намного тише:

– Едут, ваша светлость.

Всадник еще некоторое время морозил провинившегося взглядом. Отвернулся. Слуга облегченно вздохнул, и в это время до него донесся негромкий голос дворянина:

– Пять плетей на конюшне.

– Ваша све… – попытался тот оправдаться. Он на чал работать в замке не так давно, иначе знал бы, что рыцарь не терпит даже намек на возражение.

– Десять!

Некоторые из присутствующих подумали: «легко отделался» или «повезло дураку».

– Да, господин.

Слуга попятился, мечтая оказаться как можно дальше от сеньора. Стоило ему скрыться за спинами других слуг, как он получил затрещину, да такую, что искры из глаз посыпались.

– Ты что пасть свою раззявил, – подтянув его по ближе к себе, зашипел старший слуга, кипя праведным негодованием. – Если у тебя зубов много лишних, так ты только скажи – я тебе их враз прорежу. Ты кто?

Неужто сам советник его светлости здесь передо мной стоит. Ах, слуга! И то правда, какой из тебя советник, чай, у нашего господина в советниках-то бароны да виконты ходят, а не морды деревенские. Молчать! Добр его светлость, добр. Моя б воля – так я тебе, паскуде этакой, голыми руками… – в подтверждение своих слов он потряс своими ручищами перед лицом слуги. – Голыми бы руками, говорю, язычище твой поганый выдернул.

Отвесив провинившемуся еще одну затрещину для закрепления полученного урока, старый слуга с чувством выполненного долга удалился.

Вдали показалась небольшая группка всадников. Ехали они неторопливо, сберегая силы коней.

В стане встречающих поднялась тихая, но присущая каждой встрече суета. Она возникает всегда, независимо от того, как тщательно готовилась предстоящая встреча: кто-то торопливо подтягивал ослабленные ремни доспехов (мало ли что может произойти!), кто-то тихо ругался себе под нос – заразившийся от окружавших людей тихой паникой конь взбрыкивал, мотал головой, сводя на нет все попытки хозяина взобраться в седло. Толпа слуг отхлынула подальше от рыцаря, свысока взиравшего на поднявшуюся суету, словно скала, у подножия которой кипит прибой. Подальше, чтобы не мешать переговорам благородных господ, но не слишком далеко – вдруг будут какие распоряжения. Старший слуга разъяренным медведем носился в толпе слуг, щедро раздавая как распоряжения, так и угрозы: мол, если что не так, то…