Графиня - Коултер Кэтрин - Страница 10

Я решила не упоминать о своем пристрастии к коньяку, напитку из Франции, любимому многими мужчинами.

Лоренс пялился на меня, как на сказочное чудовище, вдруг возникшее перед ним.

— Моего дедушку, — медленно пояснила я, готовая ринуться в бой, — никак нельзя было назвать банальным, и если он что-то одобрял, значит, не он, а всякий, кто посмел бы оспорить его мнение, мог считаться посредственностью!

Я думала, что муж вскочит и опрокинет на меня стол, но ничего подобного не произошло. Лоренс лишь глубоко вздохнул.

— Мне следовало бы помнить о необходимости приспосабливаться к привычкам своей половины. В конце концов именно у меня есть опыт в браке. Вы же слишком молоды. Я не хочу сломить ваш дух, Андреа, то есть Энди, но не могу позволить вам подобного на людях. Нет, не спорьте со мной. Я предлагаю компромисс: вы пьете портвейн исключительно в моем присутствии. Справедливо?

— Я никогда не пила в компании, — заверила я. — Только вместе с дедушкой.

— В таком случае не о чем волноваться, — объявил он и легонько коснулся моего бокала своим. — За мою прелестную юную жену. Пусть она никогда не думает, что вышла замуж за ворчливого дряхлого старика.

— Верно, верно, — поддержала я, расплываясь в улыбке, как чудом избежавший Страшного суда грешник, и пригубила портвейн. Далеко не так хорош, как дедушкин. Будь дедушка здесь, я наверняка бы презрительно скривилась и вылила вино, но сейчас продолжала пить. Лоренс действительно справедлив, но жизнь не всегда бывает таковой. Некоторые люди, вероятно, сказали бы, что я попала в капкан, который сама и поставила.

— Похоже, у вас сильная воля?

— Вовсе нет, — призналась я, рассматривая салфетку. Потом развернула ее и снова сложила, повторив эту процедуру раз десять. — Если я чем-то огорчу вас, вы должны сразу мне сказать. Вы правы: в браке важнее всего взаимные уступки. Кому-то следует сдаться первым, даже если правда на его стороне.

— Насколько я понял, вы только что разрешили мне поправлять вас, если я сочту нужным?

Я вовсе не это имела в виду, но он казался таким снисходительным… впрочем, как многие старые мужья по отношению к хорошеньким молодым женам. Потрясенная его добротой, я весело заключила:

— Совершенно верно. Вы джентльмен, Лоренс, такой, каким был в свое время дедушка.

Не успели слова сорваться с губ, я окаменела, вперившись глазами в мужа, и, к своему полному ужасу, зарыдала.

Клянусь, я понятия не имела, откуда берутся проклятые слезы, но они отчего-то лились из глаз, текли по щекам и орошали подбородок.

— Господи, мне так жаль…

Когда он поднял меня и прижал к груди, я ни секунды не колебалась. Никто не обнимал меня после смерти дедушки, пока не приехал Питер. Лоренс такой высокий, и на него легко опереться. Я продолжала рыдать.

Его теплое дыхание шевелило мои волосы.

— Все в порядке. Я знаю, вам тяжело пришлось. Все хорошо, Андреа, то есть Энди. Поплачьте, дорогая, и сразу станет легче.

Я с готовностью отказалась бы от портвейна, попроси он меня об этом. Но он предпочел уступить даже в такой мелочи и предлагал дружбу и участие. Как мне повезло, когда он решил познакомиться со мной и посчитал подходящей для себя невестой!

Я всхлипывала, икала и наконец, немного успокоившись, подняла лицо:

— Если вам не нравится, я не буду пить.

Лоренс тихо рассмеялся и снова обнял меня:

— Нет, графиню и ее портвейн грех разлучать.

В этот момент я готова была защищать мужа ценой собственной жизни и убила бы любого, посягнувшего на него. И улыбнулась ему сквозь дымку слез.

— Если в вашем шкафу есть парочка фамильных скелетов, клянусь честью не проговориться об этом.

Лоренс какую-то долю секунды помедлил, прежде чем беспечно бросить:

— Меньшего я от вас не ожидал. Ваш дед достойно вас воспитал. Надеюсь, вы не будете разочарованы, но мои предки были довольно скучными людьми — один сменял другого без особого шума и скандалов, не говоря уже о предательстве. Разумеется, всякое бывало, но до трагедий дело не дошло. И все же я ценю вашу клятву. А теперь, дорогая, мужественная Энди, успокойтесь. Надеюсь, ваш новый дом и люди, которых вы скоро встретите, помогут уменьшить скорбь. Но знаете, дорогая, грусть тоже важна для души. Когда-нибудь вы сумеете вспоминать о дедушке без горечи и слез, и эти воспоминания утешат вас и даже иногда заставят улыбнуться или рассмеяться, когда на ум придет что-то забавное. И если вам потребуется поплакать на чьем-то плече, я всегда буду рядом.

— Господь дал вам прекрасную душу, сэр, — прошептала я, шмыгая носом, и поспешно высморкалась в протянутый платок. — В моей семье, признаюсь, есть скелеты, и ни один не покрыт романтическим флером.

— Что же, можно вдвоем сочинить превосходную, вызывающую дрожь и зубовный скрежет сказку, чтобы развлекать гостей долгими зимними вечерами.

— Следует поспешить, зима уже на носу.

— Я освежу в памяти мою историю, чтобы вытащить на свет Божий наиболее омерзительного героя.

Он проводил меня до спальни, улыбнулся и нежно погладил меня по щеке:

— Приятных снов, дражайшая Энди.

Я смотрела ему вслед, пока он шел по тускло освещенному коридору. Перед тем как открыть дверь в свою комнату, он махнул мне рукой. Интересно, где спит его камердинер? Лично мне не хотелось бы, чтобы Флинт ночевал где-то поблизости.

Я вошла к себе, встреченная деликатным посапыванием мисс Крислок и громким храпом Джорджа. И тут я вспомнила о ростбифе для Джорджа, забытом на столе. Представив восторг моего любимца при виде лакомых кусочков, я взяла свечу и направилась назад. Возможно, грудастая Бетти еще не успела убрать со стола.

— Она слишком молода.

Я замерла с протянутой рукой, так и не повернув ручку двери. Кто этот мужчина? Я не узнаю голос. В гостиной, где мы обедали, кто-то есть! С кем беседует незнакомец?

— Ни одна женщина не бывает слишком молодой, — ответил Лоренс, и его слова потрясли меня. Разумеется, я молода. Но в голосе звучало столько презрения, что я невольно нахмурилась. Каким образом он успел так быстро оказаться внизу? — Посмотрим, — продолжал муж. — Поезжай вперед. Мы прибудем в Девбридж-Мэнор послезавтра к ужину, если погода удержится. Все идет по плану. Не волнуйся.

Забыв о ростбифе, я взлетела по ступенькам. С кем он говорил? Зачем? Может, это поверенный? Ничего, я не забуду этот голос и узнаю при встрече.

Юной здоровой девушке, утолившей голод, легко погрузиться в забытье, что я и сделала. И проспала ночь напролет. Даже храп Джорджа над самым ухом мне не мешал.

Бетти постучала в дверь ровно в семь утра. Мисс Крислок тряхнула меня за плечо:

— Энди, дорогая, пора вставать. Если я немедленно не поведу Джорджа на прогулку, боюсь, может произойти неприятность.

— Бедняга Джордж, он так и не получил своего ростбифа!

— Не нужен ему никакой ростбиф. Немедленно отведу его вниз, а ты пока прими ванну, Энди. Я скоро вернусь.

— Спасибо, Милли. Я в долгу у тебя, как и мой прелестный милый Джордж.

В эту минуту я была готова убить ради нее любого. Как и ради мужа. Оставалось молиться, чтобы ни у мисс Крислок, ни у Лоренса не появилось смертельных врагов, иначе болтаться мне на виселице!

После легкого завтрака мы вышли из гостиницы в серый ноябрьский денек. Джордж зарычал. Я поцеловала его в голову.

— Джордж, никто не виноват в том, что погода такая сырая. Но все-таки это лучше городского смога. Не жалуйся.

Лоренс позволил Джорджу почти всю дорогу ехать с нами в карете. Мой пес, которого никак не назовешь глупым, лизнул его руку.

— У тебя ни капли стыда, — упрекнула я.

Муж улыбнулся.

Время летело как на крыльях, и не успела я оглянуться, как сгустились сумерки. Мы провели ночь в гостинице «Висельник» в Коллингфорде.

— Потерпите, остался всего день, — сообщил Лоренс, покидая меня у двери моей спальни. — Завтра к ужину будем дома.

Именно это он говорил незнакомцу вчера вечером.