Обломок империи - Гир Уильям Майкл - Страница 40

Она взяла его за руку и провела через большую комнату. Ковер на полу был расцвечен желтым, зеленым и голубым. Она ввела Синклера в личные апартаменты, и он изумленно остановился. Дитя общественных зданий, казарм, привыкший к аскетизму промышленных заведений тарганцев, он не видел таких комнат. Прозрачные керамические арки украшали высокий потолок, фильтруя свет, переливавшийся всеми цветами спектра.

Ковер был синим, как море. Каждый предмет иллюминировался медленно двигавшимися огоньками. В воздухе веял ветерок, похожий на морской бриз.

— Нечасто вы поражаетесь, Синклер.

— Я никогда не видел ничего подобного.

— Это можно и изменить, если хотите. Комнаты во дворце гораздо интереснее устроены.

— Такой контраст!

— Контраст?

— Между тем, среди чего я вырос, и…

— Надо привыкать.

Он кивнул и подошел к столу, выросшему над полом. Зеркальные сферы были встроены в твердое дерево. Или грациозно уселась, подложив подушечку. Ока показала на сферы, в которых он увидел прекрасное жареное мясо ягненка, какую-то дичь, рипарианских раков и множество овощей и фруктов.

— Ешьте, — сказала она, — наслаждайтесь. Прежде чем заниматься делом, надо расслабиться.

Синклер посмотрел на нее недоверчиво:

— Может быть, сначала дело? А потом можно расслабиться.

— Очень хорошо.

Кладя кусок нежного мяса в рот, Или сказала:

— С чего бы вы хотели начать?

— С учений и снабжения. Мне следует обеспечить армию всем необходимым. Надо изменить структуру командования и переобучить целые соединения по моей тактике. Поможете ли вы мне?

Она облизала язычком пальцы.

— Да. Позволите ли вы мне управлять остальной империей, как мне заблагорассудится?

Синклер отрезал кусок бараньей вырезки, не зная как надо правильно есть.

— Посмотрим. Но тогда — все карты на стол. Давайте играть, и посмотрим, что из этого выйдет.

Она следила за ним, наблюдая смягчающее действие сытого желудка и крепкого Эштанского эля, который она подала, богатого и насыщенного, с крепостью до пятнадцати процентов или выше. Тихая музыка, которую Или запрограммировала, успокаивала и расслабляла. Она видела, что напряженность уходит. Вот он подался вперед и заявил:

— Я не хочу новой жестокой имперской системы. Смотрите, что случилось со мной. Я был третьим на межпланетных экзаменах! И меня забрали в армию!

Она наклонилась к нему с бокалом в руке:

— Вы были первым. Двое впереди вас победили политически. Их баллы были зафиксированы.

Его непонятного цвета глаза потемнели.

— Я был первым?

Она улыбнулась ему дружески:

— Первым. Вы знаете, я еще не разобралась с вашими соперниками. Я многое проверила. И прежде чем ругать имперскую систему, вам следует знать, что ни Тибальт, ни я и никто из риганских политиков не имел отношения к тому, что вас забрали. Я не могу пока доказать это, но думаю, что следует поблагодарить Седди.

— Седди? — в его глазах мелькнуло болезненное выражение. Сейчас это был обычный молодой паренек. Или придвинулась.

— Конечно, вы правы. Нужно сделать систему экзаменов честной, мы не можем бросаться талантами.

Он кивнул, выпив еще эштанского эля.

— Знаете, нам не обязательно быть соперниками.

«Осторожнее, Или, к нему нужно подобрать ключик».

— Вы использовали Арту Фера, чтобы убить Тибальта?

Она утомленно улыбнулась.

— Сколько людей вы лично убили на Тарге? Пять? Десять? А знаете ли вы, сколько людей погибло в районе Веспы, когда вы подвели мину и ловко заманили мятежников в ловушку. Не надо на меня так смотреть. Да, я убила Тибальта с помощью Фера. Мы с вами делаем одно дело. Я не такая оптимистка. И раз уж мы говорим начистоту, я признаю: я жажду власти, и беспощадна здесь, как беспощадны вы на войне.

Он уставился в бокал:

— Сколько есть времени перед сассанской атакой?

— Три, от силы — четыре месяца. Они собирают силы. Первый удар будет ограниченным, с целью вывести нас из равновесия.

— И вы не знаете, по какой планете, он придется?

— Пока нет. Но — не по Риге. Может быть, Этария или Селена. Скоро мы выясним.

Синклер молча смотрел в пространство. Потом сказал:

— Мне нужно знать дату их вылета, очень нужно.

Она внимательно следила за ним, видела, как он поник, понимала, что его одолевают неприятные эмоции.

— Вы восхищаете меня. Вы ведь уже знаете, как остановить их?

Он пожал плечами:

— Все в последнюю минуту. Разве это жизнь? Как всегда, мне надо делать невозможное.

«В его голосе — усталость от одиночества. Отлично».

— Вы больше не одиноки, Синклер, сказала она, подливая ему питья. — Будем работать вместе. Нам надо поговорить. Я поняла, какое правление вас устроит, это подойдет и для меня.

Он посмотрел на нее как-то вяло.

Она подняла глаза, и выражение лица ее сделалось беззащитным.

— Вы хотите больше прав для простых людей. А я надеюсь ослабить аристократию, парализовав ее силы. Что касается народа, то я ничего не имею против.

Он нахмурился, а она смотрела на него и видела, как он пожирает глазами ее тело.

— В чем дело? — спросил он. — Разве вы сами — не из аристократов?

Она рассмеялась, кокетливо откидывая на спину густые волосы:

— Нет, о Господи! Мой отец был рабочим на химическом заводе. В нашем районе самым могущественным человеком был констебль. Два года я работала у него. Он умер, у него было плохое сердце. Иначе я могла стать его женой. Но его рекомендация помогла мне устроиться в полицейскую школу на Риге. Я окончила ее с отличием, и дальше все пошло само собой.

— А ваша мать?

«Хорошо, я вызвала симпатию. Надо это использовать».

— Совсем не помню ее. Она умерла, когда мне не было трех.

— Простите.

— Ничего.

«Ага, клюет».

— Когда-то я переживала немало из-за смертей и утрат.

Но только успеваешь оправиться от потрясения — новый удар. В те дни я стала заброшенным и несчастным существом…

Она следила за его напряженным лицом, чувствуя, что пробуждаются его собственные воспоминания.

«Пора».

Она взяла его за руку и посмотрела ему в глаза.

— Все хорошо, Синклер. Я победила боль. Я стала сильной, стала той, кто я есть. — Она следила за его жадным взглядом. — «Пусть он одарен и умен, но он же — молодой мужчина, а его любовница погибла или пропала полгода назад».