Начать жизнь заново (СИ) - "Nitka" - Страница 80

— Ты Диму зажимаешь в подворотне, говоря милые глупости?

После такого я даже прыснул от смеха, невольно представив себе подобную сцену:

— С Женей я тоже так не делал.

— Савкин — это другое дело, — очередной чайный пакетик упал в горячую воду, и та стала окрашиваться в тёмный цвет.

— «Но если их двое, тут дело другое — постель всё кладёт по местам», — улыбаясь, продекламировал я.

— Вот для этого тебе Дима и нужен. Чтобы напряжение снять, - подтвердила подруга, ставя шесть чашек, сахарницу и вазу с печеньем на поднос. — На, неси, — поднос кочует в мои руки, и мы идём обратно.

— Чего ты ещё от меня хочешь? — не понял, ногой помогая открыть дверь, — чтобы я истекал соплями и слюнями, постоянно говорил о «любимом зайке» и испускал розовые сердечки? — думаю, мой взгляд был красноречивее любых слов.

Та смутилась, но в разговор влезла другая:

— Вы о чём?

— О том, что она хочет, чтобы я нашел замену Диме…

Меня тут же перебивают, с тихим стуком ставя чашки на стол:

— О том, что секс-друг и любимый — это совсем разные вещи.

— М-м-м, — глубокомысленно изрекает Юля, а близнецы с усмешками переглядываются сначала между собой, а потом и со мной.

Лера же с возмущением продолжала:

— Пока ты расцыганивался в этих своих перелётах, твой Дмитрий перевстречался со всеми гомиками района и сто сорок раз переспал с первым появившимся мужиком. Это нормально?

— Я не ревнивый, — закусив губу, чтобы не улыбнуться, парировал я.

Андрей, судя по всему, тоже пытался скрыть веселье, наверняка радуясь, что дочь не смотрит в его сторону.

Мы с Димкой даже не встречаемся, просто общаемся время от времени. А все мужчины, находящиеся тут, в свои двадцать один и больше уже избавились от «сопливой радости» вместе с представлениями о большой чистой невинной любви с первого взгляда. Юлька сняла розовые очки и того раньше, а вот Лера, которой недавно исполнилось восемнадцать, всё ещё мечтала о чём-то возвышенно-прекрасном если уж не для себя, так для друзей, главной кандидатурой из которых являлся я.

Но вместе с этим подруга по-прежнему коим-то образом умела читать мысли, продолжая озвучивать своё мнение напрямую.

Именно поэтому она так не вовремя подняла голову, осмотрев всех с подозрительным прищуром. Под конец взгляд остановился на Андрее, и девчонка обречённо вздохнула:

— Как понимаю, единомышленников можно не искать? И почему меня окружают одни циники? С кем я общаюсь? — риторические вопросы.

— Мир не без добрых людей, — философски, а может, просто пофигистически пожал плечами Саша, протягивая мне сахарницу.

— Я сам, — отмахнулся, задумчиво смотря на расходящиеся в тёмном чае круги.

К слову, за продолговатым столиком мы отлично поместились. С одной стороны сидели полуголый Андрей с Лерой, на которой была его же рубашка и короткие желтые то ли шорты, то ли трусы, с другой и напротив меня — троица, сбежавшая с приёма, и перед этим, судя по довольным лицам, успевшая чем-то нагадить гостям. И я, так и забывший снять дорожную верхнюю одежду. Пёстрая компания, ничего не скажешь, причём ни Лера, ни Юля, по натуре очень любопытные личности, не задали и вопроса при виде друг друга. Не иначе как созванивались до этого.

— А что там Шики и Локи? — поинтересовался Влад, подперев рукой подбородок.

Рядом Юльча явно дурачилась, показывая сценку «Как себя ведут аристократы», попивая чай крохотными глоточками, оттопырив мизинец. При этом она время от времени бросала хищные взгляды в сторону горки печенья, нашими стараниями уменьшавшейся с каждой минутой, но попыток к похищению не предпринимала — аристократы так не делают.

— А что они? — недоуменно посмотрел на парня. — Живут себе со стариком, я же не везде их смог бы взять, поэтому оставил в спорт. школе. Их мой бывший ученик через недельку привезет обратно. Мне ещё ремонт доделывать в гостиной. Грязи, пылищи будет, ещё моих псин там не хватало.

— Вау! А покажешь потом? — «загорелась» Юльча, мигом прекращая представление и в это же мгновение выхватывая из-под руки Саши последнее оставшееся лакомство. Тот досадно скривился, но смолчал. — Ты ж нас за последние два года туда ни разу не звал. Партизан.

— Там ремонт, — чуть улыбнулся и обратился к Андрею. — Я когда закончу, всех звать буду. Придёте?

— А как же, — почти зеркалит мою улыбку, обхватывая талию прислонившейся к нему Леры в кольцо сильных рук.

Мы заболтались, делясь последними новостями и впечатлениями, а Лерка, как хозяйка, ещё не раз ходила на кухню за чаем и кофе. Запасы выпечки мы истребили полностью, не рискуя переходить на спиртное.

Когда перевалило за четвёртый час утра, Владу кто-то позвонил. Оказалось, отец. И он очень настоятельно просил вернуться до того, как мадам Воспитательница проест плешь в его мозгах. От волнения.

Пришлось возвращаться. Мне так же настырно предлагали заночевать у них — я даже знаю, из каких опасений, но я под клятвенным обещанием явиться к Нику домой не позже одиннадцати утра был отпущен восвояси.

Пока не пришел рассвет, на улице прохладно — дует лёгкий ветер, моросит небольшой дождь.

Отказавшись от предложения довезти домой, махнул рукой, прощаясь с яркой Феррари.

Поежился, засунув руки глубоко в карманы. С приятным удивлением нащупал зажигалку. Денег во внутреннем кармане хватило бы только на недорогие сигареты, а значит, надо поискать ночные магазины. Когда мы проезжали, я мельком заметил один, работающий с 22.00 до 10.00, как раз то, что мне нужно.

От квартиры Леры до моего дома довольно далеко, я и до одиннадцати туда не дойду, а вот к Никите примерно полчаса ходьбы.

Да, конечно, можно было переночевать у подруги, но не хочется смущать их обоих своим присутствием, мало ли какие планы у них выстроились на это время. А заночевать у самого Ника — очень кстати, и ходить никуда не надо. Никак не забываются его слова, сказанные год назад. От них мурашки по коже. Руки, скрытые кучей напульсников или длинными рукавами, заставляют отводить глаза и вставать дыбом волосы, представляя, каким образом получены длинные тонкие шрамы.

Купив в искомом магазине пачку, я, едва выйдя за порог, затянулся. Хорошо.

Кто только ни пытался избавить меня от этой дурной привычки: Слава, Женя, старик, Ваня, Лера, тот же Дима — всё зря. Я никотиновый наркоман ещё с шестнадцати, и плевать, насколько меньше из-за этого проживу. Мне ближе логика: «Пить вредно, курить вредно, умирать здоровым жалко». Очень жалко.

К чему я никогда не опущусь, так это к наркотикам. Они — табу. Вся наша дружная компания, зная, что я со своей слишком творческой натурой могу после очередной черной полосы подумать: «А почему бы и нет?» — заставила меня клясться. И я клялся… на могиле, и перед собой, и перед крестом с улыбающейся подростковой фотографией — единственной, которая с паспорта, и знакомым до рези в глазах именем. Клялся перед надписью чуть ниже имени, которую мы делали своими руками: «Путь от рая по ступенькам вниз».

Эти слова не нашего авторства, они — записка, последнее послание, найденное в холодной заледеневшей руке. Они, как нерушимое пророчество для тех, кто подсел навсегда.

Но ладно, лучше не думать о грустном.

Иду не спеша, не пытаясь скрыться от всё увеличивающегося дождя. Ещё темно, но светлые лучи маячат на краю горизонта. Чертовски хочется домой, к себе, а ещё лучше, если бы там были мои псины. В такое дождливое, по-осеннему октябрьское время хорошо прийти домой, сбросить мокрую верхнюю одежду и под звуки бездумно включенного телевизора зарыться пальцами в густую шелковистую шерсть, ещё лучше, обхватив тяжелые туши руками, заснуть прямо на мягком ковре, убаюкиваясь частым собачьим дыханием. Мда, ностальгия.

Уже как с полгода я отправил питомцев к старику в Москву, куда тот с Верой Павловной переехал сразу после открытия спорт. школы, и заезжал от силы раз пять, как бы лица моего не забыли.

Выкурив сигарету, попытался зажечь вторую, но из-за противных мокрых капель получилось только пару раз бесцельно чиркнуть зажигалкой. Да, я люблю дождь, особенно бесконечное небо, так стыдливо прикрывающееся призрачно-тёмными облаками, вспышками, резкими раскатами грома. Но сейчас он как-то не к месту, сейчас лучше спать дома, а не идти черт знает куда.