Начать жизнь заново (СИ) - "Nitka" - Страница 65

— Что за гадость ты куришь? Хреновая марка, — но курево, заодно с моими пальцами, не выпустил.

— Не хочешь — не кури, — попробовал выдернуть ладонь, но напрасно, сейчас сосед был сильнее, я слишком замёрз.

— Я говорил, что не хочу? — в его глазах появился тёплый лукавый огонёк.

— Зараза, — я усмехнулся, несильно ударив кулаком в его грудь.

— Хах, а ты думал. Кстати, ты кому-то звонил?

— Угу. Врача вызвал, который много болтать не будет.

— Когда только успел?

— Только что. Сказал, что скоро приедет, так что жду.

— Здесь? — лёгкая насмешка и ирония в голосе.

— Угу, он же дороги не найдёт.

— Его проблемы.

Я и не заметил, что он уже крепко сжимает мою руку, успев выкинуть сигарету в самодельную пепельницу, а наши слова звучат полушепотом.

— Давай, уходим. Не боись, если что — он позвонит.

Последний раз недоверчиво взглянув на тротуар за воротами, согласился. Надеюсь, помощь приедет как можно скорее.

Новинки и продолжение читайте на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== Глава 46: Клубок с чувствами ==========

Минут через пятнадцать приехал молодой врач. Он представился как Сергей Анатольевич и, улыбаясь, попросил называть его просто по имени. Когда мужчина увидел Ваньку, то заметно побледнел, но вопросов тактично не задавал. Возился с ним часов до одиннадцати, постоянно тихо ругался, поочерёдно смазывая синяки, ссадины и раны разными мазями, одновременно тихо о чём-то переговариваясь с Ваней. Причём у того на лице то и дело проскальзывала улыбка, а в глазах горело восхищение.

После того как врач закончил, снял перчатки, давая указания:

— Вот это я вам оставлю, втирать два раза в день, желательно с разрывом восемь-двенадцать часов. Это тоже оставлю, но тут только один раз. Вывихов и переломов нет, что само по себе удивительно. Синяки от удушения… Извините, парни, но они сойдут нескоро, да и голос поначалу будет хрипеть. На сегодня я сделал всё, что мог, заеду через неделю.

Смотря, как тёзка моего деда собирается уходить, я чувствовал огромную неловкость, но всё-таки произнёс:

— Сколько мы Вам должны?

Мужчина сразу нахмурился и обвёл нас троих тяжелым взглядом:

— За такое не берут. По крайней мере, я. Миша, так? — на этот раз уже ко мне. — Мы со Славкой хорошие друзья ещё со школы, он, бывало, о тебе рассказывал… Не думал, что ты такой, просто не верил. И зря, как оказалось. Так что, если что — зови, помогу по знакомству.

И ушел, оставив меня в полнейшей растерянности. Женя пошёл закрывать дверь, а я, от греха подальше, сел в кресло, безрезультатно пытаясь упорядочить в голове ворох вопросов.

Они с этой язвой разговаривали обо мне? Зачем? Другой темы не нашлось? Какой «такой»? Странный? Ненормальный? Этот Сергей явно много обо мне знает, хотя только с чужих слов. Тогда что во мне такого необычного, во что нельзя поверить? Я же один из миллиона, нет, даже миллиарда самых обычных людей. Ничего не понимаю. Уже в который раз.

Сосед зашел обратно и присел на быльцу моего кресла, выжидательно уставившись на Ваню, который, полностью довольный жизнью, развалился на диване. Чему только радуется?

Будто почувствовав чужой взгляд, блондин повернул голову, тут же начав оправдываться:

— Да, у меня правда только синяки, я же блоки ставить умею и мышцы расслаблять в нужный момент. А он… — от быстрой сбивчивой речи голос начал прерываться, то переходя на сипение, то на хрип. — Он же уже профессор… Я знаю, по новостям видел… И это в двадцать семь лет… Прикиньте, чего стоит с таким… пообщаться. Я от него кучу всякой всячины узнал… где что продают подешевле… Я… это же удача громадная… поговорить с таким…

Дальнейший монолог я слушал уже краем уха, так как веки стали какими-то неподъемно-тяжелыми, а голова вообще отказывалась подчиняться контролю. Более того, всё постепенно помутнело, и я прислонил голову к боку Жени, с благодарностью чувствуя, как чужая рука зарывается в мои уже довольно длинные волосы, мягко массируя кожу головы. Срежу, мать их!.. Ножом… Кухонным!.. Завтра же…

Не помню, что было дальше, кажется, чьи-то руки, прижимавшие к себе и уносящие куда-то наверх. А потом вообще отдельными кусками: какие-то слова… Кровать… Одеяло… Тёплое тело рядом… Снова слова… Обнимающие руки… Тишина.

Проснулся я из-за того, что зазвенел будильник. Даже не зазвенел, а заорал, типа: «Приказ свыше — валите на учёбу». И у кого такой паскудный звонок?.. И правда, у кого?

Рывком поднялся, оглядевшись вокруг. Мда, а эта комната за полгода здорово изменилась. Во-первых, здесь очень жарко – хоть в трусах ходи. Что, в принципе, можно предвидеть — с тремя каминами, любой из которых мог самостоятельно за считанные минуты обогреть несколько квадратных метров, будешь жить как на Мальдивах.

Никаких постеров, или что там обычно вешают нормальные подростки на стены, не было. И совсем не потому, что жильё чужое, уверен, моего постояльца это не остановит.

Дальнейший осмотр прервало шевеление ещё одного тела на той же кровати. Я не удивился. Ничуть. Вот совсем. Просто схватил подушку и со всей дури впечатал её в голову Савкина.

— За что? — глаза у него сейчас были обиженные-обиженные, прямо как у кота из «Шрека», даром, что цвет разный.

— За дело, — ответил я, пробуя повторить то же действие.

Но меня тут же обломали, и между нами завязалась ожесточённая борьба подушками, которых в комнате оказалась уйма: и старые, и новые, разбросанные в самых разных местах. Один раз я так метко зарядил в физиономию противника, и тот пошатнулся, свалившись на постель под звук моего хохота. Но Женька не растерялся, и в конце концов упал уже я, причём, в отличие от него, на пол, вдобавок ещё и долбанувшись головой о ножку односпалки, стоявшей в самом углу.

— Эй, ты как? Нормально? — сожитель подошел ближе, протягивая мне руку.

— Лучше не бывает, — не слишком радостно ответил я, принимая помощь.

Брюнет тут же сгрёб меня в объятия, потянув к двухместной кровати.

— По тебе видно, — хмыкнул он, присаживаясь сам и утягивая меня на свои колени.

Я всё ещё был в спортивке и теперь жалел, что светло-синее в полоску постельное бельё, скорее всего, придётся стирать.

И опять глаза в глаза. Никогда бы не поверил, что у человека могут быть глаза настолько невозможного аквамаринового цвета. Радужка, будто морская вода, затягивает на дно, в глубину.

Несколько секунд во внезапно обрушившейся на нас тишине. Не знаю, что на меня нашло, но я обвил его шею руками, вплетая пальцы в короткие вихры волос, и приблизил свои губы к его.

Я слишком беспомощен перед ним… Хотя даже не перед ним, а перед своими желаниями. Хочу его, и наплевать на то, что это неправильно, отвратительно и мерзко. Просто хочу. Не знаю, что это: похоть или какие-то другие чувства… А может, минутная слабость?.. Да, именно она. Только сегодня, только сейчас.

Наши отношения, если можно всё это назвать таким словом, похожи на сражения. Он раз за разом нападает, чуть что — отступая на прежние позиции, а я отбиваюсь, продлевая осаду. Но сейчас всё по-другому — я слишком устал и вымотан вчерашним днём, чтобы подавлять свои и его желания. Мысль «А почему бы и нет?» становится не такой абсурдной и почему-то заманчивой. И ещё… его губы так близко…

Чувствую, как чужие руки сплетаются в замок на моей талии, и не выдерживаю, пробуя его губы на вкус. Сигареты… Опять же вишнёвый «Эклипс», ещё не успевший пропасть за ночь… Какой-то алкоголь… спирт, что ли?..

— Я уже говорил, что с ума по тебе схожу? — прошептал он мне, мягко подминая под себя, когда для продолжения не хватило воздуха.

— Говорил, — против воли улыбаюсь.

— Пора придумать что-то новое? — хитрая, лукавая усмешка.

Я уже открыл рот, чтобы ответить, но вдруг зазвенел будильник. На этот раз мой. Подняться и отключить его мне не дали, заткнув ещё одним поцелуем.

— Да сколько можно?! — пожаловался Женя то ли мне, то ли потолку.