Bittersweet (СИ) - Лоренс Тильда - Страница 57

Челси находилась на пределе. Она давно не практиковала ничего подобного, но подозревала: если встретит брата – ему не жить. Она собственноручно сожмёт ладони на его горле и будет давить до тех пор, пока он не рухнет на землю, как подкошенный. Но и тогда она не остановится, начав бить его носком сапога по рёбрам, а, может, не удержится и врежет в челюсть. Да, он её родной брат. Да, должны быть родственные чувства.

Но разве он думал о чём-то подобном, когда решился на столь откровенно-глупый поступок, до которого не дошёл бы даже последний имбецил?

Челси всегда казалось, что Ромуальд куда умнее и изворотливее. Человеку свойственно ошибаться в других людях, вот и она совершила промах, потому-то сейчас пребывала в растрёпанных чувствах и надеялась, что брату хватит мозгов – не попадаться ей на глаза. В противном случае, она сделает с ним то, что сделали с её подопечным его прихвостни, но не остановится, а пойдёт до конца. Нет, конечно, об убийстве речи не идёт… Если только чуть-чуть. Кого она обманывает? Ей хочется убивать. Потому лучше сейчас вообще ни с кем не пересекаться, полностью погрузиться в одиночество и ждать, когда ненависть отпустит хотя бы наполовину.

Она припарковалась и вытащила из кармана телефон, прикидывая, стоит ли сообщать отцу новость о недавнем происшествии или же умолчать о результатах собственного, довольно успешного, расследования. Впрочем, действия её на полноценное расследование не тянули, просто несколько логических выводов, сопоставление одного с другим и получите-распишитесь. Картина преступления предстаёт, как на ладони, чёрных пятен не осталось, всё проработано в мельчайших деталях.

– Придурок, – прошипела Челси, сдерживая себя не только в действиях, но и в выражениях.

В голове крутились иные характеристики, выраженные гораздо более грубыми, но ёмкими словами, вслух произнесено было другое.

Отвечать на звонок никто не торопился, Челси нажала отбой и подумала, что это только к лучшему. В данный момент она не настроена на конструктивное общение, не сумеет нормально выразить мысль и, несомненно, наговорит лишнего. А ещё начнёт поливать брата грязью, хотя сама подобную тактику не одобряет. Но он виноват. Сам ведь придумал такой план, не подумав, куда всё могло завести и чем завершиться. Челси не знала всех подробностей, но для того, чтобы она вспыхнула, как факел, пропитанный керосином, оказалось достаточно одного взгляда на чужое горло. Рану на предплечье разглядывать не довелось, но на слова ученику Челси поверила.

Вообще-то Илайя не собирался откровенничать с ней на данную тему, горло преднамеренно скрыл шейным платком. Возможно, именно это и натолкнуло Челси на размышления. Прежде она не замечала у ученика особой любви к платкам или шарфам, вот, и теперь его нежелание расставаться с аксессуаром сыграло свою роль. Челси что-то заподозрила и заставила Илайю продемонстрировать, что именно он скрывает за тканью. О том, где и когда умудрился получить раны, он распространяться не собирался, отделавшись общими словами о нападении. Но Челси и не требовалась дополнительная информация, она сразу связала одно с другим. Не прогадала. За всем стоял Ромуальд и его школьный приятель.

Собственно, после разговора с последним Челси сейчас и возвращалась. Общение по традиции прошло на повышенных тонах, время от времени переходя в откровенный скандал, отчего Челси чувствовала себя выжатым лимоном, отбитым попутно молотком для мяса.

Леннард всегда её бесил. Кажется, это было взаимно. Она не переносила на дух школьное окружение братца, оно относилось с подозрением к ней. Видимо, придерживались тех же взглядов на жизнь, что и Ромуальд.

Не беря в расчет внешность брата и его приятеля, что различалась ощутимо, Челси могла бы сказать, что они идентичны. И в плане характера, и в плане отношения к ней. Неудивительно, что при встрече Леннард даже не улыбнулся, а скривился, будто хлебнул уксуса. Потом, конечно, попытался исправить ситуацию, изобразив радушие, но получалось с переменным успехом. Недовольство просачивалось через маску приторной сладости, как гной через плохо наложенную повязку, и всё вместе это производило тошнотворное впечатление. Небольшой процент отторжения Челси списывала на собственную предвзятость, остальное оставалось на совести Леннарда.

Помимо внешности между ним и Ромуальдом имелось одно существенное различие. Ромео продолжал бездействовать, а Леннард на развлечения зарабатывал своими силами, хотя, стоит признать, на начальном этапе, не обошлось без помощи родителей. Они вложили свои финансы и позволили сыну распорядиться ссуженной суммой по своему усмотрению, заявив, что если он прогорит, то будет следовать инструкциям, полученным свыше, фактически, они сами выберут ему жизнь. Работу, жену, количество детей… Если у него получится не пустить деньги по ветру, а преумножить их, тогда бонусом будет проходить шанс самостоятельно выбирать путь, по которому Леннард жаждет пройти. Он рискнул. И выиграл пари.

Иногда Челси прикидывала, мог бы её брат повторить судьбу одного из школьных приятелей? Ответа на поставленный вопрос не нашла, но, в большинстве случаев склонялась к мысли, что Ромуальд себя в подобной сфере реализовать не сумел бы. Ему не хватало усидчивости, однообразие быстро приедалось, он искал разные эмоции, разные ощущения, разных людей. Последнее, правда, лишь до тех пор, пока тет-а-тет не столкнулся с Джулианом и не пришёл к выводу: он не нуждается в новых знакомствах. Политика смены перчаток осталась в прошлом, ему хорошо так, в стабильных отношениях, без третьих, пятых, десятых лиц в запасе. Постепенно на второй план отошли эмоции, ощущения, развлечения. Всё то, к чему Ромуальд тянулся прежде, о чём позабыл теперь.

Может, находясь в новых условиях, он мог позаботиться о стабильности будущего и тоже подался в среду деловых людей, но отведённое время закончилось. За Ромуальда решение приняли родители, они же пришли к выводу, что ему необходимо развивать творческий потенциал, заложенный при рождении, а, значит, он пойдёт по этой стезе. Выйдет на сцену и максимально себя проявит. Во всяком случае, должен это сделать.

Челси сомневалась, что надежды Эйдена и Симоны будут оправданы. Вовсе не потому, что на Ромуальда смотрела всё тем же взглядом, который принято именовать предвзятым. Скорее, потому, что она не видела его в творчестве. За то время, что было проведено в среде исполнителей, Челси начала неплохо разбираться в людях подобного склада, и именно в Ромуальде не замечала особого рвения, умноженного на желание запечатлеть своё имя в списке великих творцов. Он мог выступить, но совершенно не нуждался в театральных подмостках. Его согласие на участие в процессе напоминало детский утренник, когда малыша хватают за руку, выводят в центр, заставляют подняться на стульчик и декламировать стихи. Хорошо, когда ребёнок действительно это любит и выходит на середину без ментальных пинков со стороны взрослых, тогда на лице светится счастливая улыбка, и подарок, выданный Санта-Клаусом, станет лишь приятным бонусом к возможности покрасоваться перед толпой. Сравнивая Ромуальда с таким ребёнком, Челси приходила к выводу, что он бы предпочёл получить подарок просто так, лицедействовать перед толпой ему не хотелось. Или не в той компании, что ему предлагали… Навязывали, говоря откровенно.

Выйди на сцену Джулиан, и у Ромуальда появлялся некий стимул. Стремление морально поддержать, как минимум. Но когда Джулиан оказался за бортом, последние искры желания принять участие в постановке угасли, теперь в душе родственника тлели лишь угли жажды уничтожить соперника, установить справедливость по своим канонам и добиться рокировки. В своей борьбе он мог на многое решиться, но Челси надеялась, что до подобных столкновений дело не дойдёт.

Она понимала – Илайя знает: с ним всё произошло не по воле случая. Не догадывается, а именно знает, почему-то не торопится писать заявление в полицию, добиваясь торжества справедливости, возмещения ущерба и получения морального удовлетворения от осознания, что сумел поставить противника на место. Илайя не повторял собственное высказывание о необходимости личного пространства, но Челси чувствовала, что от него откровенных признаний добиться не сумеет. Он не увиливал от прямых обязанностей, занятие провести согласился, заверив, что всё в порядке, поблажки не нужны, и пара швов на руке – это мелочь, на которую обращать внимания не стоит. На голос они однозначно не влияют, потому не о чем беспокоиться. Это любой доктор подтвердит, если его спросить.