И кто добыча? (СИ) - "L.Djun" - Страница 52

На следующую ночь в поместье витал едва уловимый дух радости. Гости наконец-то покидали их. Стоя со всеми внизу, Иной мечтал том, чтобы они наконец-то ушли. После произошедшего, рядом с Адрианом он чувствовал себя крайне неловко, а потому, мысль покинуть этот дом казалась особенно заманчивой. Кстати, он так и не видел Михаэля. Кажется, он ушел раньше всех.

«Скатертью дорога», — мстительно думал охотник, уже не уверенный в том, что при их встрече блондин выжил бы. Пожалуй, единственные, с кем он тепло попрощался, были Мадлен и Октас. Причем, когда он прощался с вампиршей, она сунула ему в руку небольшой бумажный треугольник, шепнув, чтобы он открыл его позже.

Но вот, гости разъехались, а Трэин направлялся к кабинету Адриана, с намерением потребовать снятия метки. Практически у самой двери он вспомнил о послании женщины. Выудив его из кармана, Иной развернул бумагу.

«Я наблюдала за вами. И знаешь, я придумала желание. Берегите друг друга».

Качнув головой, Трэин убрал бумагу в карман.

«Простите, миледи, но это желание я не смогу выполнить…» — сделав глубокий вдох, он коротко постучал и открыл дверь.

— Адриан. — зайдя в кабинет, он закрыл за собой дверь. — Они уехали. Мне тоже пора возвращаться. — больше ничего не было произнесено. Вампир сам знал о том, что это значит.

Перворожденный медленно открывает глаза и внимательно смотрит на вошедшего. Эти сутки прошли как в тумане, вот и сейчас он сидел в своем кабинете, погруженный в мрачные думы.

«Мне тоже пора возвращаться…» — эхом повторяется в голове, а сам вампир просто кивает Трэину на место напротив, приглашая сесть.

— Снимай рубашку. — сухо произносит он. Порой, брюнет сам не замечал, что, стараясь скрыть эмоции, он становится излишне черствым. Сейчас так много хотелось сказать, но в то же время Адриан понимал, что лучше не стоит. Поэтому по большей части он молчал.

На протяжении всего времени в комнате царила тишина. Возможно, так было и лучше. Лишние слова могли только все испортить.

Повернувшись к вампиру спиной, Трэин пытался расслабиться. Ведь он ждал именно этого: сейчас метка будет снята, и он будет свободен. Ведь так?.. Вот только мысленные уговоры самого себя действовали не очень-то хорошо. Чувствуя Адриана, ему казалось, что они находятся слишком близко, непозволительно близко. Очень некстати всплыли не самые праведные мысли о том, какое развитие событий здесь могло быть, если бы Иной пришел сюда для другой цели, отчего беловолосый крепко зажмурился, стараясь отогнать странные видения.

Охотник выполнил его указание, и Адриан так же жестами попросил его встать и повернуться к нему спиной. Рассматривая свою метку, Адриан не мог не заметить то, что она стала будто бы ярче, четче, и роза в середине казалась живой. Качнув головой, вампир прикрыл глаза и сосредоточился, стараясь нащупать нити, которые соединяли их.

Открыв глаза, он видит их. Они словно красные ленты тянутся от вампира к охотнику, соединяя. Пульсируют, словно живые, и понимают, что случится что-то неизбежное. Адриан аккуратно берет пальцами правой руки одну из нитей. Она жалостливо вибрирует в его руке, будто умоляя не совершать этой ошибки, а от этого еще сложнее сделать то, что должен. На левой руке появляются когти, и ими он разрезает ленту, ощущая легкий укол боли, что раздался где-то в районе сердца.

Внезапно в глазах потемнело, отчего охотник чуть было не потерял равновесие.

«Что это?» — кожей спины он чувствовал легкие колыхания воздуха, а значит, Адриан делал что-то руками. Но почему больно где-то в груди? Почему на него накатывает волна ужаса, когда следующая связующая нить рвется? А клеймо будто поощряюще грело ногу, вновь напоминая о себе, и у Трэина появилось отчетливое желание избавиться от него, содрать кожу или мясо до кости, лишь бы его больше не было. Ужаснувшись этой мысли, мужчина не заметил, когда брюнет закончил с нитями. В теле появилась слабость, как если бы из него разом вытянули все силы, но это было лишь начало.

Остальные нити, когда Адриан их отрезал, точно так же, как и первая блекли, пока не исчезали совсем. Еще одно недлинное заклинание на Древнем преобразует краску обратно в кровь, вот только роза все никак не хотела исчезать. Поднеся к рисунку руку, брюнет чувствует под пальцами бархатные лепестки. Казалось, что они вот-вот шевельнутся от легко ветерка… Ничего не понимая, перворожденный сильнее надавливает на рисунок и видит, как сминаются нежные лепестки, оказываясь глубже, уже в теле Иного. Пальцы с длинными ногтями проникают под бутон и цепляются за стебель.

Стоит только тонким пальцам сомкнуться на стебле цветка, Трэину будто кислород перекрыли. Судорожно хватанув ртом воздух, он цепляется руками за кресло, что стоит перед ним. Вдохи стали частыми, а где-то на уровне позвоночника собралась жгучая боль, будто пытаются хребет вырвать.

— Что ты делаешь? — просипел он, стараясь отогнать тьму, что пеленой начала застилать глаза. Неужели это так больно? Это же всего лишь кровная печать, Адриан сам так говорил.

А вампир пытается вытащить цветок. Что-то внутри подсказывает, что снятие метки не будет полным, если цветок останется, но он так сопротивляется… Он закусывает губу, когда слышит болезненное мычание охотника. Вытягивая розу сантиметр за сантиметром, Адриан чувствует запах крови. Рука дрогнула, и он пораженно смотрит на мужскую спину. По загорелой коже растекались кровавые капли, точно такие же были и на шипах, что так отчаянно цеплялись за Трэина.

Иного трясло от боли и напряжения. Во рту чувствовался металлический привкус крови, что шла из прокушенной губы. Руки сводило от напряжения, а кулаки побелели от силы, с которой он вцепился в несчастное кресло. Боги, пусть эта пытка скорее закончится. Ноги подкашивались, губы побелели от силы, с которой Трэин сжимает их, потому что знает — стоит их разомкнуть и он не сдержит мучительного крика. Мужчина не мог понять, откуда эта боль, не такая как физическая, нет. Переломы, раны от мечей, когтей и зубов темных тварей, и даже от плетей — ничто не сравнится с этой болью. Его выворачивали наизнанку, вот только хватая не за тело, а будто за душу. Крепко зажмурившись, беловолосый пытается согнать навернувшиеся на глаза слезы боли.

Вот, Адриан вытянул весь темно-зеленый стебель, длиной почти двадцать сантиметров. Пораженно замерев, вампир видит, как на самом кончике, месте, где должен быть просто срез, тихонько шевелятся, пытаясь найти, за что зацепиться, тонкие белесые корешки.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Внутри все оборвалось, образуя звенящую пустоту где-то в груди. Тяжело дыша, мужчина пытался восстановить дыхание и вернуть сердцу нормальный ритм. Только сейчас он замечает, что на лбу выступила испарина, а на щеках остались влажные дорожки. С трудом разжав пальцы, Иной дрожащей рукой проводит по лицу, стирая влагу.

«Я никогда не встречал такого…» — брюнет рассматривал цветок, который держал в руке. В прошлый раз, после снятия метки бутон тут же рассыпался пеплом, как подтверждение того, что метка снята окончательно и бесповоротно, а что случилось сейчас? Выдвинув ящик стола, Адриан прячет в нем цветок, чтобы позже более детально рассмотреть его. Когда его взгляд вернулся к охотнику, Иной уже стоял выпрямившись, единственное, что выдавало пережитые эмоции — плечи, что двигались в такт глубоким вдохам. Взгляд красных глаз остановился между лопаток Трэина, там, где раньше была роза. Ничего. Лишь бледно-розовые дорожки крови на коже.

Не двигаясь с места, Адриан ждет, пока охотник оденется и развернется к нему. На льняной ткани тут же появились красные следы, что так сильно притягивали взгляд.

— Это было интересное знакомство, Трэин Иной. — Адриан протягивает мужчине руку для рукопожатия. — Прощай, и удачи тебе, — кивнув, сероглазый отвечает на рукопожатие, и Адриан затягивает его чуть дольше, чем нужно, заглядывая в серые глаза, которые охотник тут же опускает вниз.