Человек, личность, духовность (СИ) - Грузман Генрих Густавович - Страница 42

Итак, свойственный первородному духу эгоизм постоянно подавляется эгоцентризмом, и наоборот, и, следовательно, новая грань человеческого естества, как совокупности души и тела, проявляется в отношении эгоизм - эгоцентризм, которое углубляет аналогичное противоречие личность - человек на территории яйности ещё до того, как духовное сырьё яйности обратится в разум. Противоречие эгоизм-эгоцентризм генетически неустранимо и оно не только определяется наследственным фактором, но и само определяет вещественность человека, - оно не отходит и не отстраняется от главного противоречия человека, а суть оно самое, но данное с определённой стороны - со стороны личности, и потому его можно назвать противоречием личности. Трансцендентность и есть решение противоречия личности, и исход личности становится имманентным долгом (обязанностью) духа. Противоречие личности даёт новую полноту и противоречию человека: если последнее необходимо диктует сотворение самосознания внутри, работая на эгоизм, то первое сообщает эгоизму чувство эгоцентрической ответственности; другими словами, свобода имманентно требует ответственности, без ответственности нет абсолютной свободы, а есть произвол или антисвобода. Противоречие личности, став таким способом обязанностью исхода, образует кардинальное свойство любого живого вещества, - если в человеческой среде оно наиболее ярко проявляется в любви к себе подобному, то в биосферной среде оно дано в качестве размножения, экспансии жизни. Стало быть, постижения Франка, получив генетическую связь с ноуменальными свершениями Несмелова, наполняют русскую линию в концепции человека новым антропософским содержанием, а обобщение Франка приобретает свои основания, превратившись из интеллектуальной созерцательности в номотектический норматив, расширив поле предикации главного противоречия человека.

Это течение направляется Франком по религиозному руслу: великий философ неукоснительно проводит своё творческое credo - человек и Бог неразделимы, хоть и разнокачественны. Однако в восприятии единства Бога и человека в представлениях Несмелова и Франка намечено существенное различие, имеющее в своём глубинном основании гносеологический смысл: Бог, являясь в обоих видениях через человеческую сущность и представляясь продуктом духовной человеческой природы, заполняет в них один и тот же религиозный сектор, но у Несмелова Бог по-фейербаховски заполняет личночеловеческое пространство, а у Франка - по христиански, но не сообразно христианскому духу, вне человека. Трансцендентность Бога по Франку не означает, что Бог выносится во вне при исходе духа из самого себя, а противоречием личности определена лишь способность сознания трансцендировать к Богу, как к родственной натуре. Франк пишет: "Но это означает, что Бог, трансцендентный мне не только в том смысле, сто Он вне меня, но и в том, что Он инороден мне, принадлежа к иной сфере реальности, именно в этой своей трансцендентности глубоко и интимно имманентен и сроден мне. Ибо то, что недостаёт мне самому, и что я обретаю только в Нём, есть в потенциальной форме глубочайшее и самое интимное существо моего собственного я; и здесь также я могу искать - и могу находить последнее удовлетворение в искомом - только потому, что я потенциально изначала обладаю тем, что я ищу, более того - сам есть искомое". Данные суждения, однако, не объясняют необходимости трансцендентного Бога, а отсылают к трансцендентности Бога как факту, и в этом концепция Франка близка к христианской доктрине. Франком талантливо оправдывается другая сторона богоцентрической конструкции духа: обитание человека и Бога в едином климате и общем для них нравственном пространстве, которое обладает уникальным, присущим только ему, свойством взаимообращения внешнего и внутреннего факторов. Это положение было взято в качестве центрального уложения из нравственной философии В.С. Соловьёва, составившей шедевр мировой философской мысли за истекшее столетие. Франк извлёк новый содержательный нюанс из глубокомыслия Соловьёва: при трансцендентности Бога всё божеское достояние служит средой обитания человека с необходимой перспективой взаимообмена - перехода Божеской среды во внутреннюю сферу человека и приобщения человеческой души к Божественному пространству. Франк указывает: "Привычные нам слова "вне" и "внутри" теряют здесь обычный смысл, в котором они несовместимы в применению к одному отношению: Бог не только одновременно и "вне" и "внутри" меня именно в качестве внешней, трансцендентной мне инстанции; я сознаю Его внутренней основой моего бытия, именно в Его качестве существ, иного, чем я сам" (1965, с.с. 273, 270, 171).

Итак, в тривиальном богословском отношении "Бог-человек" в объёме русского учения о человеке Франк выводит совершенно парадоксальное, немыслимое для классического мышления, соотношение, при котором "внутреннее" обращается во "внешнее", и наоборот, в одном и том же духовном процессе или акции. Данное абсурдное положение, где "внешнее" превращается во "внутреннее", а "внутреннее", наоборот, исполняет функции "внешнего", Франк делает не единичным актом опосредования в духовной процедуре, названное им "богопостижением", а полагается в основу радикального учения о "Непостижимом", как законосообразное уложение (закон Франка), генерирующее характер духовной динамики в понимании человеческой личности. Суть закона Франка в данном соотношении внешнее-внутреннее, которое русский мыслитель обозначает антиномическим монодуализмом, заключена в том, что интеллектуальный процесс духовного взаимодействия или имманентная динамика духовного мира оказывается "непостижимым" для традиционной рациональной методологии. Франк определил: "Перед лицом этого соотношения неизбежно оказываются несостоятельными все попытки рационально понять духовное бытие и личность - ибо все они суть попытка отрицать в них непостижимое по существу, слепо проходить мимо этого, самого существенного момента, конституирующего именно то, что есть личность. Все эти попытки всегда неадекватны непостижимому единству раздельности и взаимопроникновения, образующему само существо личности". Гениальная логия о "непостижимом" С.Л. Франка, где впервые на гностически высшем уровне высказана мысль о недостаточности рационально-логического способа мышления в духовном континууме, и дано утверждение откровения, интуиции, вдохновения в форме методов познания, таким образом, стала наиболее видной отличительной чертой русской духовной эпопеи о человеке.

Итак, единство Бога и человека, являя собой реальность высшего духовного свойства, лишено мистического, неподвластного осознанию характера и представлено русскими мыслителями в определяемых формах интеллектуального созерцания, хотя и разделяющихся значением связующих моментов и общим отличием этих форм. У Несмелова Бог воспринимает человеческую сущность в силу того, что он однороден человеку вследствие изначальной спородненности и родственности: Бог приведен к человеку. У Франка человек воспринимает божескую сущность в силу того, что он инороден Богу, а спороднённость и родственность возникают как последствие, в качестве результата: человек приведен к Богу. А концентрированным выражением обоюдного различия концепций по этому признаку служит координация Бога - в человеке и вне человека. Таким образом, синтез антропософских воззрений Несмелова и Франка привёл к достаточно неожиданному результату: новой, богословски немыслимой фигуре двойственного Бога: Бог - в человеке и Бог - вне человека. (И только великий мистик Якоб Бёме смог осилить эту ересь: "В том и состоит великое чудо, что Бог из одного сделал два, и эти два всё же остаются одним"). Но это только кажущаяся неожиданность, - её неизбежность была запрограммирована эпохальным открытием, что Бог несёт в себе человеческую сущность, а ввиду того, что сущность человека противоречива и двойственна в своей природе, то и суть богоценного адеквата человека не может не быть также двойственной и противоречивой. Из конструктов концепции Несмелова можно выстроить пирамиду: противоречие личности (эгоизм-эгоцентризм) - противоречие человека (личность-человек) - противоречие тело-душа, а отсюда логически следует продолжение противоречия на самом высшем этаже - противоречие Бога. Данное логическое выведение, однако, не разрушает систему Бога как абсолютного совершенства, хотя несомненно, что никакой абсолют и никакое совершенство не вправе иметь своё противоположное противоречие. Но оказывается, что именно принцип противоречия вознёс трансцендентного Бога на пьедестал совершенства, что он и должен стать трансцендентом человека, чтобы исполнять функции абсолюта и совершенства. В глубокомыслии Несмелова укоренена постигаемая истина о том, что необходимость Бога, именно как абсолютной и совершенной сущности, заключена в недрах личностной консистенции человека, а из глубокомыслия Франка вытекает разворачивание этой истины в умопостигаемую теорему о трансцендировании к Богу, которое, по Франку, есть овладение "внутренней основой моего бытия". Будучи конечным итогом противоречия личности, Бог обретает признаки не только личного совершенства и абсолюта, но и всеобщего идеала.