Золотой сокол - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 13

— Эх, жаль, что двое вас! — задорно крикнул кто-то из смолян. — Ни одного князя — беда, а двое — две беды! Один бы кто из вас был — вот тут бы мы зажили!

— Кривичи! — воскликнул Зимобор, перекрикивая возбужденный шум. — У вас много врагов! И ни один из них не позволит зарыть себя в землю еще до битвы!

Толпа шумела не переставая: теперь посадить на престол девицу казалось немыслимо, и сами разговоры об этом выглядели досужей болтовней. Княгиня Дубравка в ярости сжала кулаки: все ее приготовления оказались напрасны. Даже если бы Зимобора не поддерживал ни один человек, он все равно имеет право отстоять свое наследство поединком. Даже вече едва ли пойдет против воли богов, явленной на божьем суде. А ее дочь не могла даже принять вызов, и древняя слава, на которую они хотели опереться, повернулась против них!

— Да, у нас много врагов! — воскликнула княгиня. Все же не зря эта женщина вела свой род от богов и много лет правила главным святилищем днепровских кривичей. — Но ты, Зимобор Велеборич, можешь ли ты сказать, что у тебя нет врагов?

— О чем ты, матушка? — изумился Зимобор. Что у него имеются враги, видел даже слепой, но едва ли княгиня говорит о себе!

— Скажи-ка, нет ли у тебя врагов на Той Стороне! — внушительно и вместе с тем вкрадчиво намекнула княгиня. — Все знают, даже если кто-то забыл, что княжич Зимобор был обручен, что невеста его умерла, но не дала ему свободу! Он связан с мертвой, связан обручальным кольцом и обетом, и она считает его своим! Все об этом знают! — Дубравка с торжеством обвела взглядом притихшую толпу. — Все знают, что мертвая невеста не позволяет Зимобору найти себе жену. Всякую девушку, что полюбит его, душит и сушит мертвая! Как можете вы, смолинцы, отдать свою судьбу в руки человеку, который связан брачным обетом с мертвой!

— Ну, мать, это ты что-то... не того загнула... — Беривой тоже был ошарашен, но пытался найти возражение. — Если так рассуждать... Это что же тогда — если у кого жена померла или там, скажем, муж... Ты, княгиня, — вдова! И дочь твоя — вдова! — осенило его. — Так что же теперь — и вас по ночам мертвые мужья душить придут? Так, что ли? Чем вы лучше-то, ты мне скажи?

— Мой муж достойно погиб и достойно погребен, он ни разу за семь лет не тревожил моего покоя, а по прошествии семи лет я снова свободна, как девица! — с торжеством объявила Избрана. Ее глаза сияли, она гордилась умом своей матери, который, разумеется, и сама унаследовала. — А что мы знаем о смерти твоей невесты? — Она бросила на Зимобора поистине уничижительный взгляд. — Скажи, ты знаешь, как она умерла?

Зимобор молчал. Он этого не знал. Посланцы полотеского князя просто сообщили о смерти малолетней невесты, безо всяких подробностей, а спросить ему не пришло в голову. Мало ли от чего умирают девочки-подростки? Марена никого не щадит — ни старых, ни малых, ни простых, ни знатных.

— Ты не знаешь! — Избрана правильно истолковала его молчание. — Тебе не сказали правды. Наверняка дочь князя Столпомира умерла дурной смертью![16] Поэтому ей нет покоя в могиле. И поэтому она не даст покоя тебе! Никогда! Она погубит тебя, а ты навлечешь на землю смолян великие беды! Ты никогда не сможешь жениться, потому что она задушит любую твою избранницу! У тебя не будет детей, и ты не оставишь наследника! Так не лучше ли тебе... не навлекать на нашу землю такой опасности, от которой не можешь защитить?

Понятно... Последний пример ревнивой злобы его мертвой невесты — Стоянку из Полоха — все видели вот только что. А Буяр наверняка нажаловался матушке. А матушка сделала выводы... И попробуй ее опровергни...

— Так, может... это... Ее прогнать как-то можно? — Десятник Моргавка вопросительно посмотрел сначала на княгиню, потом на волхвов. — Невесту-то эту пропащую?

— Может, и можно. — Громан, верховный жрец смоленского Перунова святилища, пожал плечами. — Может, и можно. Только сперва надо выяснить, отчего она умерла, где похоронена, могилу искать, вопрошать Велеса, — он кивнул в сторону Велесовых волхвов, одетых в медвежьи шкуры, — чем она недовольна, жертвы приносить... Еще вызнать, какая жертва ей угодна... А мало ли чего она запросит! Княжеский сын — дорогая добыча, за цыпленка не выкупишь!

А Зимобор снова вспомнил о Вещей Виле, и у него мелькнула надежда. Она — та, кто перерезает нити человеческих жизней. Она, несомненно, знает о его мертвой невесте все, как знает обо всех живших и умерших, сколько их ни было.

— А может быть, это не так трудно, как ты думаешь! — ответил он Громану, уже без прежнего уныния глянув на жреца, а потом на княгиню. — Я узнаю, как она умерла и чего теперь хочет. Это моя невеста, и я сам с ней разберусь. А живые пусть на нее не надеются и за мертвую не прячутся. Что я сказал про поединок — так и будет.

— Так и поединщик тебе будет! — рявкнул Секач и, схватив за плечо, вытолкнул вперед Буяра. Тот опять был порядком пьян: на щеках его полыхал румянец, а душу переполняла отвага.

— Я выйду на суд божий против брата моего Зимобора! — крикнул и сам Буяр. В раздоре старших брата и сестры он мог неожиданно оказаться победителем. — Я тоже — сын князя Велебора и княгини Дубравки, во мне кровь Тверда и Белояра! Если я одолею — я буду смоленским князем!

— Нечего тут разговоры разговаривать! — раздавалось со всех сторон. — Как повелось! Кто одолеет — тот наш князь! Тот богам угоден! А кто проиграет, тот, стало быть, больше не спорь! А драться нам нечего, чтобы всю землю нашу в чужую добычу отдать!

Но выступление нового поединщика Зимобора не смутило. «Если вызовется быть тебе соперником младший брат — выходи на бой без тревоги, победа будет твоя», — обещала ему Та, Которая Знает. Буяра как соперника он не боялся, поскольку был сильнее, опытнее и хладнокровнее. Всю свою жизнь они чуть не каждый день сражались тупым учебным оружием, и ни единого раза Буяр у него еще не выиграл. Только спьяну тот мог об этом забыть, а Зимобор хоть сейчас мог перечислить все те ошибки, которые Буяр наверняка сделает. А значит, если мертвая невеста не вмешается опять, он уже может считать себя новым смоленским князем.