Осознание (СИ) - "thelordofthedark" - Страница 79

- Ну, я читала немного, – пожала девушка плечами, стараясь идти в шаг с ним, но не поспевая, так что пришлось замедлить темп, – Сложно, конечно, но ведь это и не для детей писали. Там серьезные люди, ученые, политики, революционеры… – конечно, девушка с подобным складом характера просто обязана верить во все то, что в нее так уверенно вбивают со всех сторон, ограждая от действительно критического размышления, что в подобном строе не просто вредно, но и даже опасно для всей существующей системы. Эдвард не хотел ломать ей мировоззрение, пытаясь рассказать, как же на самом деле строится все происходящее, поскольку если поверит ему, может и сломаться, а если не поверит, то навсегда поселит в своей душе частичку непонимания и обмана, что будет точить ее до самого последнего дня. Пусть лучше и дальше верит в светлое… в светлое коммунистическое будущее, как было написано в одном из учебников по истории. Вместо этого сделал удивленное выражение лица и посмотрел на девушку, идущую рядом с ним.

Женя нагнала их у самых дверей с совершенно каменным выражением лица, открыв дверь единственным ключом и запустив всех внутрь. Не откладывая дела в долгий ящик, указала на несколько больших картонных коробок, стоявших на самом верху, сказав, что именно их и нужно снять, чтобы потом разобрать, но только этим уже сама займется. Имевшаяся здесь небольшая раскладная лестница была высокой достаточно, чтобы Эдвард мог дотянуться до коробок пальцами, но вот нормально ухватиться за них уже не получалось, пришлось вытягивать их, оказавшиеся неожиданно тяжелыми, так что даже охнул от неожиданности, вытащив первую.

- Тяжело? – заботливо поинтересовалась Славя, стоявшая внизу с явным желанием помочь, но не зная как.

- Туда, наверное, кирпичей наложили, – предположил он в ответ, спуская коробки вниз, не доверяя Славе, справедливо опасаясь, что девушка может и не удержать такой вес на протянутых руках. Любопытства ради даже заглянул, что же было внутри, и, как не удивительно, это оказались все те же книги, большие тома в толстых бардовых переплетах. Какой-нибудь старый архивариус из его родного мира наверняка бы пришел в восторг, увидев такое количество бумажных книг, но у Эдварда они не вызывали ничего, кроме легкого раздражения, одного небольшого жесткого носителя размером с кулак хватило бы, чтобы поместить там десять таких библиотек, но здесь с каким-то непонятным упорством продолжали использовать столь громоздкий способ хранения информации.

- Спасибо тебе большое! – выразила свою благодарность Славя вместо библиотекарши с замашками затворника, – Я уж даже и не знала, кого еще можно попросить помочь с этим. Эд, ты такой хороший! – кажется, последнее ляпнула быстрее, чем сообразила, что сказала, и тут же густо покраснела.

- Это не я хороший, это книги тяжелые! – буркнул Эдвард, стаскивая последнюю коробку с полки, когда у нее неожиданно развалилось дно, и тяжелые, а главное, твердые и с острыми углами, тома посыпались прямо ему на голову. Рефлекторно отбросив коробку от себя, прикрыл голову руками, но потерял равновесие, с вполне четкой и громкой армейской руганью повалившись вниз. Славя, наивно попыталась его подхватить, в результате оказавшись придавленной к полу. Повезло только, что свалился Эдвард с небольшой высоты, и скорее лишь испугалась, когда он, вспоминая последними словами пятую точку того, кто эту коробку сделал, и что сделает уже с ним, когда доберется, свалился на нее сверху.

- Славя? Живая? – испугался Эдвард, обнаружив, что прямо под ними, испуганно раскрыв глаза, лежит на полу девушка, придавленная его собственным весом. Впервые оказавшись к ней так близко, чувствовал запах ее кожи, удивительно приятный, и ощущал ее дыхание, равномерно поднимающуюся грудь, прижимающуюся к его ребрам с каждым вздохом, – Цела?

- Вроде да, – она моргнула, посмотрев прямо ему в глаза, – Ты сам как?

- Живой, – надо было, кажется, подниматься, но мышцы словно одеревенели, чего с ним уже давно не происходило, да и девушка не делала особых попыток выбраться из-под него, словно чего-то ожидая, – Надо вставать…

- Ага, надо, – она снова моргнула, но не сделала даже попытки пошевелиться, только чаще задышала, продолжая на него смотреть, окончательно смущая, а сердце начало биться в учащенном ритме, как после кросса без стимуляторов. Глубоко выдохнув, Эдвард первым поднялся, потом протянув руку девушке. Славя выглядела сейчас совсем смущенной и несколько потерянной, при этом очень странно улыбаясь, от чего уже сам смутился, понимая, что только что произошедшее иначе, как «интимным моментом», описать нельзя.

- Давай на завтрак уже пойдем, – почти попросил Эдвард, стараясь как можно быстрее замять этот эпизод, но, как оказалось, сначала надо было еще книги обратно сложить. Библиотекарь же, видимо, снова где-то тихо сопел в незаметном уголке, поскольку не явилась даже на столь очевидный грохот и громкую ругань, – и прости меня за… я не очень вежливо выговорился…

- Ладно, бывает, – улыбнулась Славя, собирая рассыпанные фолианты мудреных словоизлияний деятелей коммунистической партии, – Ты, наверное, испугался…

- Все боятся, – кивнул в ответ, убирая последние книги, – Никогда больше не води меня сюда, а то я еще что-нибудь сломаю… – даже в библиотеке было слышно горн, призывающий пионеров на очередной прием пищи, и они синхронно оглянулись на звук, – Вот и завтрак начинается. Оставь, Женя сказала, сама с этим разберется… – велел Славе, пытавшейся закрыть коробку.

- Ладно, пошли, – еще раз оглянувшись и убедившись, что не оставили книг на полу и все коробки спущены вниз, она наконец-то согласилась покинуть библиотеку, – Меня, наверное, Ольга Дмитриевна сейчас искать будет… – библиотекарша то ли уже покинула здание, то ли собиралась завтракать отдельно, но при выходе с ней не столкнулись, и по опустевшей аллее, ведущей к столовой, шли только вдвоем. Славя взяла его за руку, скромно улыбнувшись, и шла рядом, о чем-то задумавшись, а Эдвард украдкой на нее посматривал, обеспокоенный своим на нее приземлением, не сломал ли ей чего-нибудь ненароком. В первые минуты повреждения бывают и не заметными сразу, защитные реакции организма порой оттягивают боль на несколько минут, и приступ может случиться совершенно неожиданно. Девушку хорошо бы отвести к врачу для осмотра, но при мысли о Виоле Эдварда непроизвольно передергивало.

В столовой же, как всегда, негде было и мухе сесть, все вокруг забито галдящими пионерами, но к тому моменту, когда они добрались до подносов, у раздаточной народа убавилось, и стоявший там с обреченным видом повар вывалил им в тарелки порцию каши с парой сосисок и, в этот раз, вместо привычного чая оказался компот, но все с той же булкой.

Гораздо труднее найти свободные места, но Славя потянула его в самый дальний угол помещения, к столу, за которым сидела в гордом одиночестве Ольга Дмитриевна со стаканом компота. Неудивительно, что кроме нее за этим столом никого и не было, да и сам бы Эдвард предпочел бы найти другое место, но Славе не мог отказать, хотя, непонятно, кто удивился больше, он сам или вожатая, когда сел напротив нее рядом с ее помощницей.

- Приятного аппетита, – светловолосая девушка первой нарушила повисшую паузу, принявшись за кашу, а вот Эдвард еще несколько секунд мерился взглядами с вожатой, прежде чем приступил к своей порции. Особых усилий к готовке повара явно не прилагали, но чтобы испортить столь простые продукты надо специально и усердно стараться, чем им тоже явно было лень заниматься.

- И какие планы на сегодня? – первой нарушила тишину вожатая, смотря, как они опустошают тарелки.

- Меня на пляж позвали, – пожал Эдвард плечами, – Я вот уже который день в лагере, а там еще толком и не был. Вы же не будете против?

- Конечно, не буду, – вожатая улыбнулась, – хотя у меня к Славе просьба одна будет… – Эдвард в этот момент постарался нагнуться над своей тарелкой, чтобы никто не увидел выражения его лица в этот момент, уже готовый открыто возмутиться тем, что вожатая буквально постоянно гоняет несчастную девушку по всяким поручениям. Одно дело его собственная персона, все-таки, он мужчина, да и то не проявляет особой инициативы, хотя, по идее, должен, будь он настоящим пионером, действительно родившимся в этой стране, под этим солнцем, но от того было вдвойне обидно за Славю, которой на отдых в лагере даже рассчитывать не приходится.