Современное христианское мифотворчество и разрушение мифов - Бегичев Павел Александрович - Страница 43

Следует отметить, что собрание или группа верующих в каком-то конкретном месте никогда не рассматривается просто как часть или составляющая всей церкви. Церковь — не сумма или результат сложения отдельных местных групп. Целое мы находим везде. Карл Шмидт пишет: «Как мы уже указывали, сообщество или церковь не слагается из отдельных приходов. Каждая община, будь то самая малая, олицетворяет сообщество в целом». В том же духе высказывается и Кенен: «И в книге Деяний [как и в посланиях Павла] ἐκκλησία предстаёт единым целым. Считается, что она появляется только в том случае, когда собирается в определённом месте (ср. Деян. 14:27). Но она всегда подразумевает общность». Для понимания этой концепции важен стих 1 Кор. 1:2. Павел обращается к «церкви Божией, находящейся в Коринфе» (см. также 2 Кор. 1:1). Обратите внимание, что он пишет церкви, существующей или проявляющейся в конкретном месте — Коринфе. «Она едина во всём мире и в то же время конкретно существует в виде отдельных собраний» (Миллард Эриксон, Христианское богословие. Глава 49).

Церковь существует сама по себе, но выражается в конкретных собраниях христиан. Но все ли христиане в этих собраниях действительно истинные верующие?

Если посмотреть на мир сверху, то в нём даже ангелы не смогут определить, кто есть истинный верующий, а кто сын лукавого (Мф. 13:24–30; 36–43). Истинность отношений каждого человека с Богом — это тайна. Но раз истинная Церковь состоит из истинных христиан, а истинность отношений человека с Богом — это материя невидимая, то и Истинная Церковь — это также понятие, с трудом поддающееся идентификации по внешним признакам.

Конечно, Христос и Писание указывают нам на некоторые внешние параметры настоящей Церкви. Но эти признаки применимы только к каждому конкретному собранию, приходу. Всякий раз, когда мы пытаемся применить эти признаки к какой-либо организации, мы потерпим крах.

Обычно к признакам истинной Церкви принято относить: Единство Церкви, Святость Церкви, Кафоличность Церкви (открытость ко всему миру) и Апостольское преемство Церкви.

Но посмотрите, разве есть единство, хоть в одной христианской конфессии? Его нет. Католики, протестанты, православные ужасающе разделены. Даже в пределах каждой деноминации существуют различные течения. Например, православная церковь всюду говорит о своём единстве, но по сути дела такого единства нет. Различия между православным националистом-охранителем, приверженцем софиологии Сергия Булгакова, «неообновленцем»-последователем А. Меня и сторонником движения «вперёд к отцам» столь велики, что несмотря на литургическую общность и согласие с решениями Вселенских Соборов, эти группы готовы анафематствовать друг друга. В любом случае разница между ними такая же как между баптистами, лютеранами и адвентистами.

Нет ни одной подлинно единой конфессии.

А что со святостью? Ни одна конфессия не может похвастаться тем, что все её последователи святы.

Однако сегодняшняя православная практика решительно отвергает идею о святости как о норме христианской жизни. Акцент переносится на почитание отдельных «героических» христиан и на «созерцание своих грехов»; следствием этого является то, что вера в святость Церкви начисто лишается своего практического компонента. Святость уходит из повседневной жизни в некую метафизическую сферу, что влечёт за собою очень важные последствия: во-первых, на место святости приходят стихии мира сего, которыми и живёт сегодня по большей части Церковь; а во-вторых, тем самым реализуется учение о «невидимой церкви», которое мы осуждаем у протестантов (Игумен Пётр (Мещеринов): О святости и «невидимой Церкви»).

Громкие скандалы о священниках-педофилах, о евангеликах-пьяницах, «голубых» батюшках, и т. д. — это всё свидетельства того, что трудно какую-либо земную организацию считать Истинной Церковью Христа.

Преемственность веры от апостолов? Каждая организация рано или поздно в чём-то отступает от неё… Кафоличность? Любая христианская конфессия нет-нет да и погрешит против неё.

Именно поэтому и существует учение о «невидимой Церкви», которое лучше всего объясняет несоответствие человеческих институтов признакам Христовой Церкви.

И мысль эта была высказана не протестантами (как хотелось бы представить православным), а Августином Блаженным в его труде «О христианском учении» (Книга 3, главы с 31 по 34):

…Различие, на которое указывал ещё Августин, впервые в ясной форме было изложено Мартином Лютером, а затем включено в богословскую систему Жана Кальвина. Лютер обратил внимание на явное противоречие между чертами церкви, показанными в Писании, и теми её характеристиками, которые мы видим в реальной церкви, существующей на земле. Он высказал мнение, что подлинная церковь включает в себя только оправданных, тех, кого с Богом связывает спасение (Миллард Эриксон, Христианское богословие. Глава 49).

Истинная Церковь существует независимо от католицизма, протестантизма и православия. В Неё входит всякий человек, исповедующий Истину Божью. Такая Церковь невидима не в том смысле, что её увидеть невозможно в принципе, но в том, что её никогда невозможно увидеть полностью. Всегда будет оставаться некое сомнение.

Невидимая Церковь принимает видимые формы, но не отождествляется с человеческой организацией. Об этом пишут даже и православные:

Церковь вместе со всеми исповедуемыми её атрибутами вполне видима — как минимум для всех в Евхаристии, в выносимой Чаше, как максимум — настолько, насколько позволяет каждому рассмотреть духовное зрение.

Воскресший Христос тоже был не всегда сразу узнаваем учениками, а узнанный, порой неожиданно становился невидимым для них, оставаясь телесным по природе. Главное проблема другая — не путать Церковь с её институциональными надстройками и обёртками. Они столь же необходимы для явления и служения Церкви в мире, как одежда и спектр социальных ролей для человека. Но одежда Христа, от прикосновения к которой исцелилась кровоточивая, о которой бросали жребий римские воины — это всё-таки не Он. До подобного идолопоклонства никогда не доходит при почитании святынь, связанных с Его земной жизнью. Почему же при вступлении на экклезиологическую почву подобная путаница, нерасчленение того, что есть Церковь, что от Церкви и что вмещает в себя Церковь здесь (там) и теперь (тогда), возникает на каждом шагу? (Олег Дорошенко)

Осталось только сделать ещё один шаг — перестать ассоциировать Церковь с конфессией и начать ассоциировать её только с призывом Христа, обращённым к каждому конкретному человеку: «Следуй за Мной!»

…Мы делаем вывод, что различие между видимой и невидимой церковью следует сохранить, но с некоторыми оговорками. Притча о плевелах среди пшеницы (Мф. 13:24–30,36-43) и рассказ Иисуса об овцах и козлах (Мф. 25:31–46) подтверждают это различие. Но его надо рассматривать как признание возможности лицемерия или даже обмана, а не поводом принизить значение членства в церкви. Оно отражает истину, высказанную во 2 Тим. 2:19: «Познал Господь Своих». Даже один из двенадцати учеников Иисуса оказался предателем.

Следует отметить, что в Писании основное значение придаётся духовному состоянию человека. Например, о ранней церкви Лука говорил: «Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви» (Деян. 2:47). Когда апостолам задавали вопрос о спасении, они никогда не ставили его в зависимость от связи с группой верующих. Когда Петра и других апостолов спросили: «Что нам делать, мужи братия?» — ответом было: «Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов» (Деян. 2:37–38). То же самое Пётр говорил в Деян. 3:12–26 и 4:7-12. На вопрос темничного стража в Филиппах: «Что мне делать, чтобы спастись?» — Павел ответил прямо и недвусмысленно: «Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасёшься ты и весь дом твой» (Деян. 16:30–31). Ни в одном из этих случаев нет и намёка на то, что решающее значение имеет принадлежность к какой-то группе. Слова Иисуса самарянке указывают, что конкретное место поклонения имеет менее важное значение по сравнению с поклонением в духе и истине (Ин. 4:20–24).