Golden Age (СИ) - "Kaisa123" - Страница 71

- Давай уже к делу, чего тянуть! – прикрикнул на целителя Эдмунд. Питер с осуждением покосился на брата, у которого уже не хватало терпения на долгие вступления. Лекарь склонил голову и произнес:

- Этот яд обладает ледяной магией, сравнимой лишь с соком огнецвета, и есть все основания полагать, что то – растаявшие осколки жезла Белой Колдуньи.

Ох, как неприятно в боку закололо при упоминании об этом жутком оружии Джадис! Младший король даже поморщился, вспомнив об ощущениях, подаренных им в битве на Беруне. И впрямь, это был поистине проклятый жезл – обращал живых существ в камень, даже сломанный, разил наповал, а после сражения исчез с поля боя. Сколько ни искали его нарнийцы, не нашли – кто-то из последователей Колдуньи унес обломки с собою, как и осколки, на которые разлетелся ледяной кристалл на его конце. Выходит, пропали они не зря… И то, сыграли роль в коварном спектакле. Кто же распределял роли, стало сразу ясно.

- Значит, это твари Джадис. Ее прислужники! – Питер ударил кулаком по столу, тяжело дыша. Он пришел к тому же выводу на миг раньше. Верховному королю было не о чем вспоминать, его жезл не ранил. Государь заскрипел зубами. Вот кто стоял за всем этим! Видимо, враги осознали, что дела их плохи, раз заперлись в неприступном ледяном замке. Более того, они перешли к другим способам вернуть себе Нарнию – раз не удавалось сломить новую власть в бою, то столь подлым и темным созданиям не противны и такие методы… – Необходимо как можно скорее расправиться с ними!

- Но, Ваше Величество, зима… – возразил неуверенно Ореиус, что молча слушал доклад целителей. Те, поклонившись, удалились, чтобы не мешать.

- Неизвестно, на что еще они пойдут до наступления весны, - перебил его Эдмунд. – Выискивать лазейки в обороне проще, чем их закрывать. Мы не можем предусмотреть все, а рисковать еще раз – слишком опасно.

- Я возьму ледяной дворец штурмом, сколько золота бы это ни стоило. И ни одной живой души там не оставлю! – твердо сказал Питер, и всем присутствующим стало ясно, что переубеждать его бесполезно. Верховный король, когда покушались на его семью, становился львом, готовым защищать ее до последней капли крови. Допускать второго раза он не собирался.

- Не оставим, - поправил его Эдмунд, гордо скрещивая руки на груди. Государь нахмурился, а младший король добавил резко: - Думаешь, ты один хочешь взять с них плату? Я в Кэр-Паравале не останусь, и не проси.

- Но…

- Подготовка займет не меньше месяца. За это время из Орландии вернется Сьюзен, да и Тумнус оправится. Вместе с Люси они приглядят за страной, пока мы будет воевать.

Питер не стал спорить – увидел в младшем брате отражение себя самого. На том и порешили. Началась подготовка к военному походу, самому масштабному за прошедшее с момента коронации время, первому, в который выступали оба короля. Это была не плановая операция по зачистке, а полномерная война, карательная битва, в которой правители намеревались взять плату за пролитые слезы Люси, за страдания своего друга, за попытку убить Верховного короля. Приготовления подошли к завершению, когда вернулась из Орландии Сьюзен. Она приехала буквально накануне отправления, и оттого провожала братьев в бой в дорожном платье, немного растрепанная. Но это ни для кого не было важным, ибо ночь перед выступлением ребята провели все вместе, ни на миг не разлучаясь и набираясь от своего единства сил и мужества.

Однако все опасения, что испытывали они насчет зимы, воплотились в реальность. Высокие сугробы, снежные заносы сильно задерживали армию на пути к цели, и чувствовалось, как казна плачет золотыми слезами от вынужденных трат. Сильные морозы испытывали решимость королей на прочность, но не смогли остановить их, и вот уже ледяные стены сверкают вдалеке. Когда войско нарнийцев было готово к штурму, план захвата давно был готов… Увы, он не сработал.

Первая попытка взять дворец пошла прахом. Его стены были слишком высоки, чтобы за них уцепиться. Грифоны не могли поднять так высоко многочисленную армию, их было слишком мало, а ворота пробить не удавалось, так как враги не подпускали к ним таран. Да и слишком крепкой оказалась смерзшаяся ледяная конструкция, чтобы ее проломить – даже ценой больших жертв, ибо гномы, засевшие на стенах, были меткими лучниками и отстреливали всех, кто приближался к замку на опасное расстояние. Много воинов со стороны королей полегло в тот день, окончившийся поражением, и жертвы оказались тщетными.

Питер и Эдмунд долго спорили, что же предпринять. Первый настаивал на долгой осаде – это был надежный, проверенный способ. В силах нарнийцев отрезать врагов от внешнего мира, добычи пропитания и прочих жизненно важных ресурсов. Рано или поздно они не выдержат и допустят ошибку. Да, это дорого обойдется казне Кэр-Параваля, но этот вариант не столь рискован, чем предлагаемый младшим королем. Подросток выдвинул предложение взять дворец хитростью – если не удается открыть ворота снаружи, то можно отворить их изнутри, верно?

- И как ты это себе представляешь? Прогуляешься у них на виду и попросишь ключ? – нахмурился Питер, скрещивая руки на груди. Это не только добавляло ему сурового вида, но и сохраняло тепло. Даже в шатре Верховного короля было холодно.

- Мы точно знаем внутреннее устройство дворца, - Эдмунд расстелил начерченную от руки карту, плод трудов его разведчиков и шпионов. – Знаем, когда и где сменяются караулы. Знаем, где находится механизм, что отодвинет засовы и отопрет ворота. Ночи сейчас хмурые, облачные. Если подгадать время снегопада, то нескольких грифонов с неба враги не заметят. Можно будет высадиться на одной из башен, а после, пользуясь полученными сведениями, пробраться до ворот и открыть их, запустив внутрь наше войско.

- Это очень рискованно, - покачал головой Питер.

- Но уж точно лучше, чем околевать под стенами от холода пару-тройку месяцев! Мы все тут перемерзнем, эта зима совсем жестока! – заявил младший король, шмыгая покрасневшим носом. Его не спасал даже обитый богатым мехом плащ, надетый поверх черненых серебряных доспехов. То и дело подросток переминался с ноги на ногу, ибо перед тем, как прийти на совет, он вдоволь налетался на грифоне, разведывая обстановку, а в небе было еще холоднее, чем на земле.

- А если диверсантов засекут?

- Если все сделать по уму, то не засекут, и мы возьмем дворец быстро!

- Что ты имеешь в виду под умом? Уж не намереваешься ты отправиться на эту миссию лично? – Питер распахнул глаза. – Эд, даже если я и соглашусь, это исключено! Это слишком опасно!

- Значит, в битве участвовать не опасно, а как в чужую крепость проникать – так сразу, да? – разозлился Эдмунд. – У меня, между прочим, опыта засад побольше, чем у тебя будет.

- Есть другие воины…

- Менее ценные, чем я, ты хотел сказать? А как же твое коронное «король первым идет в атаку и последним – в отступление!»?

- Я не этот смысл туда вкладывал! – возмутился Питер, на что младший брат только прищурился и фыркнул. Было заметно, что для себя он уже все решил, с чем государь был категорически не согласен. Воцарилось долгое, томительное молчание. Верховный король опустил голову, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь принять важное для этой битвы решение. Долгая осада – тяжелое испытание, и неизвестно, выдержат ли его нарнийцы при такой погоде, которая может еще сильней ухудшиться. Чем быстрее закончится штурм, тем лучше, а Эдмунд предлагал действенный вариант, но такой рисковый, что сердце сжималось в тревоге за брата. Питер-человек не хотел его отпускать, Питер-король пытался найти компромисс, но понимал, что план неплох… И что нет в армии нарнийцев большего знатока дворца, чем Эд, который сам бывал внутри, который засылал туда шпионов и лично парил над его башнями верхом на грифоне. Питер-военачальник должен был в первую очередь думать об армии и цели их похода. И эти три части его души, прежде существовавшие в мире и гармонии, сейчас вошли в противостояние друг с другом.

- Это война, и мы оба знали, на что идем, - твердо произнес черноволосый подросток. - Для меня этот штурм – дело принципа. Эти монстры поплатятся за содеянное! Я открою ворота и впущу внутрь тебя, чего бы то мне ни стоило. Мы уничтожим тварей Джадис, сокрушим их, и пусть их судьба послужит другим уроком. Никто более не посмеет причинить нашей семье вред.