Golden Age (СИ) - "Kaisa123" - Страница 69

- Ваше Величество, - пролепетал перепуганный дегустатор, покрываясь потом, - уверяю, я проверил все, как полагается. Пища была абсолютно безопасна…

- Откуда мне знать, что ты не врешь?! – прорычал Эдмунд, шагая к нему. Сатир весь сжался, съежился, понимая, что вряд ли сумеет чем-то доказать свою правоту, ибо именно с его стороны был нанесен подлый удар, едва не стоивший первому министру жизни. Питер придержал брата за плечо, удерживая на месте. Он был бледен, но серьезен.

- Я могу подтвердить, - подала голос Бобриха. Взгляды всех присутствующих обратились к ней. Та, взволнованно поглаживая встопорщенную шерсть, добавила: - Я была свидетелем, как дегустатор все попробовал. Из кухни угощение вынесли не отравленным.

Эдмунд оглянулся на Питера, спрашивая, можно ли этому верить. Верховный король, поджав губы, кивнул – в верности Бобрихи у него сомнений не возникало. Младший нахмурился: он и сам не видел в ней врага, и резона лгать у нее не было, однако в Кэр-Паравале все же завелся коварный предатель. Среди нарнийцев был изменник, посмевший покуситься на жизнь своего государя, что не укладывалось в голове, а значит, и кому верить, было неясно. Свои терзания подросток выразил одним взглядом, который Питер прекрасно понял и чуть сжал ладонь у брата на плече, показывая, что не стоит поддаваться панике и выискивать угрозу в самых преданных друзьях. Это бессловесное, понятное лишь двум братьям совещание осталось для окружающих незамеченным. Эдмунд хмуро кивнул, принимая правоту Бобрихи. Питер негромко спросил:

- Но яд каким-то образом все же попал в пищу. Значит, его добавили по пути в комнату.

- Кто нес поднос? – повернулся Эдмунд Справедливый к подданным. Те начали неловко оглядываться друг на друга. Побежали нервные шепотки, которые окончились самым разочаровывающим в сложившейся ситуации образом. Выяснилось, что слуги, который доставлял перекус в покои государя, среди допрашиваемых нет! Его попросту не позвали! Эдмунд взорвался, но его прорвало на миг позже, чем Питер коротко велел немедленно разыскать и привести виновника. Рев младшего короля на счет того, что он всех разгонит к чертям, если те не начнут выполнять свои обязанности как полагается, слышал весь Кэр-Параваль. Неудивительно, что слуги полетели на поиски подобно небесным молниям.

Выплеснув свой гнев, подросток рухнул на стул и зарылся пальцами в волосы. Плечи его слегка подрагивали – от такого напряжения нервы начали сдавать. Но теперь уже Питер пришел в себя и справился со стрессом. Короли, сами того не осознавая, страховали друг друга. Где один был слаб, второй – силен, и так постоянно. Верховный сел рядом, храня молчание и не говоря ни слова, которые были не нужны. Он как никогда был благодарен брату, который вывел его из прострации и, начав действовать сам, дал ему немного времени, чтобы оправиться. И пусть надолго его не хватило – все-таки они были детьми, что есть двенадцать и пятнадцать лет в подобной ситуации, но эта помощь была бесценна, как и поддержка, которую государь находил в своей правой руке. Был в Эдмунде стержень, необычайно стойкий, уже проявляющий себя – в битвах или же подобных испытаниях. Именно благодаря ему младший король, во всем имеющий свое особое мнение и упрямо его отстаивающий, перед лицом опасности не начал спорить, а беспрекословно повиновался, не разводя панику и лишнюю суету.

- Мы слишком расслабились, Пит, - глухо произнес подросток и со вздохом убрал руки с лица. – И вот он, результат.

- Я уверен в том, что еду отравили именно по пути с кухни ко мне. Этот слуга все расскажет, и виновник будет наказан по всей строгости закона, - твердо произнес Питер.

- Да, - тихо ответил младший король. – Он головой за это заплатит.

Время тянулось невообразимо медленно. То, как стучат редкие снежинки по оконному стеклу, звучало в тишине набатом, усиливающимся по мере того, как поднимался ветер. Его негромки й, заунывный вой на улице и грохот морских волн, разбивающихся о прибрежные скалы, идеально отражали состояние, в которое погрузился обычно радостный и не унывающий Кэр-Параваль. Питер набрался терпения. Слугу сейчас разыскивают, и скоро потребуется провести жесткий, бескомпромиссный допрос. То, что произошло, уже не исправить. По воле Аслана Тумнус избежал смерти, и перед Верховным королем стоят две задачи. Первая – покарать преступников, что осмелились угрожать безопасности его родных и его собственной. Вторая – сделать так, чтобы впредь подобных ситуаций не возникало, исключить саму возможность причинить правящей семье вред! Так что государь набрался терпения и сосредоточился, хотя от усталости слипались глаза. Дворец, прежде мирно спящий в столь поздний час, гудел, как разбуженный улей.

Эдмунд же долго не выдержал. С шипением он вскочил на ноги и вылетел наружу, не желая более торчать на одном месте. Питер не успел его остановить и оттого последовал следом, чтобы брат не натворил бед в столь взвинченном состоянии. Однако не сделали они и пары шагов, как издалека раздались крики, заглушаемые шумом моря. По коридору пронесся холодный, леденящий душу порыв ветра, хотя то был всего лишь сквозняк, обычный в столь большом дворце. Не сговариваясь, короли кинулись туда, откуда доносились странные звуки. Сердце Питера застучало в предчувствии беды, и он мчался со всех ног, жалея, что не захватил верного меча. Эдмунд словно услышал его мысли и резко дернул рукой. Из рукава выскользнул серебряной змеей короткий нож, ладно легший в ладонь. Теперь, когда в еде нашелся яд, в родном Кэр-Паравале за углом мог таиться враг, а в тени – неведомый убийца. Безопасный дом перестал быть таковым за одну ночь.

Когда они прибежали к месту назначения, стало ясно, что кричат не во дворце, а за его пределами. Здесь уже было несколько слуг, которые отворили двери, отделяющие просторный зал от балкона, откуда открывался прежде восхитительный вид на море. Правители часто наслаждались пейзажем – особенно Люси, которая приходила сюда вместе с мистером Тумнусом, чтобы посмотреть на линию пляжа и голубые бархатные волны. Сейчас они утратили всякую невинность. Море бушевало, с яростью атакуя обрыв, на котором возвышался белокаменный замок, и разбиваясь в тысячи брызг о скалы. Ветер, по-зимнему холодный, обжигал кожу, швырял в глаза снежную крошку, но короли не обратили на это внимания. Слишком уж тревожными и испуганными были крики наяд, мечущихся далеко внизу.

- В чем дело? – спросил Питер у стоящего неподалеку воина. Тот, с трудом перекрикивая ветер, начал что-то объяснять. Эдмунд, не задавая лишних вопросов, перегнулся через перила, вслушиваясь в стенания наяд. Не приведи Аслан, рухнет вниз! Государь с трудом различал голос воина, ибо шторм, разыгрывающийся на море, становился все сильнее. Ветер уносил слова прочь, едва те срывались с губ, и то швырял свою добычу на берег, на скалы, то дарил морю, что утягивало ее в темные глубины. Все, что Питер смог вычленить из сбивчивой речи слуги, - это испытываемый им ужас и то, что они что-то там нашли.

Внезапно младший король вздрогнул и отстранился. В полутьме его карие глаза казались почти черными. Нервно сглотнув, он отошел подальше от перил и хрипло произнес:

- Нашли… Слугу нашли, Пит…

- Где? – Верховный король осекся, когда брат мотнул головой в сторону моря. Сердце словно рухнуло с высоты балкона в бушующие волны. Так вот почему так горестно и тревожно кричали наяды… Некому было больше рассказать о том, что и как произошло. Единственный, кто знал об этом, был там, внизу, и это доказывало как минимум его причастность. Но узнать от слуги о случившемся сделалось невозможным.

Питер понял, что наступил предел его выносливости и больше он уже не вынесет. То же касалось и Эдмунда – взгляд у него был не сфокусированным, потерянным. Собравшись с последними силами, Верховный король велел закрыть ворота Кэр-Параваля, никого не впускать и не выпускать, а также поставить на каждом углу патрули. Эту ночь правители провели все вместе, не осмелившись разделиться по одному. Люси свернулась калачиком около мистера Тумнуса, не отпуская его руки даже во сне. Питер лег на полу у кровати, положив под бок верный меч, а Эдмунд, подтащив поближе кресло, устроился в нем. Нож поблескивал в его пальцах, вспыхивая серебром при вспышках молнии за окном, где ревел шторм. И ничто, даже верная стража у дверей и во всем замке, не делало эту кошмарную ночь спокойнее.