Where Angels and Demons Collide (СИ) - "fifti_fifti" - Страница 33

— Кстати, хороший вопрос, — Петер строго скрестил руки на груди. — Личная жизнь может помешать вашей карьере! Как у тебя на личном фронте?

Билл не ответил, Том в это время суетился вокруг него, склонившись прямо к его уху и нашептывая ему что-то. Тот согласно кивал, прикрыв глаза и внимательно слушая его. Глаза Петера сузились при виде этой картины, и в голове у него зашевелились какие-то мысли, которые он, впрочем, тут же погнал от себя. Они не добавляли никакой ясности.

— Я совершенно свободен, — услышав, что говорил ему Том, Ангел расплылся в лучезарном смайле.

— Нет у него никого, не переживай, — Том бодро нарезал круги за стеклом, с небывалым энтузиазмом проверяя, чтобы все было подключено правильно. — Ты готов? Главное — не нервничай, делай все то же самое, что и сегодня с утра, как будто кроме нас тут никого нет.

Эти слова относились уже к Биллу. Тот кивнул, не особенно при этом поняв, что Том вообще ему говорил. Его взгляд прилип к кольцу пирсинга парня, которое задерживало все его внимание. Оно маячило прямо перед глазами подобно блестящему крючку для ловли на живца. Мягкое дыхание со вкусом мятной жвачки касалось щеки, отчего ладони Билла покрылись влагой. Том еще раз хлопнул его по плечу.

— Ты наша надежда. Валяй.

Петер хотел спросить еще что-то, потому что объяснение казалось ему более чем неубедительным, но Густав уже начал отбивать ритм, а Том и Георг заиграли. Билл отсчитал такты и вступил, вовремя, ровным, но таким пронизывающим голосом. Через секунды у Петера медленно поползла вниз нижняя челюсть. Он и думать забыл, о чем собирался спросить, и во все глаза смотрел на нового солиста, на его темные волосы и глаза, совершенно белую кожу, точеные черты лица, но слышал только голос, который не оставлял ни одного живого места даже в душе такого бывалого человека как он. Ровный тон, абсолютно профессионально поставленный вокал, приятный тембр и идеальное звучание. В исполнении этого парня стала совсем не такая, как в исполнении Алекса, но от этого она значительно улучшилась. Ни одной фальшивой ноты, все на своих местах, ни октавой выше или ниже, чем надо. Это было просто...

Петер махнул рукой, прерывая исполнение на середине. Он поднялся со своего места и зашел в кабинку к группе, не дав им отыграть даже пары минут.

— Том, на минуту, — продюсер подманил его рукой.

Том резко оборвал аккорды, удивленно и обеспокоенно обернувшись на Билла и двух друзей. Сжимая свою гитару крепче, он поднялся со стула, все так же не понимая, что сейчас вообще будет. Петер никогда не прерывал их репетиций. Юный гитарист вышел вслед за ним, в последний раз оглянувшись на троих парней, которые переглядывались друг с другом. Он уже понял, что сейчас ему, кажется, всыплют за все, что он делал не так: и за сумбурный звонок, и за то, что Билл не смог связать пару слов на собеседовании. Но ведь такого не могло произойти, этот парень исполнил все почти идеально!

— Чего это он? — обеспокоенно пробормотал Густав, провожая взглядом побледневшего Каулитца.

— Не знаю, я не Вольф Мессинг, — проворчал Георг, рука которого так и замерла на полпути до струн.

Том вернулся ровно через пять минут, и по его лицу нельзя было сказать ровно ничего. Он был красный, губы поджались в одну линию. Парень молча залетел в комнату, собрал свои инструменты, медиаторы, гитару, шнур к усилителю...

— Пошли, чего расселись, — резко бросил он уже выходя из студии.

— И все? — Густав, Георг и Билл переглянулись в растерянности.

— Том, а что Петер сказал? — крикнул ему Георг.

Однако и Том уже шел прочь. Ребята недоуменно переглянулись, а в глазах их сквозила одна и та же мысль, состоящая из трех букв и начинающаяся на «х». Радостные люди не выбегают из студии красные, как помидор и не срываются прочь, с чувством хватая свои инструменты. Парни поспешно собрали свои вещи и как можно быстрее покинули помещение вслед за другом, ожидая самого худшего.

Догнали они его уже около машины, Том стоял, запрокинув голову и подставив лицо порывам легкого весеннего ветерка.

Ready for a change now

I can see it in your eyes

Heart is beating faster

Caught you by surprise

I’ll make you recover

Break the spell you’re under

Bring you back, bring you back to life

Is it fight or flight?

Angel, lose the wings…

(Bring You Back-State Your Cause)

— Том! Может, все же объяснишь? — растерянно попросил его басист, не понимая ровным счетом ничего.

Когда Том посмотрел на ребят, на губах его играла широченная улыбка.

— Объяснить что?

— Чувак, это не смешно, — потерял терпение обычно спокойный, как истукан Густав. За его спиной стоял бледный Билл.

— Контракт, ребята. Петер предлагает нам контракт. Если, конечно, Билл останется с нами. Он был настолько впечатлен выступлением, что даже не стал задавать нам лишних вопросов!

— Ах ты сукин — Георг резко потерял в цвете и кинулся с кулаками на Тома. — Я решил, что все, привет переход и четыре бродячих бременских музыканта! Ты не мог это сказать нам в студии?

— Погоди, ну должен же быть драматичный момент? — Том смеялся и уворачивался от его кулаков.

— Сейчас я устрою тебе драматичный момент! В духе мыльных опер с печальным концом!

— Я хочу, чтобы нас услышали все! У нас будет контраааааааааааакт!

Том орал так, что у одной из проезжающих машин взвизгнули тормоза, а проходящая мимо пожилая женщина с удивлением обернулась и покрутила пальцем у виска, от греха подальше удаляясь от группы ребят на другую сторону улицы.

Георг и Густ, не сговариваясь, прыгнули на Тома, стискивая его в суровых мужских объятиях. Их всех накрыло волной дикого неадеквата. Никто из них не мог поверить в то, что они получили то, чего так хотели. И все это благодаря...

Том понял, что от радости они совершенно забыли про Билла. Тот стоял чуть поодаль, растерянно рассматривая своих только вчера обретенных друзей. Улыбка играла на его губах — неподдельная и такая светлая.

Он понятия не имел, что сделал.

Из-за облаков пробилось, озаряя окрестности своими золотыми лучами, утреннее весеннее солнце. Билл перехватил взгляд Тома и улыбнулся ему еще шире, а гитарист вывернулся от продолжавших орать Георга и Густа и решительно шагнул к нему. Сначала Ангел не понял, что этом человек хочет сделать, но тот сократил расстояние между ними за пару широких шагов и порывисто заключил новоявленного солиста в объятия. В этом не было ничего необычного, просто совместное выражение радости, однако у Билла вдруг совершенно ощутимо подогнулись колени. Если бы он не стоял, опершись бедром о бампер Георговой машины, он, наверное, загремел бы вниз.

— Спасибо тебе, Билл. Ты не представляешь, как ты нам помог. Это очень много значит для меня!

Горячий шепот прямо в ухо, и Ангел окончательно потерял этот мир. Он крепко зажмурился и тоже вцепился в боковые части распахнутой куртки мальчишки. Теплый шерстяной свитер, запах какого-то одеколона отчего-то скрутили его желудок узлом. Он молился, чтобы Том постоял так еще чуть-чуть, просто держа его, иначе, он мог поклясться, любой порыв ветерка просто сдул бы его вдруг ставшее легким, как пушинка, тело, и унес бы куда-то далеко-далеко.

— О чем ты? Если бы не ты, меня бы сейчас тут просто не было. Это я должен тебя благодарить, ты мне вчера так помог, — тихий шепот Билла пришелся куда-то в плечо Тому. Брюнет не подозревал, что у гитариста в этот момент по спине пролетела стайка легких бабочек.

— За это надо бухнуть! — раздался откуда-то вопль Георга. — Срочно!

Его предложение было встречено веселым, согласным гоготом. Настроение всей компании как по мановению палочки подлетело до потолка.

С плеч Тома как будто свалилась огромная гора, и впервые он ощутил себя счастливым, таким счастливым, что был готов орать, прыгать, бегать по улице, разбрасывая листовки с возгласами, что он на седьмом небе.

Ему было совершенно не важно даже, что все его счастье держалось на очень хлипких опорах, на знакомстве с парнем, которого он знал от силы несколько часов. Уже за одно то, что у них все получилось, впервые за последние полгода и за то, что мечта, которой он жил так давно, наконец, сбылась, он готов был обнимать Билла вечно. Это было просто невероятно. Всего лишь легким движением ресниц, одной своей улыбкой, этот странный новый знакомый вернул к жизни то, что казалось уже давно ушедшим безо всякой надежды на возвращение. Внутри воцарились такие оглушающие тишина и спокойствие, что Тому даже стало как-то не по себе. Перед уходом Петер сказал ему: