Сто лет после нас (СИ) - Дробков Виталий Константинович - Страница 4

* * *

Ион каждый день ожидал его прихода, потому сразу поднялся навстречу, изо всех сил стараясь не показывать своей радости. А внутренне он ощущал какие-то особенные чувства к этому человеку, почти ровеснику пирамид – так ему казалось. И это были чувства незнакомые или сильно забытые в том далёком потерянном прошлом, о котором некие воспоминания теплились ещё где-то в коридорах памяти…

– Здравствуйте… доктор – произнёс он, слегка запнувшись, не зная, как иначе обратиться и стесняясь назвать вошедшего словом «Дед» – слишком фамильярным, казалось это ему, – думаю, что я уже здоров…

– Ну что же, здоров – это хорошо. Это хорошо всегда, а особенно, когда нет условий, чтобы долго хворать – сказал Дед. Он помолчал чуть, как бы подбирая слова, и продолжил:

– Собирай-ка свои вещи – поживёшь в другом месте пока…

И он вышел из каморки. А Ион засуетился, одеваясь в принесённую ему чужую одежду, затем сунул в карман ложку с кружкой, и оглядевшись, чтобы удостовериться, что ничего не забыл, вышел за дверь…

Первое его ощущение – это ярчайшее солнце и сияющий огнём снег! Настолько сияющий, что он не смог сдержать крик и согнулся пополам, прикрывая руками глаза, из которых обильно брызнули слёзы.

Ион услышал, как Дед бранит юношу, что присматривал за ним. За время пребывания здесь Ион стал кое-что понимать из их речи, правда, это была самая малость, но того было достаточно, чтобы понять, что Дед ранее поручил юноше соблюсти некую процедуру при выводе его из хижины, а тот ничего этого не исполнил и, как понял Ион – не исполнил умышленно.

– Что ж, – подумалось ему, – им не за что хорошо относиться ко мне! Его можно понять: чем слабее враг, тем лучше! Если глаза врага станут слепыми – такой враг станет неопасным рабом…

Подошёл Дед и, положив руку на плечо, сказал что-то успокаивающее, велел закрыть глаза и не открывать. Затем, крепко взяв за локоть, повёл. Глаза Иона болели так, будто в них попал песок или соль, и шёл он не опуская рук от лица. Через короткое время они с Дедом вошли в помещение, и только тогда Ион решился чуть приоткрыть глаза.

Это был дом, построенный из гладко обструганных брёвен, с полами из широких гладких досок и окнами почти такими, как и в городах Федерации. Дед пошёл вглубь дома и отворил лёгкую дверь внутрь комнаты с лежаком и небольшим столиком, на котором стоял старинный комп, в виде большой серебристой книги – такие Ион видел только в исторических фильмах, и никогда не встречал наяву. Вдоль одной из стен на дощатых стеллажах были расставлены старинные бумажные книги, о которых он тоже знал только из фильмов.

– Вот эта комната будет твоей в ближайшее время. Заходи, располагайся. Дом этот – моё жилище, мы с отцом его когда-то построили. Я тут всегда поблизости – обращайся. А сейчас давай-ка закусим, чем Бог послал…

И Дед жестом пригласил Иона вернуться назад, к здоровенному столу, стоящему на толстенных ногах посереди той комнаты, в которую они вошли в самом начале. Вокруг стола стояли табуреты, под стать столу: массивные из тёмного дерева, а вдоль стены нечто похожее на широкую скамью. Всё здесь было для Иона, как в сказке или фильме: странное, невиданное и оттого он постоянно вертел головой, осматриваясь и запоминая.

Дед это заметил и со смешком сказал:

– Смотри, башка с резьбы соскочит – назад не прикрутишь…

Две женщины, неизвестно откуда вдруг появившиеся, за минуту-две накрыли стол, заставив его круглыми невысокими блюдами, с какой-то незнакомой Иону едой, соблазнительный запах которой разлился и заполнил всё окружающее пространство…

Все сели за стол, и сложив кисти рук на край стола, повернули головы в сторону Деда и замерли. А Дед, явно выполняя какой-то неведомы Иону ритуал, не спеша поднялся, оглядел каждого из сидящих за столом и негромко произнёс:

– Благодарю тя, Отец наш, Господь Всемогущий! Благодарю за пищу, что даёшь нам! От себя благодарю и от кажной души нашего малого народа! И от всякой зелёной души, что безмолвно растёт пред глазами нашими – кланяюсь Тебе, Господь наш! Благодарны мы Тебе за кажный день, что дал Ты нам, за кажную минуту этой Жизни, в коей есть и Добро, и Любовь, и Мудрость! За кажный глоток воды и воздуха, дарованный Тобой, что дают нам счастье жить в Твоём Замысле! Жить и творить Добро и Жизнь – во славу Тебе, Господь наш! А жить мы пришли, чтоб творить Добро! Аминь…

И все повторили:

– Аминь…

4. НОВАЯ КОНСТРУКЦИЯ МИРА

После удивительного обеда, поразившего Иона вкусом пищи, а ещё больше речью, произнесённую Дедом, он пошёл вслед за ним в соседнее помещение, похожее на небольшую террасу. Одна сторона здесь была построена из застеклённых рам и смотрела на большие деревья с густой тёмно-зелёной хвоей и золотисто-розовыми стволами, а на другой стене террасы висели необыкновенные картины, притягивающие взгляд. Сквозь прозрачную стену солнце заливалось вовнутрь и хорошо прогревало воздух помещения, а небольшие форточки в стеклянной стене наполняли пространство прекрасными ароматами окружающего леса…

Дед сел в одно из двух стоящих рядом с небольшим столиком кресел и жестом предложил сделать то же своему спутнику. Сам он прикрыл глаза и замер, как будто о чём-то задумавшись. А Ион присел в кресло и, понимая, что у него нет права самому начинать разговор, затих, рассматривая лес.

И было на что смотреть: невиданной красоты лес из высокорослых мощных деревьев среди отсвечивающих синевой глубоких снегов, стоял словно стена. Ощущение мощи и покоя этого вечного леса как-то передалось в настроение, и оттого Ион, впервые с момента выхода из своей каморки, как-то успокоился и расслабился. Столько вопросов крутилось в его голове, и он начал выстраивать мысленно структуру и порядок изложения вопросов, когда ему будет это позволено, но…

– Как ты говоришь, тебя назвали родители? – неожиданно спросил Дед.

– Ион – ответил Ион.

– А из каких ты мест – снова спросил Дед.

– Я не знаю, был лет пяти, когда меня забрали из дому.

– Как звали родителей, – спросил Дед.

– Маму звали Марией, а отца я не помню – ответил Ион.

– Сколько те полных лет и вспомни всё, что сможешь, о своём детстве?

– Когда меня забирали, мама сильно плакала! Помню, горели соседние дома… помню, было лето… сейчас мне, вероятно – 21 или 22 года.

– Как звучит твоё родовое имя?

– Не знаю, но меня первое время называли «волчонком»… может – Вульф или Вольф?

– Какие подробности вспоминаешь о местах, где жил с мамой: река, горы, степь?..

– Река была. Тогда она казалась мне большой. Но я был маленький, и всё мне казалось большим. И горы были большие, я их видел вдали за лесом…

– А пометки какие на теле у тебя есть? Ну, шрамы или рисунки?

– Был один, но рисунок тот удалили мне в первый же год. Он был здесь, на внутренней стороне левой руки, рядом с локтем.

Ион поднял рукав и показал большой шрам почти на сгибе руки.

– Там была нарисована собака, – сказал он.

– Хорошо, – сказал Дед и задумался… потом встал и вышел.

Через некоторое время он вернулся, уселся в кресло и, внимательно посмотрев на собеседника, задал совсем уж странные вопросы:

– А скажи-ка мне Иона, что ты думаешь о нашем Мире? Как он устроен? Как он появился? И для чего всё это?

Ион не ожидал такого развития беседы и сначала смутился, так как никаких особых мыслей на эту тему в его голове никогда не появлялось, а то, что рассказывалось на уроках ему почему-то не казалось заслуживающим доверия. Но за неимением лучшего он сообщил, что узнал из тех уроков:

– Вселенная начала организовываться 15 миллиардов лет назад. Вначале был Большой Взрыв: из точки, в которой была сосредоточена вся материя Вселенной, во все стороны начали вылетать простейшие элементарные частицы…

– Стой-стой, не так резво! А то я не всё понимаю. Ишь ты, какой: погнал-поскакал! Вот ты говоришь: 15 миллиардов лет, большой взрыв… а как это понимать? Всё произошло само по себе? Небыло-небыло и вдруг, на табе – вылетело! Как детский сурприз! Из точки, из ничего! – такое количество материи и энергии, вся Вселенная! Это даже как-то глупо звучит! Тебе-то самому так не кажется? Ведь есть же Законы логики… да и физики…