Арсенал-Коллекция 2014 № 12 (30) - Коллектив авторов - Страница 5

Правда, сам факт проведения мобилизации не дает права утверждать о насильственной вербовке всех мобилизованных - этом случае можно заявить, что все участвовавшие в войне армии были укомплектованы принудительно загнанными туда людьми, ведь мобилизации объявлялись во всех странах.

Из-за ненадежности части мобилизованного контингента одним из ключевых вопросов в истории Латышского легиона является проблема дезертирства среди легионеров. Фактом является, что дезертирство из него было довольно значительным. Также в основном считается, что латыши дезертировали из частей войск СС по причине своего негативного отношения к нацизму, нежелания воевать за Германию и ее интересы, и не видя никаких перспектив для будущего Латвии в случае немецкой победы. Что ж, проанализируем этот момент.

Мобилизация предусматривала попадания в войска СС «случайных» людей. Они могли неплохо выглядеть с расовой точки зрения, но внутренне не были готовы стать авангардом «Новой Европы». Безусловно, часть мобилизованных легионеров отрицательно относилась к Германии и не хотела ни коим, образом принимать участие в немецких военных усилиях или же служили в легионе вынужденно, по принципу «враг моего врага - мой друг». А многие банально не понимали, во имя чего они должны сражаться в рядах легиона. Как отмечал в своем отчете от 31 мая 1944 года командир 6-й (латышской) роты штандарта военных корреспондентов СС «Курт Эггерс»: «Латышский народ по- прежнему имеет очень мало понимания европейской идеи. Он чувствует себя зажатым между двумя колоссами - Россией и Германией. Если в 1941 году немцев встречали как освободителей, то теперь во всех слоях населения распространены убеждения, что немцы хотят «изнасиловать» Латвию...

Дисциплина Латышского легиона подорвана. Обычным явлением стало дезертирство, в том числе и групповое, и продажа оружия и техники» [18, s.102].

Многие оказавшиеся в легионе убежденные антикоммунисты равнодушно относились к национал-социализму или смотрели на него скептически. Для СС это не было секретом, поскольку всем добровольцам там уделялось пристальное внимание, особенно если они носили офицерское звание. В качестве примера можно привести ваффен-унтер- штурмфюрера Юриса Клеманиса, бывшего бойца самообороны и латышского шутцманншафта, который 4 мая 1943 года добровольно вступил в формирующуюся 15-ю дивизию СС. Он был отправлен учиться в юнкерскую школу СС в Арользене, где готовили административный персонал для войск СС, по окончании которой в звании легионс-штандартеноберюнкера был зачислен в 34-й добровольческий полк СС для прохождения обязательной практики перед получением офицерского звания. В характеристике Клеманиса, составленной в полку 8 июня 1944 года, указано при положительных квалификационных военных характеристиках, что он является антибольшевиком, но при этом по всем остальным политическим моментам характеризуется как «умеренный и не вызывающий доверия» [4, A3343-SSO-178A, F.1506], То есть, пламенным национал-социалистом Клеманиса вряд ли можно было назвать. Несмотря на это он все же был произведен в офицеры.

К слову, обергруппенфюрер СС Еккельн очень пристально следил за лояльностью латышских офицеров Германии. Известен случай, когда благодаря его интригам, якобы за невыполнение приказа, а фактически - за антинемецкие настроения, был снят с должности командир 43-го гренадерского полка войск СС ваффен-штандартенфюрер Александре Пленснерс, один из соратников Бангерскиса; интересно, что Силгайлис назвал все обвинения против Пленснерса безосновательными [28, р.96-97].

Эрих Вульф, начальник оперативного отдела 15-й дивизии войск СС, кавалер Рыцарского креста, погибший в Померании 3 февраля 1945 года

Латышские пехотинцы войск СС

Кто-то из латышей считал, что государственность для своей страны нужно добыть путем самостоятельной борьбы, в основном через партизанские действия, и поэтому уходили в леса, в националистические партизанские отряды. А некоторые мобилизованные вообще придерживались левых взглядов, особенно это касалось выходцев из бедных крестьянских и городских семей. Понятно, что для всех этих категорий легионеров воевать за немецкие цели было бесперспективно, и именно они были первыми кандидатами на дезертирство.

Первые случаи дезертирства из латышских подразделений войск СС были отмечены уже весной 1943 года [8, с.226]. С попаданием частей на фронт дезертирство еще более возросло: по некоторым данным в марте 1944 года из 15-й дивизии и латышской бригады дезертировало около 150 человек [19, р.11]. Одной из причин этого, согласно докладной записке штаба дивизии, было то, что в дивизии преимущественно служили мобилизованные представители сельских и городских бедных семей, среди которых были распространены левые настроения [3, с.721-722].

С переводом в войска СС различных латышских охранных подразделений комплектовавший их контингент, в массе своей, опешил от этой новости. Ведь одно дело служить в полку пограничной охраны на спокойном участке, а другое - в гренадерском полку войск СС на передовой. Поэтому неудивительно, что когда во 2-м полку пограничной охраны объявили, что его передают в состав 15-й дивизии войск СС, из него тут же дезертировали 600 человек. Как об этом рассказывал очевидец, при этом они кричали: «Мы не добровольцы. Дальше не пойдем. Мы не хотим сражаться на чужой земле за Германию» [19, р.11]. Однако, суть здесь была скорее в том, что пограничная стража была плохо вооружена, а служившие в ее рядах солдаты имели крайне низкий моральный дух - некоторые части были полностью разложены советской агентурой [8, с.234]. Поэтому вполне понятно, что узнав о своем переводе в боевую часть ненадежный контингент предпочел разбежаться по окрестным лесам.

Здесь еще нужно учитывать такой момент, как репутацию войск СС. К 1944 году они уже завоевали себе статус элитарных частей, которые бросают на самые опасные участки фронта. Попадая в войска СС, рекрут мог быть уверен, что спокойной жизни пришел конец и скоро он окажется в бою. В войсках СС можно было надеяться на быструю карьеру, но и шансов геройски погибнуть было гораздо больше. Поэтому отношение к войскам СС со стороны не охваченных боевым пылом рекрутированных в немецкую армию латышей было соответствующим.

Нельзя забывать и об общей деморализации немецких войск, а особенно добровольческих частей, которая все активнее проявлялась начиная со второй половины 1944 года в связи с катастрофическим ухудшением положений Вермахта на всех фронтах. Общий итог падения морального духа латышей выразил 3 ноября 1944 года в письме к Еккельну бывший генерал армии Латвии Янис Курелис: «На мораль латышского солдата негативно повлияли неправильные методы, которыми проводилась так называемая мобилизация, распределение мобилизованных по мелким частям с разными названиями, заданиями и руководством и деморализация по всей широкой фронтовой полосе... Тяжелые обстоятельства способствовали тому, что в латышской дивизии наблюдается деморализация, независимо от доброй воли латышских офицеров и солдат» [3, с.722].

Еще одной причиной дезертирства было нежелание легионеров покидать территорию родной Латвии. Хотя, здесь двоякий момент. Как заметил Д. Бендер, когда потрепанную 15-ю дивизию СС в августе-сентябре 1944 года перебрасывали в Германию на реорганизацию, ее солдаты «были, несомненно, не рады покидать свою Родину в такой критический момент, но, вероятно, видели в переформировании дивизии единственную эффективную меру, которая позволит им противостоять натиску русских и задержать, если не предотвратить, захват их страны Красной армией» [16, р.83]. Если переброска 15-й дивизии все же прошла вполне благополучно, то в 19-й дивизии ситуация была другой. Так, во время 1-й битвы за Курляндию, 16-20 октября 1944 года, из ее рядов (в момент, когда она сражалась на фронте!) дезертировало 500 человек, а еще 2000 дезертировали из резервных и учебных подразделений дивизии [17, р.90]. Причиной этого дезертирства было не нежелание легионеров сражаться, а распространившиеся в дивизии слухи, что дивизию и прочие латышские части собираются перебросить в Германию (как это уже имело место с 15-й дивизией), и латышские легионеры СС не хотели покидать родную землю и оставлять свои семьи.