Убийца читал Киплинга (Где и заповедей нет) - Алекс Джо - Страница 19

Они очутились под деревьями, где уже легла тень раннего вечера, хотя солнце еще не взошло.

— Что касается профессора Снайдера, то он действительно признанный авторитет в вопросах индуистского изобразительного искусства, — почти механически возразила Каролина.

— Боже мой! Авторитет! Вы ведь собственными ушами слышали сегодня, каковы аргументы этого авторитета. Какой же он авторитет, если не в состоянии понять, сколь высокого класса мастер изваял эту группу? Я не выношу таких специалистов. Из-за таких, как Снайдер, слишком много гениальных, но легко отчаивающихся молодых людей в безысходности отвертывало газ или перебрасывало веревку через первую встречную ветку! Он уверен в себе, как и все американцы, и умеет бесконечно многое, но не знает ничего и до конца жизни останется слепым и глухим в той области, в которой он призван выносить суждения, формировать мнение общества и учить младенцев! А личность его дочери — результат его безграничного убеждения, что на этом свете все должно быть подчинено Реджинальду Снайдеру! Мать Дороти умерла, когда девочке было десять лет, и этот человек пошел по линии наименьшего сопротивления: вместо того, чтобы воспитывать в собственном ребенке хоть каплю самостоятельности, он превратил Дороти в секретаршу, служанку, жрицу его тайного знания и в идолопоклоннического читателя! Даже на безлюдье трудно обратить внимание на такую девушку. У нее безнадежно разрушена индивидуальность!

— А Мерил Перри? — проворчал Алекс. — Раз уж мы начали неприязненно говорить о ближних, должен признаться, что на первый взгляд она не производит впечатления молодого гениального ученого в юбке. Конечно, у меня нет ни малейших оснований для таких суждений, но это просто поверхностное впечатление.

— Ты не имеешь права так говорить о Мерил, Джо! — Каролина остановилась посередине тропинки, и идущие вслед за ней мужчины тоже вынуждены были остановиться. — Я знаю ее со студенческих лет. Она одинока, у нее нет ни родителей, ни других родственников. Мерил сама себя содержала, работая по вечерам посудомойкой в ресторане, позднее она получила стипендию, потому что была самой способ… была одной из самых способных в нашем отделении!

— Да-а-а, — вздохнул Джоветт, медленно идя вперед по тропинке. — Я имел возможность убедиться, что мисс Перри — порядочная девушка, к сожалению. А если уж откровенничать до конца, то я опасаюсь, что в конечном счете она выйдет замуж за нашего Коули, хотя может возникнуть впечатление, будто ухаживания и вздохи нашего юного влюбленного оставляют ее равнодушной.

— Я была бы очень довольна! — с искренней радостью ответила ему Каролина. — Мистер Коули оставляет впечатление очень порядочного человека, вы сами признали, что в своей области он ценный специалист. Если Мерил Перри тоже полюбила, что лучшее можно желать для двух молодых людей?

— Ох, конечно же, что лучшее… — Джоветт вздохнул и неожиданно рассмеялся. — Но признаюсь вам, мисс, что женщины — странные существа! Имея в этой пустыне меня и Коули, она предпочла Коули!

— А вы бы женились на ней? — неожиданно Каролина стала неуступчивой. Джо усмехнулся в душе.

— Я? Спаси меня, Господи! Я маленький, отвратительный эгоист, всегда интересующийся женщинами, но пожертвовал бы любой из них в отдельности и всеми вместе взятыми, если бы это хоть в малейшей степени помогло в работе.

— Мне показалось, — усмехнувшись, сказала Каролина, — что аналогичная, собственно, позиция профессора Снайдера позволила упрекать его в том, что он уничтожил индивидуальность близкого ему человека.

— Ба! Но со стороны профессора Снайдера это только бессмысленная глупость, а я… — он снова рассмеялся, но когда закончил шутовским тоном, было видно, что он верит в то, что говорит: — …должен передать будущему дела нашего времени хотя бы в той мере, в какой их можно отразить в пластическом искусстве. Я имею в виду зло и добро нашего времени, ибо у каждой эпохи другие глаза и она иначе видит мерзость, никчемность ближних и красоту искусства!

Он замолк на минуту и громко откашлялся, как бы смущенный собственными словами. Потом быстро добавил:

— Странная коллекция чудаков и дураков собралась под этой крышей. У меня такое впечатление, что только столетний старик обладает каплей здравого разума. Он инстинктивно понимает скульптуру. А это, пожалуй, самое главное. Остальному можно научиться по книгам и вызубрить назубок. Но вот и мой ад! Хотите посмотреть? Если Коули там, обещаю, что буду вести себя любезно. Не дразнить мещанскую бестию, притаившуюся в сердце возлюбленного инженера: вот лозунг дня! Прошу.

— Не может быть… — сомневаясь, протянула Каролина, однако умолкла, почувствовав легкий нажим пальцев Алекса.

Джоветт первым подошел к дверям мастерской и нажал ручку.

— Здесь… — шепнул он и подвинулся, давая место Каролине.

Они сразу заметили Коули, который стоял на коленях, склонившись над глубокой нишей в стене, откуда исходил красный мерцающий блеск пламени, горящего где-то глубоко внизу. Ниша закрывалась большими двухстворчатыми дверьми, сейчас открытыми. От них к середине помещения шли рельсы, на которых стояла низкая платформа на колесиках, а на ней — небольшой плотный предмет, завернутый в брезентовое полотно.

— Мне пришло в голову, — сказал Коули, не поворачивая головы и смотря на огонь, — что мы можем…

— Я привел гостей! — сказал Джоветт. — Мисс Бекон, и мистер Алекс хотят увидеть вашу фабрику нирваны.

Коули стремительно обернулся и встал. Только теперь они заметили, что глаза и верхнюю половину его лица закрывала черная асбестовая маска, в которой темнели еще более черные стекла, предохраняющие глаза от яркого пламени.

— Если я мешаю… — резко бросил он, — то на сегодня я, собственно, закончил свою работу, — он поднял руку, в которой держал внушающий уважение своей длиной термометр, и, не глядя на Джоветта, добавил: — Руда подготовлена в соответствующих пропорциях, и завтра утром можно начинать отливку, — он указал рукой на стоящий у стены другой предмет, также укрытый брезентом, но высокий и напоминающий крупную человеческую фигуру. — Я постараюсь, чтобы не было никакой задержки, по крайней мере по моей вине. Ну, пожалуй, вот и все, если у вас нет других пожеланий? — На этот раз он поднял голову и обратил взор черных стекол прямо на Джоветта. Он по-прежнему говорил резко, но вежливо, с интонацией, которую Алекс мысленно назвал безличной, как будто говоривший старался передать информацию, не вступая в малейший ненужный контакт с тем, к кому обращался.

— Спасибо, — Джоветт развел руками. — И мне хотелось бы, чтобы со всем было покончено как можно быстрее. Я вижу, что работа со мной не является самой большой радостью в вашей молодой, искрящейся жизни, Коули! Но Создатель мой свидетель, что те замечания, которые я себе позволял, имели целью только ваше благо. Вы показались мне опытным металлургом, но очень неопытным поклонником. Поэтому…

— С вашего разрешения, мисс, — сказал Коули драматическим шепотом, обращаясь к Каролине, — я сейчас же уйду. Меня… меня ждет еще немного работы в библиотеке генерала.

И он так ринулся к дверям, будто его нагоняла армия врагов, вооруженных мечами и копьями. Когда за ним захлопнулись двери, Каролина сказала, прикрывая рукой глаза, которые ослеплял исходящий из подземелья красный блеск:

— Опять вы спровоцировали этого несчастного парня!

— О, нет! Это был благородный и милосердный поступок. Догадываетесь ли вы, господа, что делает в эту минуту наш друг? Ходит по парку или заглядывает во все комнаты Мандалай-хауз в поисках Мерил Перри. Насколько я знаю эту девушку, не боюсь поспорить, что он найдет ее быстрее, чем мы допускаем. При встрече она сделает удивленное лицо, как будто вообще не знала, что в поместье находится инженер Коули, а он начнет заикаться и говорить о жизни вдали от этих мест.

— Если бы было так! — Каролина приблизилась к выходному отверстию печи. — Вот так действительно выглядела индийская металлургическая печь? Мне все здесь кажется слишком современным.