Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Высокое окно - Чэндлер Раймонд - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

— Что ты знаешь об Алексе Морни? — спросил я, когда мы кончили упражняться в остроумии.

— Владелец шикарного ночного клуба и игорного дома в Айдл Вэли, две мили от шоссе в сторону холмов. Снимался в кино. Актеришка он паршивый. У него, похоже, много покровителей. Никогда не слышал, чтобы он пристрелил кого-нибудь в общественном месте среди бела дня. Как и в любое другое время суток. Но биться об заклад, что он на это не способен, я бы не стал.

— Опасен?

— Скажем так: может быть — при необходимости. Все эти киношные мальчики хорошо знают, как должны вести себя владельцы ночных клубов. У него есть телохранитель — колоритная фигура, скажу тебе. Некий Эдди Пру. Ростом около шести футов пяти дюймов и тощий, как нефальсифицированное алиби. На одном глазу бельмо — результат боевого ранения.

— Представляет ли Морни опасность для женщин?

— Не будь ханжой, старина. Женщины не считают это опасностью.

— Ты знаешь девушку по имени Луис Мэджик, вроде бы артистку? Высокая яркая блондинка.

— Нет. Но, похоже, хотел бы узнать.

— Кончай острить. А некоего Ваньера не знаешь часом? Этих имен нет в телефонной книге.

— Нет. Но могу спросить у Джерти Арбогаста, если ты перезвонишь. Он знает всю аристократию ночных клубов. И все низы.

— Спасибо, Кенни. Я перезвоню. Через полчаса, пойдет?

— Отлично. — И мы повесили трубки.

Я вышел из офиса и запер дверь. В конце коридора светловолосый молодой человек в коричневом костюме и бурой соломенной шляпе с желтой ленточкой читал вечернюю газету, прислонясь к стене. Когда я проходил мимо, он зевнул, свернул газету, сунул ее под мышку и отлепился от стены.

Он вошел со мной в лифт. Он был так утомлен, что с трудом держал глаза открытыми. Я вышел на улицу и пешком прогулялся до банка, где получил по чеку деньги на карманные расходы. Оттуда я заглянул в ближайший бар выпить мартини и съесть сандвич. Человек в коричневом костюме устроился в другом конце зала, пил кока-колу, скучал и складывал на столе перед собой монетки в столбик, аккуратно ровняя их края. Он опять был в черных очках. Они делали его невидимым.

Я жевал сандвич как можно дольше, потом побрел к телефонной будке в глубине зала. Человек в коричневом резко повернул голову в мою сторону, но тут же мастерски замаскировал это движение, поспешно схватив стакан и отхлебнув из него. Я набрал номер «Кроникл».

— О'кей, — сказал Кенни. — Джерти говорит, что Морни не так давно женился на твоей шикарной блондинке. Луис Мэджик. Ваньера он не знает. Говорит, что Морни купил себе белый дом на шоссе Стилвуд-Кресцент в пяти кварталах к северу от Сансета. Этот дом достался Морни от Артура Блейка Попхэма, погоревшего на каком-то мошенничестве. На воротах еще остались инициалы прежнего владельца. И на туалетной бумаге тоже, если верить Джерти. Попхэм был основательный парень. Кажется, это все, что мы знаем.

— Этого более чем достаточно. Огромное спасибо, Кенни.

Я вышел из будки и наткнулся взглядом на черные очки между коричневым костюмом и бурой шляпой и пронаблюдал, как они поспешно отвернулись в другую сторону.

Я повернулся, прошел через вращающуюся дверь в кухню, оттуда вышел на боковую улицу и отправился к автомобильной стоянке, где была припаркована моя машина.

5

Шоссе Стилвуд-Кресцент плавным виражом уходило на север от Сансета за полем для игры в гольф клуба «Бел-Эйр». Вдоль дороги тянулись ограды частных владений — высокие и низкие каменные стены, и железные узорные решетки, и просто живые изгороди. Тротуара не было: здесь никто не ходил пешком — даже почтальоны.

Вечер был жаркий — но не настолько, как в Пасадене. Воздух наполнял наводящий дремоту аромат цветов и солнца, за огородами нежно журчали струйки фонтанчиков.

Я неспешно поднимался по склону холма, разглядывая монограммы на воротах; Артур Блейк Попхэм — значит, А.Б.П. Эти буквы — золотом по черному — я увидел на самом верху холма; к воротам вела мощенная плитами дорога.

За воротами находился сияющий белый дом, который казался совсем новым; участок вокруг был тщательно ухожен. Дом был довольно скромен для этого района: не более четырнадцати комнат и, вероятно, всего один бассейн. Окружавшая участок стена была выложена из кирпича, вытекший из швов кладки цемент застыл и был замазан белой краской. Сверху стена завершалась железной решеткой, окрашенной в черный цвет. На большом почтовом ящике у служебного входа было написано: «А. Р. Морни».

Я оставил машину на шоссе и поднялся по мощеной дорожке к белой боковой двери, на которой играли яркие блики от разноцветного стеклянного навеса над ней. Я брякнул медным дверным кольцом. В стороне от дома шофер мыл «кадиллак».

Дверь открылась, и надменный филиппинец в белоснежном костюме скорчил мне презрительную гримасу. Я протянул визитку.

— К миссис Морни, — сказал я.

Он открыл дверь. Шло время — как обычно, когда я прошу доложить о себе. Плеск льющейся на «кадиллак» воды действовал умиротворяюще. Шофер, коротенький человечек в бриджах и крагах, в мокрой от пота рубашке, был похож на переростка-жокея, и, поливая машину, он тихонько присвистывал, как скребущий лошадь конюх.

Красногрудая колибри влетела в алеющий у двери куст, сотрясла длинные трубчатые цветы и выпорхнула оттуда так стремительно, что, казалось, просто растворилась в воздухе.

Дверь открылась, и филиппинец протянул мне визитку. Я не взял ее.

— Что вы хотите? — У него был жестко потрескивающий голос — словно кто-то ходит на цыпочках по яичной скорлупе.

— Видеть миссис Морни.

— Ее нет дома.

— Вы не знали об этом, когда брали визитную карточку?

Он разжал пальцы, и визитка спланировала на землю. Он ухмыльнулся, демонстрируя плоды трудов дешевого дантиста.

— Узнал, когда она мне это сказала.

И закрыл дверь перед моим носом — совсем не тихо.

Я поднял карточку и пошел вдоль дома туда, где шофер поливал из шланга «кадиллак» и смывал с него грязь большой губкой. У шофера были глаза с воспаленными веками и пшеничная челка. К нижней губе прилипла потухшая сигарета.

Он быстро покосился на меня, как человек, которому с трудом удается заниматься своим делом и не соваться в чужие. Я спросил:

— Где хозяин?

Сигарета подпрыгнула в уголке его рта. Нежно журчала текущая из шланга вода.

— Спроси в доме, Джек.

— Уже. Они хлопнули дверью перед моим носом.

— Ты разбиваешь мое сердце, Джек.

— А как насчет миссис Морни?

— Тот же ответ. Я просто мою здесь машину. Продаешь что-нибудь?

Я протянул визитку так, чтобы он смог прочитать ее. На сей раз это была рабочая визитка. Он положил губку на подножку, шланг на землю, обошел лужу воды, чтобы вытереть руки о висевшее на двери гаража полотенце. Затем выудил спички из кармана штанов и, откинув голову назад, зажег прилипший к губе окурок.

Потом он повел по сторонам плутоватыми глазками и направился за машину, кивком головы приглашая меня следовать за ним. Я последовал.

— Как насчет небольших денежных расходов? — осторожно поинтересовался он.

— Что-то я стал туповат в последнее время.

— За пять долларов я могу начать думать.

— Неловко заставлять тебя так напрягаться.

— За десять могу спеть, как четыре канарейки и гавайская гитара.

— Я не поклонник столь изысканных оркестровок.

Он наклонил голову в сторону.

— Говори яснее, Джек.

— Я не хочу, чтобы ты потерял работу, сынок. Я всего лишь хочу знать, дома ли миссис Морни. Это стоит не больше доллара.

— Не волнуйся за меня, Джек. Я тут в милости.

— У мистера Морни или еще у кого-то?

— Ты хочешь это за тот же доллар?

— Два.

Он смерил меня взглядом.

— Ты ведь на него работаешь?

— Естественно.

— Врешь.

— Давай два, — деловито сказал он.

Я дал ему два доллара.

— Она в саду за домом со своим дружком. Милым дружком. Если у вас есть дружок, который не работает, и муж, который работает, — значит, вы хорошо устроились, — он хитро покосился на меня.