Последний выход (СИ) - Лобин Александр - Страница 11

Сейчас они мне только мешали.

По сравнению с этой четверкой, я был просто наследным принцем, баловнем судьбы. Как-никак я, хоть и пришел в Зону не совсем по собственному выбору, зато с деньгами, и не в туман и неизвестность, а к хорошо известному человеку. Все необходимое приобрел в первый же день, и Сидор определил меня в ученики к Букварю, который за месяц дал мне больше, чем другие за полгода узнают работая «отмычками», носильщиками, в лучшем случае — стажерами в каком-нибудь колхозе.

Дело в том, что человек, приютивший после Клиники меня и еще четверых, работал в Исследовательском Центре мастером технического отдела. Эта скромная должность давала ему доступ к новейшим разработкам в области защитных средств и снаряжения, а также к материалам, из которых их делали. Коротко говоря, он делал комбинезоны, маски и прочее, в том же роде, причем не только для ученых, но и сталкерам. На дому у нас была целая мастерская, где всем находилась работа.

И легендарных сталкеров прошлого — Крюгера, Абрека, Клыка и многих других — я встречал еще когда Зона начиналась с нашей стороны в районе КПП перед свалкой, сталкеры жили как все за Периметром и ходили в Зону наскокам с той стороны. Со всеми вместе я охотно слушал их рассказы и мечтал свалить от Зоны как можно дальше. Как уехали в свое время Динка, Ксюха и Артур. Особенно Динка, которая добралась аж до Австралии. А мы с Ромкой, как оказалось, физически не могли существовать дальше ста километров от Припяти. Когда этот факт был установлен научно, Ромка по второму разу в клинику при Центре не пошел, а собрал как-то ночью манатки и ушел с Клещом в «Долг», где и сгинул за месяц до моего появления.

Ну а я после долгих и безрезультатных обследований остался в Центре в роли санитара — ухаживал за пострадавшими и воровал медикаменты. Затем отслужил в саперном заградительном батальоне, где восстанавливал Периметр, а заодно помогал переправлять туда новичков и грузы. Это, пожалуй, было самое веселое время в моей жизни. Начальство меня нарядами не загружало, от дедов я откупался самогоном, зато регулярно ходил в увольнения, которые проводил в интернет-кафе и массажном салоне «Лапочка».

После демобилизации я вновь был принят на работу в то же место — батя, поняв, что терять мне уже нечего, поддался на уговоры и включил меня в общий бизнес. Устроился я водителем и потому стал еще более важным звеном в длинной золотой цепи — перевозил на своем «КАМазе» артефакты посредникам и вел примерно тот же образ жизни. Зона приковала меня к себе, но она же и кормила более, чем щедро.

Я думаю, нас сдали конкуренты из комендатуры, которым мы перебивали клиентуру. Батя наш к тому времени полгода как умер, возможно, это как-то повлияло — он знал всех и везде, умел утрясать спорные вопросы, в том числе и с военными. Короче — главу нашего синдиката арестовали, с ним вместе загремело множество перекупщиков, а я спасся, сбежав в Зону…

Вспомнив морду следователя, который брал с меня подписку о невыезде — нашел с кого брать — я понял, что тропа воспоминаний привела меня слишком близко к тому, о чем я всегда запрещал себе думать — Ксюхе…

На этом месте я прикусил себе руку до крови и вернул мысли в нужное русло: начал думать о солдатах, что засели совсем рядом и носа наружу не показывали. Все это было неправильно, совсем на вояк не похоже, и как же я их обойду, вот вопрос?

Ужин шел своим заведенным порядком. Коготь все тряс их за плечи, приставая с расспросами, но народ только отмахивался, набив рот лапшой. Хабар им вышел приличный, нарыли даже одно «мясо», поэтому были просто на седьмом небе от счастья. Шутки мужские, смех без повода, Кожан в Лосося носками кинул, Факел бутылку открыл…

Ну, за удачу! Чтоб хабара вволю, а тварей — наоборот. Вздрогнули. Водка обожгла пищевод. Лапша с тушенкой легла сверху, распространяя в организме покой и удовольствие.

— Разрешите присесть?

Я поднял голову от чашки. У костра стояли уже известные мне личности: оператор и тот пожилой. Оба сделали надлежащие выводы из своего дневного приключения: оператор тоже переоделся в защитный научный комбинезон и у каждого на шее висело по «гадюке». А еще при них был литр водки, две буханки свежего хлеба, колбаса — и все это богатство они сразу выставили на общий стол. Обрадованный народ немедленно раздвинулся, освобождая место у костра.

— Олег Васильевич, научный консультант. — Представился старший. — А это тоже Олег, но пока без отчества. Как вы уже поняли — наш оператор.

Ученый мне в целом понравился — он был такой типичный, что хоть в кино его снимай: сухой, подвижный, обожженный Зоной, выше среднего ростом… В общем, отличался только повышенной разговорчивостью — вообще-то наши научники со сталкерами мало общаются — подписка у них. А вот человек искусства мне наоборот не глянулся совершенно — он был совершенно не наш. Тоже высокий и хорошо подготовленный, видно по фигуре, но не натасканный, как все мы здесь, а спортивный какой-то, в спортзалах натренированный. Ассоциировался он с забытыми уже словами типа фитнесс и боулинг. Таких вот гладких, холеных даже лиц у нас и за Периметром не бывает. И общительность он нарабатывал явно не у костра, а на фуршетах и презентациях.

Не место в Зоне таким стильным мальчикам. Здесь ведь и убить могут…

— А мадам свою где оставили? — Всех волнующий вопрос задал самый нетерпеливый и дерганый из нас, Факел, хорошо хоть дотерпел, пока по первой выпили. — Или она нас боится?

— Клара Игоревна даже кровососов не боится. — Улыбнулся консультант. — Она сейчас раненого повезла, потом в Бар заскочит. А мы вот с солдатами остались — он неопределенно махнул рукой в сторону нашего схрона — хотим еще немного Зону поснимать…

— Что здесь снимать-то? — Не удержался я от лишнего вопроса — самое интересное уже увезли…

— Это Кларе интересно — ответил мне Оператор — она у нас журналист. А я криминальными сенсациями не занимаюсь, я снимаю документальный фильм из реальной жизни.

— Хотите что ли снять как мы хабар собираем? — уточнил Кожан.

— Хотелось бы. Если вы, конечно, не против…

— На меня не рассчитывай!

— Тебе и не предлагаю — отмахнулся от меня оператор — ты не подойдешь.

— Это вдруг почему?

— Видел я как ты шел… Даже под ноги не смотришь, как будто по Крещатику гуляешь. Не смотришься в кадре…

Коллеги обидно заржали, Олег Васильевич примирительно улыбнулся, а я, как это ни глупо, обиделся. Тоже мне, знаток сталкерских повадок, Феллини недоделанный.

— А мы, значит, подходим — уточнил Кожан.

— В принципе — да. Только сразу предупреждаю, я не телевизионный канал в смысле бюджета. Зато плачу на месте и без лишней бюрократии…

Похоже, намечался долгий увлекательный торг, но состояться ему было не суждено.

Вояки разместили нас в цехе в глубоких ямах, бог знает для чего предназначенных изначально. Но зиндан получился просто замечательный: глубоко, стенки гладкие, наверх можно вылезти только по лестнице, но она как раз была под прицелом. Время от времени я слышал гулкие шаги прогуливающегося часового. Места хватило всем, но было несколько прохладно и пахло нехорошо — эти резервуары мы частенько использовали вместо туалета.

Оружие забрали, но остальные вещи оставили, так что мой рюкзак с «валом» был пока при мне. Но прежде чем хвататься за оружие, следовало разобраться, во что же мы так легко влипли?

Ни на что, прежде мной виденное, эта ситуация похожа не была: не обыскали, не допросили, даже КПК не изъяли и вертушку не вызвали — не будут же они нас пешком конвоировать? Может быть идея в том, чтоб наловить побольше сталкеров, а уж потом вывезти всех сразу? Похоже на то…

Настроение в камере царило соответственное — переход от удачного поиска и водки под колбасу к наручникам и яме был слишком резким, поэтому мои соседи, как, впрочем, и я, пребывали сейчас в полной прострации. Меня, вдобавок ко всему, еще и знобило. Обычно это начинается за пару часов до Выброса, но в этот раз чего-то изменилось. Или с Выбросом, или со мной, во всяком случае, крышу мне сносило совершенно не по-детски. Задницей я пребывал на расстеленном коврике, спиной опирался на стенку, но голова была в каком-то другом месте. Перед глазами как в слайд-шоу возникали очень яркие отдельные картины: озеро Янтарь, Сидор, трубка Боцмана, убитый днем кровосос и много такого, что невозможно было ни вспомнить, ни разглядеть.