Книга радости. Как быть счастливым в меняющемся мире - Далай-лама XIV - Страница 5

Почему духовные люди всегда рано встают и медитируют? Видимо, это действительно сильно влияет на то, как в дальнейшем складывается их день. Впервые услышав, что Далай-лама просыпается в три утра, я решил, что за этим последует очередной рассказ о рьяной религиозности, на которую обычный человек не способен. Подумал, что он, наверное, спит по два-три часа в день. Каково же было мое облегчение, когда я узнал, что он просто очень рано ложится – около семи вечера! Конечно, это не слишком практичный распорядок для человека семейного, которому нужно покормить детей ужином и уложить спать. Но если бы все мы ложились хотя бы на час раньше и вставали на час раньше – а это не так уж сложно, – привело бы это к духовному росту? Сделало бы нас счастливее?

Далай-лама прижал ладонь архиепископа к своей щеке.

– А теперь поедем ко мне в гости.

На выходе из аэропорта Далай-ламу и архиепископа окружили журналисты, выкрикивая вопросы о том, как прошло путешествие. Архиепископ остановился ответить и, пользуясь случаем, обратить внимание на несправедливость.

– Я очень рад наконец оказаться рядом с дорогим другом. Люди и обстоятельства пытались помешать нашей встрече, но наша любовь друг к другу и милосердный Божий промысел позаботились о том, чтобы мы увиделись. Когда правительство ЮАР отказало ему в выдаче визы и Далай-лама не смог приехать на празднование моего юбилея, я спросил его: «Сколько отрядов в твоей армии? Почему Китай так тебя боится?» Меня удивляет подобное отношение – хотя, возможно, китайцы правы и духовных лидеров действительно следует воспринимать всерьез. Мы надеемся, что мир станет лучше и в нем будет больше добра, сострадания, щедрости. Что люди смогут ужиться и не будет того, что сейчас происходит между Россией и Украиной, в Кении или Сирии. Бог плачет, когда видит такие вещи.

Архиепископ повернулся и собрался идти, но задержался, когда кто-то из журналистов спросил его о цели поездки.

– Мы встретились ради дружеского общения. Будем говорить о радости.

Архиепископ и Далай-лама сели в поджидающую автоколонну. Путь до резиденции занимает около сорока пяти минут. В честь поездки ламы в аэропорт движение перекрыли, и на улицы вышли люди – тибетцы, индийцы и редкие в этих краях туристы. Все надеялись увидеть Далай-ламу и его почетного гостя хотя бы одним глазком. Я понял, почему лама так редко выезжает в аэропорт: это крупнейшая логистическая операция. Перекрывается одна из основных улиц, а это отражается на жизни всего города.

Мы прибыли в Дхарамсалу, чтобы узнать, как радоваться жизни, невзирая на сложные жизненные обстоятельства, и это место как нельзя лучше подходило для нашей цели. В Дхарамсале на каждом шагу попадались напоминания о пережитом тибетцами угнетении и изгнании. Город стоит на склоне горы, он изрезан извилистыми наклонными улочками; на краю отвесных скал ютятся ремесленные лавки. Как повсюду в Индии и других странах третьего мира, здесь пренебрегли строительными нормами и правилами безопасности, чтобы резко увеличившемуся населению было где жить. Я невольно задумался, выстоят ли эти лачуги при землетрясении. Как бы горы не стряхнули с себя город, подобно вздрогнувшей при пробуждении собаке, которая сбрасывает со спины сухой листок.

Автоколонна медленно продвигалась вверх по извилистым улицам, а толпы почитателей Далай-ламы сгущались. Одни жгли благовония; другие держали в сложенных для молитвы руках четки мала. Нетибетцу сложно понять, как много значит для тибетского народа Далай-лама, как ценят его в этой общине изгнанников. Для них он символ национального и политического самосознания и средоточие духовных стремлений. Перевоплощение бодхисатвы[4] милосердия – фигура, во многом приближающаяся к Христу. Можно лишь предположить, как сложно Далай-ламе нести эту ответственность и одновременно подчеркивать, что в нем нет «ничего особенного», что он всего лишь один из семи миллиардов жителей Земли.

Улицы сужались, и я подумал, как нашей кавалькаде удастся прорваться сквозь толпу. Мы замедляли скорость, лишь когда на середину улицы выходила священная корова, которой, наверное, тоже хотелось взглянуть на религиозных лидеров.

Все же приходилось ехать быстро: по соображениям безопасности и чтобы движение по улицам возобновилось как можно скорее. Но главной была все-таки первая причина. Как и во всех индийских городах, в Дхарамсале существует постоянное трение культурных тектонических плато, которые сдвигаются и сталкиваются, представляя яркую, но довольно тревожную картину религиозного и национального разнообразия.

Горное поселение Маклеод-Гандж, где проживают тибетские буддисты, расположилось в верхней части индуистской Дхарамсалы, подобно наслоению осадочных пород (поэтому его еще называют Верхней Дхарамсалой). Дхарамсала, или Дхарамшала, как это название произносится на хинди, означает «духовная обитель». Слово состоит из двух корней – дхарма (духовное учение) и шала (дом, жилище); вместе они обозначают «пристанище паломника». Подходящее название для города, ставшего в наши дни центром поклонения.

Мы спешно миновали простые металлические ворота, ведущие на территорию комплекса резиденции Далай-ламы, где находятся его приемные и частные покои. Полукруглая дорожка огибала пышную клумбу с весенними цветами. Последний раз я был в Дхарамсале в январе: планировал нынешнюю встречу вместе с сотрудниками канцелярии Далай-ламы. Тогда город был окутан облаками, стоял колючий холод. Но сейчас сияло солнце, а цветы, казалось, стремились перещеголять друг друга буйством красок, как всегда бывает в недолгий сезон цветения в высокогорье, где жизнь бутона коротка и быстро обрывается, отчего каждый день ценится больше и проживается ярче.

Близилось начало наших диалогов, и я поймал себя на мысли, что очень нервничаю. И я был в этом не одинок. Когда мы с архиепископом созванивались накануне путешествия, меня глубоко тронула его честная тревога из-за предстоящей «битвы умов». «Он гораздо рассудительнее меня, – заметил Десмонд Туту, имея в виду большую любовь Далай-ламы к дебатам, интеллектуальным и научным изысканиям. – Я мыслю более инстинктивно». Помню слова архиепископа, что во всех важных поворотных моментах жизни и в миссии по борьбе с апартеидом им руководило глубокое интуитивное знание и смирение пред лицом судьбы. Но, как видно, даже великие религиозные лидеры нервничают, ступая на неизведанную территорию.

Архиепископ отдохнул один день, и затем мы начали беседы о природе истинной радости.

День 1

Природа истинной радости

Почему ты не печалишься?

В начале беседы я предложил архиепископу произнести молитву: в англиканской традиции молитва предваряет любой важный разговор.

– Да, спасибо, – ответил он. – Помощь свыше никогда не помешает.

Давайте умолкнем на минуту. Да снизойдет на нас Святой Дух. Да наполнит Он сердца верующих, разжигая в них пламя любви Твоей. Пусть Дух Твой обновит людские души и обновит лицо Земли. Аминь.

– Аминь, – повторил Далай-лама.

Я спросил, чего он ждет от этой встречи. Лама откинулся в кресле, потирая ладони.

– Мы живем в XXI веке. Совершенствуем открытия, сделанные в ХХ веке, и продолжаем улучшать материальный мир. Хотя многие люди все еще живут в бедности и голодают, в целом современная цивилизация высокоразвита. Проблема в том, что наш мир и система образования сосредоточены целиком на внешних, приземленных ценностях. Внутренние ориентиры заботят нас куда меньше. Те, кто воспитывается в этой системе образования, живут как материалисты, и в конечном итоге все общество пропитывается этим духом. Но культура, обслуживающая вещественные представления, не в состоянии решить проблемы человечества. Истинная проблема здесь, – Далай-лама указал на свой лоб.