Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ) - "Le Baiser Du Dragon и ankh976" - Страница 62

— Ты говоришь “министерство правды” так, будто это что-то плохое, — заметил я.

— А вы не замечаете иронии в названии? — Лэйме нервно дернул уголком губ. — Интересно, почему темные не назвали министерство войны — министерством любви.

— Любовь!.. — захихикал Ясси и поцеловал меня в шею.

Я смутился, вспомнив, как он отрывался полночи, вовсю пользуясь тем, что я был совсем никакой после дуэли. Лэйме отвел глаза.

— И как же, интересно, называется ваше министерство правды? — спросил я.

Лэйме открыл и снова закрыл рот, словно не мог вспомнить, а потом растерянно посмотрел на меня:

— Я знаю, что хочу сказать, но не могу, как будто это слово не существует, — он закрыл глаза ладонью, напряженно шевеля губами.

— Это потому, что у светлых нет своего языка, а лишь бессмысленный набор звуков, подстраивающийся под нашу лингвистическую матрицу! — заржал я.

— Дурак! — Ясси оскорбленно пихнул меня локтем, вызвав новый приступ смеха:

— Ну, прости, милашка, это мне в университете сказали.

— Лингвистическая матрица, конечно, — воскликнул Лэйме. — Боги, я же помню тот момент — когда ваше рычание и шипение внезапно обрело смысл. А ведь почти забыл… Очевидно, у вас нет точного аналога этого слова.

— Почему же нет, — заулыбался Ясси, — наше министерство правды называется Лживым приказом!

— Самокритично, — сказал я, давясь от смеха.

Лэйме вспыхнул:

— Это не так, там совершенно другие слова и оттенки смысла!

— Но сам смысл, видимо, тот, — заключил я и встал. — Ладно, пойду в гараж, переварю имперскую заботу о своей репутации.

Ясси ускакал за котиками — хотел посадить их в корзину и отнести знакомиться с какими-то “хвостатиками”. А Лэйме потащился за мной в гараж, а потом и к загону с псевдожизнью. И принялся неловко мяться, явно не решаясь подойти. Я решил не обращать на него внимания: пусть в следующий раз следит за языком и думает, прежде чем язвить и осуждать. Ну, или хотя бы научится извиняться — а то сначала ему Яссина поротая задница не нравится, потом наш орден, а теперь смотрит, как побитый.

Псевдожизнь за неделю успела свыкнуться с контурами Хаоса, а Рогачка даже срослась с моим недоделанным роботом и бодро шевелила манипуляторами. Отлично, теперь можно, наверное, наложить следующий слой заклятий — так, чтобы контуры постепенно переполнились Хаосом настолько, что, образовав устойчивую матрицу, провалились бы в пространство Бездны.

— Все дело во временном факторе, — сказал Лэйме. — Псевдожизнь на самом деле похожа на живые организмы, и подходить к ней следует не как к бездушной технической основе. Ее нужно растить, пользуясь принципами наших инженеров полуживой техники… — он запнулся и пробормотал: — Боги, “полуживая техника”, до чего отвратно звучит.

Я жадно к нему подался:

— Ты же вел наблюдение всю эту неделю, Лэйме? И расскажи о ваших инженерах, — я подумал и добавил: — Пожалуйста.

— Конечно, я не специалист по этому направлению, но основные принципы… — заулыбался Лэйме, подходя ко мне.

И на следующие семь часов я забыл и о сволочных газетах, и о хаособорцах, и вообще обо всем, увлеченный нашей работой с псевдожизнью. Надо будет принести пару экземпляров в университетские лаборатории, там оснащение не в пример лучше. Но, с другой стороны, там у меня не будет Лэйме… Хоть разорвись.

Пару раз прибегал Ясси и приносил корзинки с закусками и судочки с горячей едой. И, естественно, питательные амулеты для псевдожизни.

— Ты просто чудо, Ясси, настоящий подарок богов, — сказал я, вгрызаясь в нечто горячее, ароматное, мясистое и завернутое в лепешку.

Ясси хитро посиял глазками, поцеловал меня в щеку и умчался. Впрочем, скоро один экземпляр псевдожизни у нас разбалансировался, и пришлось смириться с тем, что на сегодня опыты закончены.

Вообще-то, вечером я хотел поваляться на диване, читая труды древних исследователей псевдожизни, тискаясь с милашкой и трепясь с Лэйме о прочитанном. Идиллическая картина, как раз для субботы!

И она уже вполне нарисовалась. Лэйме подхватил книгу и устроился на верандe, явно дожидаясь ухода Яссиных гостей. А Ясси засуетился, с этими самыми гостями обнимаясь и прощаясь. Гости же тянули время, шуршали набросками к очередным похабным комиксам и таращились на меня круглыми, сочащимися Тьмой глазами. Наверное, газет обчитались.

Кстати, о газетах. Я взял дневной выпуск, заранее ухмыляясь в предвкушении очередной порции исторической (и не очень) аналитики.

Мне позвонили — с незнакомого номера.

— Привет, Дейнар, — сказал Эйлах. — Не хочешь подойти?

— Не хочу, — честно признался я.

Эйлах напряженно молчал на той стороне, и я вздохнул, вспомнив про орден:

— Куда?

— К Императорскому госпиталю, — сказал Эйлах с таким явным облегчением, что я даже слегка обеспокоился:

— Надеюсь, наш высокородный собрат не собирается пировать с богами?

— Нет, но он хочет тебя видеть. И… вообще поговорить надо.

Я помолчал, разрываясь между мечтой о тихом семейном вечере и чувством долга перед орденом (пополам с любопытством — особенно интересно было посмотреть на побитого Никрама). А потом все же решил поехать.

Темные, прослышав о моем отъезде, тут же снова разложили свои бумажки на столе, а Ясси принялся совать мне в руки “гостинцы для раненого”. Гостинцы я, конечно, взял, но развернул сразу за воротами. Там оказались пирожки, и я немедленно их сожрал. Вряд ли высокородного морят голодом в Императорском госпитале, так что обойдется без милашкиных пирожков!

А у входа в госпиталь на меня напала свора журналистов.

— Вы же Дейнар Дартзих? — возбудились они. — Третий член возрожденного ордена Пепла и Хаоса?

Я остановился:

— Первый!

Они захихикали, протягивая ко мне свои микрофоны и камеры:

— А что вы скажете о будущем ордена? Какие у вас планы? Вы близко знакомы с…

Я окинул их прищуренным взглядом, непроизвольно копируя Тэргона, и гордо удалился. Давать еще интервью всяким — все равно оболгут.

========== 50. ==========

— Откуда ты узнал мой телефон, Эйлах? — спросил я, заходя в палату. И огляделся.

Палата была роскошная — вся в каких-то завитушках на стенах, шелковых драпировках и гнутой мебели. Эйлах с Никрамом сидели около камина и играли в шахматы. Прикольно, Никрам никогда не создавал у меня впечатления любителя настольных игр. Впрочем, с отрезанной по локоть правой рукой и искалеченным левым плечом — что ему еще оставалось делать. Вот что значит, попасть под прямой удар проклятия Сути Хаоса. Интересно, он стоять может?

Эйлах встал, протягивая мне руку:

— Спросил у одного из твоих сокурсников. Решил проверить твою теорию насчет того, что темные знают о нас все.

Я хмыкнул, пожимая его руку:

— Видел, кстати, твое интервью в газетах. Выступил на отлично.

Эйлах покраснел:

— И не упоминай.

Я с некоторой неловкостью подошел к Никраму. Тот молча кивнул мне на третье кресло.

— О чем вы хотели поговорить? — спросил я, взяв бокал вина.

— Это все… — начал было Эйлах, но Никрам перебил его, стукнув искалеченной (левой) ладонью по столу:

— У кого, Бездна тебя раздери, ты учился дуэльному искусству?!

— Ты не хочешь этого знать, — фыркнул я и откинулся в кресле. — Поверь мне, Никрам.

Температура в комнате значительно упала, а в камине замерз огонь. Никрам смотрел на меня с ледяной яростью, и, судя по всему, с балансом Силы у него было все в порядке, оставалось только недостающие конечности вылечить. Я вздернул одну бровь, но тут же опустил и нахмурился, поймав себя на том, что снова подражаю Тэргону. Не хотелось бы стать его мелкой копией!

— Успокойся, Никрам, — сказал Эйлах. — Дейнар не обязан выкладывать свои тайны.

И Никрам внезапно взял себя в руки: прикрыл глаза и принял расслабленную позу.

— Ну, конечно. Ты же… протеже рода Ллоссарх, — сказал он, явно заменив словом “протеже” свой очередной южный архаизм. — Ты учился у этого… пламенного… которого они… столь опрометчиво привели в свой род.