И цветы расцвели... - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 61

Сильная любовь рождает сильный страх. Она напоминает смерть, потому что исчезает «Я», исчезает «Ты» - и это похоже на смерть. Но когда умирает «ты», только тогда вы входите в Божественное. Но тогда Божественное перестает быть Богом, вы не можете об­ратиться к Нему - отсюда в буддизме отсутствие молитв.

Именно поэтому христианам непонятна религиозная природа буддизма. Никаких молитв!

«Как можно молиться? - сказал Будда - Ведь молитва возможна лишь при разделении: "Я" молится, "Ты" внимает. Как можно мо­литься?»

В буддизме существует лишь медитация. Попытайтесь понять различие - молитва происходит при старом разделении на Я и Ты, медитация отбрасывает это разделение. Молитва в итоге должна привести к медитации. Молитва не может быть вершиной. Это пре­красно, но это еще не Высшее. Высшим может быть только это: ко­гда исчезает и то, и другое, и существует только Единое.

Это огромно. Бесконечно! Вам страшно! Все уютные разделения на Я и Ты исчезли. Всякая относительность исчезает: вот откуда этот страх; вот чего боится Бубер. Он боится, что если перестанут существовать Я и Ты, все это станет таким огромным, таким ужас­ным, таким пугающим, ведь всякое сравнение перестанет быть воз­можным.

Относительность дает вам чувство дома; с ней вам уютно, она дает нечто, что не похоже на ужасное, что не вселяет страх. Меди­тация должна быть Высшим, потому что молитва никогда не может привести к недвойственности, и об этом говорит Мастер. Он гово­рит:

«У тебя в глазах двоится оттого, что ты говоришь одно, а де­лаешь другое. Поэтому на твоих глазах пелена».

Двойственность - это туман. От двойственности на глазах пеле­на, от двойственности в глазах пыль, от двойственности ваше виде­ние затуманено, искажено.

Отбросьте двойственность - и будет Путь. Но любопытству ума нет конца. В то мгновение монах мог просветлеть, потому что про­светление - не что иное, как ясность, осознание. Такие глубокие ис­тины - а семена все не прорастают, потому что этот человек - как асфальтированная дорога, этот человек - неподходящая почва. И он снова говорит:

«А можно увидеть его, если не будет ни тебя, ни меня?»

Избегайте этой склонности к любопытству. Он вообще не слуша­ет то, что ему говорят, он не понял ни единого слова, он ничего не почувствовал - и он остается все там же, не поверхности, на том же уровне, ни на дюйм глубже. Его вопросы - это уже не поиск, а, ско­рее, реакция: он реагирует на то, что говорит Мастер. Такая ситуа­ция может означать только одно: когда Мастер говорит, он в этот момент придумывает очередной вопрос. Он не слушает.

«А можно увидеть его, если не будет ни тебя, ни меня?»

Он снова ожидает чего-то. Когда бы вы ни задали кому-то во­прос, вы заранее ожидаете определенного ответа. Если ответ чело­века совпадает с тем, которого вы ожидали, вы считаете, что он прав; если ответ не совпадает, вы решаете, что он говорит вздор.

Никогда не приходите ко мне, чтобы получить ожидаемые отве­ты, потому что если ответ у вас уже есть, незачем спрашивать. И в этом все отличие: если, задав вопрос, вы не знаете, что вы хотите услышать, тогда вы сможете услышать ответ. Если же у вас есть хо­тя бы легкое предположение о том, каким будет ответ, если ваш ум уже дал вам ответ, вы не сможете услышать: вы будете слушать, просто чтобы убедиться, что были правы, или что этот человек не­прав - но в любом случае вы убеждаетесь в своей правоте.

Никогда не задавайте вопрос с чувством собственной правоты: если вы считаете себя правым, нет необходимости спрашивать. Спрашивайте всегда с позиции незнания, с позиции «Я не знаю», так, чтобы вы не могли ожидать, не могли придумать никакого отве­та. Прекрасно зная, что «Я не знаю», СПРАШИВАЙТЕ! - и вы бу­дете благодатной почвой, в которую упадут семена, и, возможно, вырастет богатый урожай.

Человек снова спросил:

«А можно увидеть его, если не будет ни тебя, ни меня?»

Он пытается загнать Мастера в угол, что вообще свойственно уму; потому что сейчас ему придется ответить «да». Если он скажет «да», любопытный ум снова спросит: «Тогда кто сможет увидеть его, если нет ни тебя, ни меня?» И если ответить ему: «Да, тогда можно увидеть Путь», вопрос возникнет сам собой: «Тогда кто сможет его увидеть? Ведь меня не будет, и тебя тоже не будет: кто тогда сможет увидеть?»

Но просветленного человека невозможно поставить в тупик. В тупик можно поставить другой ум, например, за игрой в шахматы, но человека, у которого нет ума, нельзя поставить в тупик, и его нельзя победить, потому что его нет. Его победа абсолютна.

С ним у вас есть два выхода: поражение или побег. Его победа абсолютна, потому что его больше нет - кого побеждать? Кого заго­нять в угол?

Это был прекрасный угол. Должно быть, этот человек был про­фессором, или логиком, или ученым. Он действительно загнал Мас­тера в угол своими тремя вопросами: если бы человек был там, он действительно был бы загнан в угол; но если Мастера нет, как за­гнать его в угол? Все небо - это он. Как можно загнать в угол целое небо? Все углы существуют в нем, но его самого не загнать в угол.

Мастер сказал:

«Ни тебя, ни меня, ни того, кто хочет увидеть?»

И действительно, когда вы видите, вы видите лишь тогда, когда вас нет. Когда вас нет, речь не идет о том, чтобы пытаться увидеть, хотеть увидеть, стремиться увидеть: кто будет хотеть? Когда вас нет, кому есть дело до Пути? ПУТЬ УЖЕ СЛУЧИЛСЯ. Кому есть дело до Бога? - это уже произошло!

Вы исчезаете здесь, а там все уже давно готово, все, что вы ко­гда-либо искали; на каждый ваш вопрос найдется ответ Вы раство­ряетесь здесь, и все ответы исчезают, и все вопросы рассеиваются Внезапно Истина перед вами.

Ваше растворение и есть Истина. Ваше «не-бытие» и есть Путь. Ваше отсутствие есть присутствие Бога.

НЕ УМ, НЕ БУДДА, НЕ МИР

Беседа 11

10 ноября 1974 года

Монах спросил Нансена: «Есть ли такое учение, которое ни один Мастер еще не проповедовал?»

Нансен сказал: «Да, есть».

«О чем же оно?» - спросил монах

Нансен ответил: «Оно не об уме, не о Будде, не о мире»

Так называемые «учения» просветленных - совсем не учения, по­тому что им невозможно научить: как тогда назвать их учения­ми?

Учение - это то, что можно преподавать, но никто не сможет преподать вам Истину. Это невозможно. Истине можно научиться, но нельзя научить.

Истину необходимо постичь. Вы можете впитать ее, можете на­сытиться ей, вы можете жить с Мастером и позволить ей случиться, но никто не научит вас ей.

Это процесс косвенный. Обучение - это прямое воздействие: вам что-то говорят; познание - воздействие косвенное: вам не говорят, а лишь указывают; даже, скорее, показывают. Вам указывают паль­цем на солнце, но дело не в самом пальце, вы должны отвлечься от пальца и посмотреть на солнце, или на луну. Мастер учит, но это учение подобно указующему пальцу: вы должны забыть о пальце и обратить свой взор туда, куда он указывает: другое измерение, на­правление, запредельное

Учитель учит. Мастер живет: вы можете учиться по его жизни, по его движениям, взглядам, прикосновениям, по тому, какой он есть! Вы можете это впитывать, вы можете позволить этому проис­ходить, вы можете оставаться доступным, вы можете оставаться от­крытым и восприимчивым.