За гранью вечности (СИ) - "AlexanderMay" - Страница 4

– Впечатляет, – отрезал губернатор. – Но до Интердики вам ещё далеко…

– Конечно. Не все земли освоены, не везде проложены дороги, провинция – новая для нас, – Дариус рассказывал, обильно жестикулируя руками. – К тому же люди пока боятся сюда массово переезжать.

– Балауры?.. – мужчина грозно и немного задумчиво глянул на воина.

– И балауры, и асмодиане, и местная фауна. Опасностей много… пока, – уточнил Дариус. – Мы выстроили высокую стену к югу и северу от города и поставили аванпосты. Теперь в радиусе пятидесяти километров безопасно.

– Много ли это?..

– Достаточно, чтобы предотвратить беду.

– Приятно слышать это из уст офицера, Дариус, – продолжал Ромул ан Грейв. – Но вдруг войска балауров или, что ещё хуже, асмодиан прорвут стену?

– Это исключено. Вдоль неё бесперебойно бродит патруль. На аванпостах постоянно дежурят две тысячи воинов из лучших легионов Элиоса. Если драканы или красноглазые пойдут в атаку, мы сумеем их сдержать, – уверенно, словно заученным текстом, говорил юноша.

Ингисон, как и Келькмарос, раньше принадлежали балаурам. Находились эти земли не на внутренней, а на внешней стороне Атреи – прямо у самого Эфирного барьера, отделявшего раздробленную планету от бескрайнего космического пространства. После Катаклизма сквозь разлом воздух растёкся по всему пространству внутри магического щита. Воды океанов, скрывавшихся внутри планеты, попали и на её внешнюю часть. Под лучами близлежащей звезды некогда безжизненные земли стали расцветать. Теперь вся Атрея стала обитаемой.

Как оказалось потом, после Катаклизма балауры скрывались и здесь. Они оккупировали внешние половинки планеты, собираясь с нуля построить новую цивилизацию, но исполнить свои планы им было не суждено. Люди быстрее пришли в себя после всемирной трагедии и стали искать всё новые места для жизни, пока через пространственные разломы, спонтанно открывшиеся по всей Атрее, не попали в избалованные солнцем земли Ингисона и Келькмароса. Элийцы смогли вытеснить ящеров из Ингисона, а асмодиане захватили Келькмарос. Драканы вынуждены были отступить в соседние провинции.

И вот уже пятьдесят лет Ингисон принадлежит элийцам, а Келькмарос – асмодианам. По иронии судьбы эти земли находятся по соседству, а разделены лишь протяжённым горным хребтом, через который балауры за время владения им успели прорыть длинный тоннель. Конечно, эти земли не живут мирно – постоянно случаются набеги как со стороны элийцев, так и асмодиан. Да и балауры не сидят сложа руки: довольно часто около Срединного хребта появляются штурмовые отряды драканов. Мелкие стачки случаются почти ежедневно, крупных же сражений в последнее время не припомнилось.

Относительное затишье на землях балауров, или в Балаурии, продолжается вот уже на протяжении двух с половиной лет. Похоже, люди, наконец, сообразили, что лучше заняться освоением новых земель, возведением городов и крепостей, чем бесконечно и бессмысленно воевать…

Наконец, из-за поворота показалась почти такая же, как у гостей, дорогая повозка. Только она была раза в два больше, и вела её упряжка из трёх лошадей.

– А вот и мой отец… – с выраженным недовольством произнёс Дариус.

Экипаж остановился перед процессией, кучер не стал слезать со своего места, а дверь открылась сама. Из кареты ловко выпрыгнул статный коренастый мужчина в белом мундире с фиолетовой нашивкой на груди – военачальник. Волос на голове почти не было, а оставшаяся негустая шевелюра была полностью седой – мужчина был уже в годах. Но по лицу сказать это было сложно – опытный воин выглядел довольно молодо. Таким качеством обычно обладают только Даэвы, которым не страшна старость.

Военачальник кивнул головой в знак почтения и пожал руку губернатору. Прекрасных дам же он, как и подобает, поприветствовал комплиментами.

– Заслуженный рыцарь Ордена Миразента Ваталлос ан Боуэн к Вашим услугам, – голос мужчины был тоже молодым – никаких покашливаний или хрипоты.

– Здравствуй, старый друг, – произнёс Ромул.

– Прошу, – военачальник указал руками на дверь в карету и помог дамам забраться внутрь. Затем он пропустил губернатора и своего сына, а сам залез последним.

В салоне элитного экипажа было очень просторно. За беседой путь до усадьбы Дариуса показался чуть ли не мгновенным. Старичок-дворецкий послушно отворил ворота, и повозка заехала во двор. Экипаж сделал круг по парку и остановился у входа в дом. В этот момент встречать обещанных гостей вышел личный слуга Дариуса – Эдвард. Он подошёл к карете и открыл дверь, покорно поприветствовав всех пассажиров.

Процессия вошла в дом. Дариус показал интерьеры и велел кухаркам подать заранее приготовленный обед. Хозяин по праву занял место во главе стола, на противоположном конце расположился его отец.

За обедом беседа также не прекращалась, и, как это уже стало понятным, юный офицер не сводил влюблённых глаз с красавицы Эви. После трапезы воин сообщил, что вечером ожидается приём, на котором будут все «сливки общества» Ингисона. Гостям дали время подготовиться и обустроиться в выделенных им комнатах. Проводив их, ан Боуэны остались наедине в просторном гостином холле.

Сначала в помещении стояла тишина, никто не решался заговорить первым. Хотя отец с сыном не виделись так долго, казалось, есть столько интересных тем для разговора. Но нет, они сидели в мягких креслах у погашенного камина напротив друг друга и с каменными лицами молчали.

Ваталлос не видел юношу около полугода – дела в Бертроне шли не очень. Приспешники балауров, надоедливые краллы, совершали набеги на деревни мирных жителей, сжигали поля, убивали скот. Чтобы расправиться с противником, военачальнику пришлось лично руководить легионами. Но изгнать тварей с захваченных земель юга Бертрона долго не получалось, поэтому всё эти месяцы воины не могли покинуть свои позиции даже на день, не говоря о встрече с родными. По этой причине Ваталлос не мог присутствовать на торжественном вручении его сыну звания офицера второго ранга.

Дариус должен был быть на отца в обиде, но нет, он перенёс эту новость спокойно, как обычно. Юноша привык, что в последние годы встречи с отцом были реже, чем встречи с Эви. Что поделать, должность военачальника предполагает под собой большую ответственность, но молодому человеку легче от этого почему-то не становилось.

Ваталлос приобрёл для Дариуса поместье в самом центре крепости Иллюзий восемь лет назад, когда тот ещё учился в обычной школе. А когда через шесть лет тот окончил военную академию, отец пристроил его в элитный легион под руководством известного Даэва. Сначала он был обычным легионером, но вскоре его повысили до старшего воина центурии – заместителя центуриона. Так Дариус и жил эти два года один в окружении несметного количества прислуг, ухаживающих за барином, как только он пожелает. Не сказать, что одиночество было юноше в тягость – всё это время прошло в бесконечных тренировках и разведывательных вылазках на восток Ингисона – к Срединному Хребту. Скучать просто не было ни времени, ни сил. А никто и не говорил, что быть легионером Кинжала Безмолвия – простая задача. Известней этого легиона был, наверное, лишь легион Сияния Миражей – гордость Элиоса, оплот доблести и воинской храбрости, а также гроза асмодиан и драканов во всех балаурских землях.

Мать Дариуса умерла при родах, поэтому Ваталлос должен был заменить ему и мать, и отца. Конечно, он любил сына, но делал это балаурски неумело. Постоянно занятый своими прямыми обязанностями военачальник редко появлялся дома. Воспитанием ребёнка занимались, по большей мере, слуги и Эдвард – мужчина, прислуживавший семье военного ещё до смерти прекрасной Хелены – жены Ваталлоса и матери Дариуса. После того, как парня определили в легион, военачальник пожелал, чтобы Эдвард ехал с ним и присматривал всё это время, а тот и не возражал. Слуга любил барского сына, как родного, он долгое годы занимался воспитанием юного офицера. Поэтому можно смело сказать, что то, каким стал Дариус, – заслуга Эдварда. Пусть их отношения были не как отца с сыном, а как хозяина со слугой, мужчине это не доставляло никаких неудобств. Он рад был заниматься с ребёнком, проводить с ним всё своё время. Стоит добавить, что своей семьи у Эдварда никогда не было. Он был бездомным сиротой когда-то очень давно. Добрая Хелена подобрала грязного больного голодного мужчину в Тольбасе – городке на севере Бертрона. Хозяйка дала ему крышу над головой, пустив к себе в дом. С тех пор в качестве благодарности святой сердцем Хелене Эдвард и работал прислугой в их доме.