Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 181

— Я вам ничего не должна. Наш с вами брак был фарсом, обманкой, картонной декорацией, состряпанной моими родственниками. Наш брак недействителен.

— Что, что вы сказали? — зверски сузил глаза Маурисио. — А-ха-ха-ха! Ну довольно, Эстелла, прекратите это. Мы с вами давали клятву перед святой церковью, падре Антонио лично нас обвенчал. Наш брак абсолютно законен.

— Вы ошибаетесь, — повела плечиком Эстелла. — Когда я выходила за вас, я уже была замужем за другим человеком. Я считала себя вдовой и по всем правилам должна была носить траур. Но мой муж жив. Когда мы с вами венчались, я этого не знала, теперь знаю. У женщины не может быть двух мужей одновременно. И, как вам известно, брак заключается навсегда. Так что, мой брак с моим первым мужем до сих пор действителен. Увы, маркиз, но вы остались не у дел.

Маурисио открыл рот, потом закрыл его, как рыба, выброшенная на берег.

— И вы это говорите сейчас? Почему я не узнал об этом раньше? Почему там, в церкви, когда падре спросил всех о причинах, по которым не может быть заключён наш брак, вы промолчали? Почему вы не сказали, что уже замужем?

— Я же объяснила вам! — нервно выпалила Эстелла. — Я думала, что мой муж умер. Я считала себя вдовой, и мне было всё равно. Я вышла замуж за вас, потому что меня вынудили мои родственники.

Маурисио ходил кругами по спальне. В зловещей тишине стук его каблуков звучал как набат.

— Маркиз, Маурисио, послушайте. Вы же взрослый человек, — продолжила Эстелла мягче. — Почему вы хотите сломать жизнь мне и себе? Зачем вы меня здесь держите?

— Может быть, потому что я вас люблю? И я хочу, чтобы вы были со мной и чтобы вы любили меня, — отозвался он.

— Но я вас не люблю. Я вам говорила об этом ещё давно. Я вас предупреждала. Вы не захотели меня услышать, считая капризной глупой девочкой, которая сама не знает чего хочет.

— А разве это не так?

— Нет, не так. Я люблю другого человека, — твёрдо сказала Эстелла. Она вдруг решила быть с Маурисио честной до конца. Быть может, тогда он поймёт её? — Это не просто каприз. Это длится уже много лет. Если быть точнее, это длится с детства.

— С детства?

— С двенадцати лет. Его зовут Данте. Он — первая и единственная любовь моей жизни. Он мой муж, моя судьба, моё счастье. Я отдала ему свою жизнь и сердце. И ничего уже не поделаешь. Эта любовь неизлечима, понимаете? Тут дело не в вас. Дело во мне. Я не могу полюбить ни вас, ни кого-то ещё. Я люблю всю жизнь только одного человека.

— Как вы можете говорить о «всей жизни»? — поморщился Маурисио. — У вас жизнь ещё только началась. Вам едва ли исполнилось восемнадцать. И как вы можете говорить о любви? Что вы о ней знаете?

— О, поверьте, что такое любовь я знаю получше многих! — улыбнулась Эстелла. — Потому что я её чувствую и душой, и телом. Моя душа прикоснулась к ней, моя душа заражена ей. У любви нет границ. Она приходит сама и внезапно, наплевав на возраст, социальное положение, цвет кожи и прочие глупости.

— Это он, тот человек, привил вам такие либеральные мысли?

— Не важно.

— Эстелла, вы ещё ребёнок...

— Хорошо, считайте меня ребёнком, дело ваше. Но отпустите меня. Маурисио, ну зачем я вам? Вы же ещё можете найти своё истинное счастье.

— А если я скажу, что вы — моё счастье?

— Это не так. Я для вас несчастье. Я никогда не полюблю вас. Вы можете меня избить, запереть, даже заставить лечь с вами в постель, но я никогда не стану вашей. Обнимая меня, вы будете обнимать лишь оболочку, почти мёртвое тело, труп. Моя душа принадлежит другому, — Эстелла вновь начинала злиться, поняв: Маурисио не хочет слушать здравых доводов, он хочет подчинить её своей воле, и не важно, что оба они при этом будут страдать.

— И что вы мне предлагаете? Что вы от меня хотите, Эстелла? Думаете, со мной можно играть, как с куклой?

— Я так не думаю. Я с вами не играла. Я вам сказала правду ещё тогда, когда вы приходили ко мне свататься. Вы сами полезли на рожон. Но всё ещё исправимо. Просто отпустите меня. Позвольте мне быть счастливой.

— Но я вас люблю! — Маурисио аж ногой топнул.

— А я думаю, в вас нет никакой любви. В вас играет чувство уязвлённой гордости. Когда человек любит, он не причиняет боль. Он не бьёт, не обижает и не унижает объект любви. Он позволяет уйти. Он хочет, чтобы тот, кого он любит, был счастлив, пусть и без него.

— Очень интересная логика у вас, — скривился Маурисио. — То есть вы предлагаете мне стать посмешищем в глазах всего города? Пожертвовать собой ради вашей якобы великой любви к какому-то прохиндею? Кстати, это ведь он, тот самый, что приходил к вам свататься, такой длинноволосый? Явился, выдал себя за виконта, надул всех. А потом убил Луиса Парра Медина-младшего прямо на его свадьбе с вашей подругой. О, я уже знаю эту историю! Его же вроде казнили на площади по обвинению в колдовстве и убийстве. Какого чёрта вы говорите, что он жив?

— Такого, что Данте невиновен! — Эстелла чуть ли зубами не скрипнула, услышав нелестные отзывы о Данте из уст Маурисио. Она не выносила, когда про него кто-то плохо говорил. Никто не знает Данте так, как она. Никто не чувствует его так, как она. Поэтому никто не вправе в чём-либо обвинять его и делать выводы на основании домыслов. — Разве вы не знаете, маркиз, что когда приговорённый к смерти во время казни остается жив — это подтверждение его невиновности? Господь не хочет забирать к себе невиновного, и с такого человека должны снять все обвинения.

— О, может его ещё канонизируют в святые? — съязвил Маурисио.

— Я бы не возражала. Кстати, а откуда вы знаете о Данте?

— Ох, это всё моя сестра! Матильде — завсегдатай четвергов сеньоры Беренисе. Знаете, супруга доктора Дельгадо каждый четверг устраивает обеды? В её салоне собираются все местные кумушки. В связи с чем, Матильде весьма и весьма наслышана о вашем скандальном поведении. Все дамы салона сеньоры Дельгадо вас обсуждали и осуждали. Весь город видел, как вы оплакивали того мерзавца на центральной площади. Только я один, как идиот, ничего не знал. Думал, что женюсь на порядочной, чистой девушке, а женился на потаскухе!

— Вы можете говорить что угодно. Меня ваши оскорбления никак не колышут. Я сама знаю, что я приличная женщина, и мне этого достаточно, — Эстелла разглядывала золотой маникюрный набор, стоящий на комоде. Чего тут только не было! И ножнички всевозможных форм и размеров, и щипчики, и специальные камушки для полировки ногтей, и резные палочки, лопаточки, щёточки, и баночки с припарками и притирками, чтобы женские пальчики стали мягкие, как пан-бархат. Всё это было сложено в квадратную шкатулку, покрытую позолотой и с углублением для каждого предмета.

— Да ну? По-вашему, я совсем дурак? — Маурисио зверски оскалился. — Вы считаете, что во время нашей первой брачной ночи я не понял, что вы уже испорчены?

— Да мне всё равно что вы там поняли! Данте был моим мужем. Законным. И до сих пор им и остаётся. Наш с вами брак состряпала моя мать, с неё и спрос. Она знала, что я уже замужем, но наплевала на это.

Маурисио плюхнулся в кресло. На некоторое время наступила тишина.

— Хорошо, полагаю, наш разговор на этом окончен. Я подумаю обо всём на досуге и решу, что с вами делать, Эсте,— сказал он наконец.

— Не смейте меня так называть! — язык Эстеллы выкрикнул это прежде, чем мозг его затормозил.

— ЧТО?

— Не смейте меня называть «Эсте»!

— Почему?

— Не смейте и всё!

— Ну хорошо. Я не знал, что вам это не нравится.

— Это не ваше дело, что мне нравится, а что нет! — огрызнулась Эстелла. — Кстати, а вы не желаете передо мной извиниться?

— Извиниться? С чего вдруг?

— С того! Поглядите что у меня на лице. Это следы от ваших лап. Вы меня избили!

— Вы это заслужили, дорогая, не находите? Вы от меня сбежали в первую же ночь после свадьбы. Вы мне изменили.

— Я была со своим мужем! И если я кому и изменила, то ему с вами, но никак не наоборот.

— Ваш муж я!