Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 170

— Выпей это, — велела она Эстелле.

— Что это?

— Твой пропуск в мир магии.

Эстелла ни секунды не колебалась. Схватила флакон и проглотила его содержимое всё до капли. Вкус жидкости напомнил девушке вкус клубники.

Взяв Эстеллу за руку, Клариса взмахнула другой рукой. Обеих женщин окутал вихрь пыли и они растворились в воздухе, точно и не было их никогда.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ!

2 ИЮЛЯ 2013 — 24 СЕНТЯБРЯ 2015

©Darina Naar

====== ЧАСТЬ IV. Глава 1. Белая кошка ======

В комнате, со стенами обитыми изумрудным шёлком, в кресле сидел юноша. Волосы его, чёрные и блестящие, ниспадали до пояса. Он сидел неподвижно, вперив раскосые синие глаза в книгу, где страницы отливали золотом. И не отражалось в его взгляде никаких чувств — ни хороших, ни плохих. Белая рубашка, отороченная кружевом; бархатные штаны, по бокам стянутые шнурками; серебряные пряжки на сапогах и пальцы с длинными когтями ясно говорили об аристократическом происхождении их владельца. Руки юноши были унизаны браслетами и кольцами; из них особо выделялся серебряный перстень с изумрудом, что сиял как звёзды на небосводе.

В комнате не было ни окон, ни дверей. На возвышении стояла круглая кровать с прозрачным балдахином. На стене — камин, где горел синий огонь. По центру располагался зелёный диван. Изредка шевеля ногами и цокая когтями, он путешествовал от камина до кровати и обратно, напоминая древнюю-предревнюю черепаху. Дальний угол занимал стеллаж с книгами: говорящими и кричащими, плюющимися, шепчущимися и поющими серенады. Цветы в горшках, расставленные всюду, крутили головами, вращали глазами и ушами и даже зубами щёлкали. На низеньком столике в золотой чаше плескалась жидкость, меняя цвета и источая аромат пачули.

Юноша (как читатель уже догадался, это был Данте) всё вчитывался в книгу. Обложку её, из чёрной кожи, украшали символы и надписи на непонятном языке. Данте это не смущало — книга так увлекла его, что он почти не дышал.

Вдруг — яркая вспышка. Одна из стен раскололась, выплюнув из пасти белоснежную кошку. Пройдя в дыру, кошка встряхнулась и взмахнула пушистым хвостом, пугливо осматриваясь. Сощурив чёрные глаза, она глянула на Данте. Тот и не шелохнулся, даже головы не поднял — книга будто загипнотизировала его. Кошка, ступая по мягкому ковру, дошла до Данте и села у его ног.

— Мяу, — сказала кошка и потёрлась головой о его начищенный до блеска сапог.

Данте взглянул на кошку. Лицо его не выражало ничего — он был похож на фарфоровую куклу, красивую и бесчувственную.

— Мя-я-яу! — жалобно пропищала кошка.

Длинные ресницы юноши дрогнули. Черты его смягчились, а в сапфировых очах появилась жизнь.

— Как ты сюда попала? — спросил он тихо.

— Мяу, — в третий раз повторила кошка.

— Странно... за всё время, что я тут нахожусь, я вижу живое существо впервые. Ты, наверное, голодная, — вздохнул Данте.

На каминной полке, изрисованной арабскими надписями, стоял чугунный котелок. Данте поставил его на стол. Открыл крышку. Котелок задымился, выплюнув из своих недр: графин с молоком, горшочек со сметаной и блюдо с рыбой. Данте налил в блюдце молока, в другие два блюдца положил рыбы и сметаны и сунул еду кошке под нос. Та, чихнув, отвернулась. Выгнула спину и бочком потёрлась о Данте.

— Ты не хочешь есть? — удивился он, беря кошку на руки.

Кошечка оказалась маленькая, лёгонькая, с нежной, пушистой шёрсткой. Глядя на Данте чёрными, полными слёз и тоски глазами, она жалобно мяукала. В груди у Данте что-то ёкнуло — он безумно любил животных и ничто, и никто не мог это изменить.

— Какая ты красивая! — он прижал кошечку к груди.

Та вцепилась когтями ему в рубашку, вцепилась мёртвой хваткой. Данте гладил очаровательную кошечку; она дрожала, ласкаясь к нему, словно искала защиты.

— Ну что ты дрожишь? — утешал её Данте. — Кто тебя так напугал? Не бойся, я тебя не обижу. Животные гораздо лучше людей, и я никогда их не обижаю. А некоторые люди не стоят даже того, чтобы в них плюнуть. Да и ты сама это знаешь. Тебя явно кто-то обидел. Не удивлюсь, если над тобой издевался какой-то человек. Все люди — твари.

Мало-помалу кошечка успокоилась. Она перебралась к Данте на плечо, мурлыкая от удовольствия, когда он потёрся щекой о её шёрстку. Юноша зевнул. Он хотел снять кошку с плеча и пойти в кровать, но не тут-то было — она прилепилась намертво.

— Послушай, но я хочу спать, — недовольно сказал Данте. На кошку это не произвело впечатления, и Данте пришлось лечь с ней вместе. Кошка, удовлетворённо мурлыкая, лизнула юношу в подбородок и сползла с плеча к нему на грудь. Присутствие живого существа что-то всколыхнуло в сердце Данте. Лёжа в постели и перебирая кошачью шёрстку, он погрузился в сон.

Проснулся Данте от ощущения какой-то тяжести. Открыл глаза и обалдел. На груди его лежала девушка с длинными тёмными волосами. Обвивая Данте руками, она улыбалась. Это была Эстелла.

Данте проморгался. Неужто он сошёл с ума? Он не помнил некоторые моменты и события, не знал какой сейчас день, год и месяц. Здесь не было часов и время словно заблудилось. Иногда Данте это пугало, иногда ему было всё равно, иногда он жаждал выбраться из этого непонятного места, но не знал как. Тут не было ни дверей, ни окон, и Данте не находил выхода. Зато нашёл целый стеллаж магических книг и стал изучать их в надежде, что одна из них поможет ему. Волшебные книги очаровывали Данте. Читая, он погружался в иные миры. С благоговением гладя обложки с выбитыми на них серебряными и золотыми надписями, выложенные рубинами и сапфирами корешки с каллиграфическими буквами на латыни и арабском языках, Данте испытывал настоящий экстаз. Он любил старинные вещи, приятные запахи и звуки, дорогие ткани. С такими вкусами ему стояло бы родиться принцем или графом, живущем в роскошном замке, но он, верно, родился не в том месте и не в то время.

Порой Данте терял связь с реальностью, а когда приходил в себя, ничего не помнил. В минуты просветления он думал об Эстелле. Как же там его милая храбрая девочка? Она ведь не знает, что он жив. Там, на площади, когда он раскусил капсулу, возникло ощущение, будто тело превратилось в лёд. И последнее, что он помнит, — крик «Пли» и семь стрел, вонзающихся в грудь. А дальше — пустота. И вдруг он очнулся в волшебном доме, где остановлен ход времени и нет ни одного живого существа. Данте казалось, что он здесь уже несколько лет как минимум. Он тосковал по солнцу и зелёным пампасам, со слезами вспоминал свободу, охоту на лошадей, тёплый ветер, вскидывающий волосы. Может, это и есть смерть? Та самая, которой все боятся. И это место и есть пресловутый рай или ад. Если это рай, то он дико скучный и не стоит того, чтобы в него так рваться, а если ад... ничего в нём нет страшного. Тут не хуже, чем в сырой тюремной камере, но там были люди, а здесь даже цветы ненастоящие. Они не пахнут, не вянут, только сияют и крутят головами да глазами. И полюбоваться на них нельзя — они сразу шипят и плюются.

Самым больным для Данте было то, что он не знал ничего о Янгус, Алмазе и Жемчужине. Быть может, Эстелла забрала их к себе? Может, отпустила на волю?

И вот вчера появилась эта кошка, такая хрупкая и миленькая. Данте был счастлив, заснув с ней на груди, а сегодня проснулся и увидел Эстеллу. Настоящая, реальная, его любимая девочка, его жена. Откуда она здесь? Как сюда попала? И куда делась кошка?

Данте, помотав головой, чтобы согнать наваждение, ущипнул себя за ухо. Нет, не сон. Он не спит. И Эстелла не исчезает. С восторгом на лице она сладко спит, как в былые времена.

Данте нежно погладил Эстеллу по голове, накрутил на палец её длинный локон. Эстелла шевельнулась. Зевнув, открыла глаза. Взгляды их встретились.

— Эсте, — выдохнул он.

Струйки слёз покатились по лицу Эстеллы, и она судорожно обхватила ладонями его лицо, будто проверяя он это или нет.

— Эсте, девочка моя, это ты...

— Живой... живой... — пролепетала Эстелла, — мой Данте...