Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 128

— Пойдём, — она повела юношу к кровати. — Давай ты ляжешь, а то ты совсем расклеился.

— Эсте, не бросай меня, пожалуйста. Хотя бы ты не бросай меня...

— Глупенький, — они сели на постель, — ты забыл, у нас же завтра свадьба?! Я уже никуда, никуда не уйду!

— Я больше не могу... Я больше не хочу быть один... Я хочу свой дом, я хочу, чтобы меня любил хоть кто-нибудь.

— Я тебя люблю, ты мне нужен, мой милый. У нас будет свой дом. И ты никогда больше не будешь один. Также как и я никогда больше не буду одна. Нас теперь двое!

Влюблённые уткнулись друг в друга носами. И Данте, вспомнив о своём договоре с Тибуроном, улыбнулся сквозь слёзы — колдун обещал сделать так, что их с Эстеллой не разлучит даже смерть. Завтра он отдаст этот гнусный перстень, сломавший его жизнь в тот день, когда он загадал желание избавиться от Сильвио и попал к предателям. Он отдаст его, отдаст в обмен на возможность быть с Эстеллой ближе, чем просто муж и жена. Они и вправду станут одним целым, и пусть весь мир катится к чёрту!

Комментарий к Глава 33. Бой-мама -----------------------------------

[1] Милори — тёмно-голубой, синий цвет.

====== Глава 34. И солнцем для тебя станет любовь ======

Эстелла была уверена: её свадьба с Данте станет событием, которое она запомнит на всю жизнь. Самый прекрасный день, день, когда она навеки соединится с Данте. День исполнения мечты.

Ярко-зелёный атлас подвенечного платья — первое, что увидела Эстелла, открыв глаза утром. Девушка потянулась и, задорно вскочив на ноги, закружилась по комнате в порыве безудержного веселья. Сегодня она выходит замуж!

Сборы невесты, вопреки обычаям, не заняли много времени. Платье Эстелла сделала из бального, укоротив верхнюю юбку до щиколотки, а к нижней пришив цветы — искусственные лилии, скрученные из белого гипюра. Спина девушки была обнажена, и корсаж держался на шнуровке. На ногах — зелёные башмачки без каблуков. Волосы невеста распустила, закрепив их с одной стороны заколкой в виде морской раковины. Вот и весь наряд.

В таком виде её и застала Пия. Долго рассматривала и не могла решить нравится ей или нет. В итоге, сказала, что у Эстеллы определённо есть фантазия, но она сама никогда бы не надела такое платье — слишком уж глубокий вырез на спине, а Бог подобного не одобряет.

Данте, одетый в белую рубашку, обтягивающие штаны из кожи крокодила и сапоги до колен, возжелал ехать верхом на Алмазе. И, вопреки протестам Пии и Клементе, Эстелла тоже уселась на Жемчужину.

— Где это видано, чтобы жених и невеста ехали верхом? — возмущалась Пия. — Кощунство! Клементе мог бы вас отвезти на повозке.

— Ни за что! Я хочу верхом! — упёрся Данте.

Клементе, оседлав Лимончика, отправился с молодожёнами, а Пия осталась дома. Она, как истинная католичка, не могла пойти на языческую свадьбу, к тому же боялась Тибурона, но пообещала встретить Данте и Эстеллу вкусностями, когда они вернутся.

До места назначения доехали за полчаса. Ещё издали услыхали мелодичные переливы флейты и гитары, смешанные со стуком барабанов и звоном пандейро [1]. Вынырнув из зарослей, Данте, Эстелла и Клементе оказались на поляне, огороженной корзинами и кадками с цветами. Повсюду горели факелы. Гости, вперемешку с музыкантами, сидели по-турецки прямо на траве. Негры стучали на джембе [2], усатый креол играл на чаранго [3], зычным голосом исполняя страстную паяду [4]. Три индейца, все в перьях, играли на кенах [5].

Тибурон находился внутри импровизированного алтаря — полукруглого возвышения, укрытого белыми и красными цветами. Всадники спешились. Клементе пролез вперёд и, дойдя до колдуна, сказал ему пару слов.

Данте успокаивающе сжал эстеллину руку. Гости подвинулись, освобождая проход. Данте и Эстелла, держась за руки, под гудение морских раковин [6] и перестук барабанов вступили в центр круга, огороженного кроваво-красной верёвкой.

Приветствуя молодожёнов, Тибурон поклонился им, поклонился гостям и музыкантам, воздел руки к небесам и сказал что-то на незнакомом Эстелле диалекте. Одет он был в длинную золотую рясу и синий тюрбан; шею колдуна украшало великое множество бус и амулетов.

— Приветствую вас в доме Солнечного Света, что предлагает нам Мать Земля, для проведения ритуала воссоединения и трансформации двух людей по собственной воле и выбору, — путано молвил старик каким-то загробным голосом.

Сердце Эстеллы трепыхалось от волнения. Пригласительным жестом велев жениху и невесте опуститься на колени у алтаря, Тибурон набросил на шеи Данте и Эстелле цепь, сплетённую из двенадцати ракушечных нитей.

Звуки барабанов вводили в транс; креол-певец затянул что-то схожее с молитвой. Выйдя из-за алтаря, Тибурон прошёлся по кругу, повторяя слова на непонятном языке и собирая из рук гостей лепестки белых и красных цветов: роз, лилий, калл, орхидей, хакобиний и сесбаний, и складывая их в две корзины.

Поляну заволокло алым туманом. Добившись того, что туман целиком окутал весь круг, Тибурон вернулся к алтарю и поставил обе корзинки в его центр.

— Oluwa ti orun! [7] О, Владыка Стихий Небесных! — провозгласил колдун. — Обращаюсь к тебе, возрадуйся, ибо сегодня соединяются два любящих сердца. Я призываю тебя благословить эту любовь! Oluwa ti aiye! О, Владыка Земли! Пусть дочери твои — цветы даруют этой любви свою красоту и терпение.

Из пальцев старика заструился розовый свет, и он направил руки на лепестки в корзинках. Те вспыхнули, точно крохотные звёздочки.

— Petals! Пришло время цветов!

Тибурон указал Данте на корзинку с белыми лепестками. Когда юноша дождём принялся сыпать на Эстеллу светящиеся лепестки, девушка почувствовала, как по жилам её разлилось тепло. Затем старик велел Эстелле высыпать красные лепестки на Данте, что она с воодушевлением и проделала.

— Цветы дарят вам свою красоту. Они говорят: храните любовь, ибо это есть ценнейшее богатство на земле. Принимайте друг друга, не пытаясь что-то менять. Любовь учит терпимости. Enu o si wa! Да будет так!

— Oluwa ti ina! О, Владыка Огня, обращаюсь к тебе! — продолжил дед. — Да снизойди до нас и пошли этим любящим сердцам свою защиту! — он поднял два пальца вверх. В воздухе материализовался факел. — Ina si! Пришло время огня!

Тибурон прошёл по кругу, поджигая красную верёвку, отгораживающую молодых от гостей. Они оказались объяты стеной пламени.

— Огненное кольцо дарит вам защиту. Оно говорит: храните тепло в своём доме, оберегайте его от чужого вторжения. Ибо дом — место покоя и уверенности. Не допускайте, чтобы в дом ваш проник холод. Enu o si wa! Да будет так!

Эстелле казалось, что она обратилась в птицу и парит высоко-высоко в небесах. Голос Тибурона гипнотизировал её, вводя в экстаз.

— Oluwa ti afеfе ati eye! О, Владыка Ветров и Повелитель Птиц, обращаюсь к тебе! Спустись к нам и сохрани любовь этих двух сердец на веки вечные!

Колдун щёлкнул пальцами. Появилась золотая клетка. В ней сидели две крошечные рубиновые колибри.

— Eye to! Пришло время птиц! Это колибри. Те, чья любовь прожила на земле до самой смерти, умирая телесно, превращаются в колибри — порхающие драгоценные камни. Они дарят вам своё бессмертие и говорят: ваша любовь станет вечной, уничтожая все преграды и несчастья, выпавшие на её долю. Отныне вы не сможете существовать один без другого, но лишь до тех пор, пока любовь живёт в ваших сердцах. Enu o si wa! Да будет так! — с этими словами Тибурон открыл клетку.

Крохотные, словно бабочки, птички, вылетев, уселись на плечи жениху и невесте. Тибурон взмахнул рукой. ХЛОП!

Эстелла едва удержалась от вскрика. Колибри исчезли. Теперь вместо живой птицы на левом плече девушки красовалась пинтадос — татуировка в виде колибри.

— Oluwa ti omi! О, Владыка Морей и Океанов, Благословенных Дождей, дарующих слёзы небес. Спустись и ты к нам и подари этим любящим сердцам верность! — в руках колдуна появились два серебряных кубка со сверкающей синей жидкостью. Он протянул их молодожёнам, велев выпить всё до капли. Жидкость имела вкус клубники.