Твой, теперь и навсегда (СИ) - "gulsim" - Страница 19

— Во сколько придет за ним мать?

— Ни во сколько, он будет жить со мной. И я не представляю, что мне делать! — отчаянно воскликнул Син.

— Я могу присматривать за ним!

— Но миссис Миллиган, это, наверное, тяжело!

— Ты считаешь меня дряхлой старухой?

— Ни в коем случае! — Старушка со своей энергией даст ему сто очков вперед.

— Решено! — заявила миссис Миллиган. — У меня полно свободного времени. Именно то, чего нет у тебя!

Так Томми обзавелся старшим братом и няней.

***

Рабочие дни полетели один за другим. Прошла неделя, и в пятницу вечером Син, облегченно вздыхая всю дорогу, пришел домой. Странно: ни Томми, ни миссис Миллиган дома не было, он испуганно пробежал на кухню и обрадовался, увидев лежащую на столе записку. Поднеся ее к глазам, он прочел: «Мы в больнице, приезжай!».

Чуть ниже был написан адрес. «Бедная миссис Милли, что с ней случилось? И Томми пришлось взять с собой», — пожалел старушку парень.

В коридоре больницы его поджидала миссис Миллиган.

— Как вы себя чувствуете? — заботливо спросил Син. — А где Томми?

— Я хорошо, пойдем, с тобой врач хочет побеседовать.

— О чем? — Сину отчего-то стало страшно.

— О Томми.

— Что с ним? — испуганно спросил парень.

— Тебе все скажут, — произнесла миссис Миллиган и повела его к врачу.

Нервно сжимая кулаки, Син слушал приговор: у мальчика больное сердце… нужна операция… чем раньше, тем лучше… деньги… положить на счет…

Да, он возьмет кредит…

***

— Син, кофе принеси! — голос мистера Блекторна был как обычно недовольным.

Син проработал уже две недели, но угодить хозяину так и не смог. Кажется, Рей с трудом его терпел. Син молча сносил все его придирки. А что ему оставалось? Потерять работу для него сейчас — это вопрос жизни и смерти, жизни и смерти маленького родного человечка. Он прошел в комнату, в которой стояла кофеварка, засыпал в нее кофе и выложил на тарелку печенье. Это печенье в виде смайликов он пек для Томми. Улыбающиеся рожицы приводили малыша в восторг и, как заметил Син, очень понравилось Рею, тот всегда съедал все до крошки.

Поставив на небольшой поднос тарелку и чашку с кофе, понес мистеру Блекторну. Зайдя в кабинет, он торопливо прошел по ковру и поставил все на стол. Рей окинул его задумчивым взглядом. Син затаил дыхание и привычно сжался.

— Тебе нравится со мной работать? — спросил мужчина.

— Да-а, — заикаясь, проговорил парень.

— Я тоже тебе нравлюсь?

— Да-а.

— Ты мне тоже, — Рей криво усмехнулся. — Ты готов исполнить любое мое желание?

— Да-а.

— Ну, тогда раздевайся, — приказал мужчина.

— Что? — Син шокировано уставился на него.

— Раздевайся! Мое желание — трахнуть тебя!

Син застыл от ужаса. Мистер Блекторн ведь пошутил? Он же не может говорить это серьезно?

— Что ты стоишь? — поторопил его Рей.

— Не надо… — жалобно прошептал парень.

— На стол!

Трясущимися руками Син расстегнул ремень, пуговицу на брюках, молнию и с надеждой посмотрел на ледяное лицо своего мучителя. Нет, жалеть его тот явно не будет. „За что он так со мной? Чем я ему не угодил?“ Парень выпустил из судорожно сжатых пальцев пояс брюк, и они, тихо шелестя, скользнули вниз. Трусы снять оказалось сложнее: дрожащие руки совсем перестали слушаться, и ему никак не удавалось это сделать. Рею надоел этот цирк, и он раздраженно сдернул трусы до колен. Син лег на стол, как на плаху. Рубашка задралась, открывая весьма аппетитную попку. Рей судорожно перевел дыхание. Эта покорная поза его неожиданно сильно возбудила.

Вообще-то, он просто собирался проверить, насколько далеко зайдет его секретут в попытке угодить своему хозяину. Значит, так тому и быть. С какой стати ему отказываться от того, что с такой готовностью предложили? Он крепко сжал ладонью ягодицу, и парень дернулся, пугливо поджимая зад. Рей наклонился и нашарил в тумбе крем, быстро освободив свое достоинство из плена одежды, смазал его и, надавив им на вход, с трудом протиснулся вглубь. Син не издал ни звука, только отчаянно кусал кулак, пытаясь заглушить боль, причиняемую вторжением в его тело, и молча вытирал рукавом рубашки слезы, беспрерывно катящиеся из глаз, дожидаясь конца мучений. Наконец, Рей содрогнулся и вышел из его растерзанного тела.

— Можешь идти, — приказал он.

Син опустил на глаза очки, поднятые на лоб, и сполз со стола. Торопливо натянул трусы и брюки и, пряча взгляд, покинул кабинет. Пройдя приемную, поспешил в туалет, нужно было срочно привести себя в порядок. Выйдя из кабинки, умылся и поплелся на свое место. Парень с трудом сосредоточился на работе, желая, чтобы этот отвратительный день закончился как можно скорее.

Придя домой, поиграл с Томми, малыш быстро утомился и уснул. Теперь Син понимал, почему братишка был таким спокойным и тихим: просто маленькое больное сердечко быстро уставало. Поцеловав его в лобик, осторожно переложил в кроватку. Ничего, малыш, осталось немного. Еще неделя — и у тебя будет здоровое сердце, и тогда ты пошалишь! Мы вместе пошалим, и пусть сейчас душа кровоточит, когда-нибудь она забудет, что ее растоптали. Син судорожно вздохнул, удерживать слезы больше не было сил, он поспешно ринулся в ванную, набирая воду и сдирая одежду, плакал, сидя в ванне, всхлипывал, не пытаясь стереть слезы. Тело, оскверненное Реем, казалось чужим, на бедрах отчетливо проступили синяки, и он их бездумно тер, пока до измученного сознания не дошло, что стереть не получится.

***

— Син, кофе принеси! — Обычный недовольный голос мистера Блекторна сегодня не заставил его испуганно дернуться. Син привычно пошел к кофеварке, вот только печенья не было, просто кофе в чашке. Поставив его на стол перед хозяином, ждал, когда тот разрешит ему уйти.

— Где печенье? — спросил Рей.

— Печенья нет.

— Ну, так сходи и купи.

Син сходил в буфет, и на стол перед мистером Блекторном легла тарелка с печеньем.

— Ты не то купил! — сердито произнес Рей.

— Другого не было, — равнодушно произнес парень.

— Ладно, иди.

Рей, едва разжевав печенье, отбросил его в сторону. Ну и гадость! И кофе безвкусный! Он что, назло все это делает, мстит за вчерашнее?

Мужчина ошибался, у Сина и в мыслях не было мстить. Просто Рей потерял его расположение, а значит, не заслужил есть печенье, которое он печет с любовью для своего крохи-брата, а кофе… Син, впав в равнодушное оцепенение, просто не заметил, сколько ложек положил. Вот и все. Весь день Рей пил отвратительную бурду и, вконец распсиховавшись, вызвал Сина к себе.

— Дверь на ключ закрой и на стол! — скомандовал он.

Мужчина рассчитывал своими словами припугнуть, как он думал, строптивца, надеясь, что парень станет вновь послушным, но Син уже замкнулся в своем мирке, где не было мистера Блекторна, только он и его крошечный братик. С отсутствующим взглядом он исполнил приказ Рея.

***

За всю неделю Рею ни разу не удалось поесть любимого печенья, и, сколько он не отправлял Сина за ним, лакомства все не было. Злясь на него и подозревая, что секретут назло не покупает именно его, отправился в буфет сам. Он долго разглядывал витрину и, не найдя вожделенного, спросил у продавца:

— У вас было печенье… круглое такое… с улыбающимися лицами, на смайлики похожее.

— Не было у нас такого.

— Может, вы забыли?

— Нет, не забыла.

— Мой секретарь раньше покупал их у вас.

— Ваш секретарь покупает у нас печенье только последнюю неделю, а до этого ни разу не брал, — сказала женщина.

Раздосадованный Рей вернулся в кабинет. Проходя мимо Сина, приготовился ответить презрительной усмешкой на его угодливую улыбку, но парень даже не поднял голову, что-то сосредоточено читая в блокноте. И Рей только сейчас заметил, что угодливый секретут исчез, вместо него теперь сидел этот чересчур серьезный молодой человек, переставший улыбаться, не смотрящий в глаза, не кивающий радостно головой, делающий все с отрешенным выражением лица.