Алый, как снег - Бушков Александр Александрович - Страница 5

— Пожалуй что, резон… — чуть подумав, сказал Сварог. — А изобразите-ка мне служебную физиономию…

Качер в мгновение ока преобразился. Нельзя сказать, что он теперь выглядел совершеннейшим болваном — в конце концов, законченных дебилов по облику тоже не любят брать в лакеи, тем более дворцовые, но казался гораздо глупее, чем был на самом деле.

— Неплохо, — сказал Сварог. — Подойдите к столу и посмотрите. — Он выложил в ряд пять фотографий. — Узнаете кого-нибудь на этих картинках?

Качер смотрел недолго. Почти сразу же уверенно сказал:

— Да, и вот эти четверо. Пятая персона мне прекрасно известна, но исключительно по дворцу. Там этого человека не было.

— Не ошибаетесь? — исключительно для проверки спросил Сварог.

— Никоим образом, государь, — так же уверенно ответил Качер. — Я до дворца два года проходил в «топтунах», а там нужно иметь наметанный глаз и память на лица. Чтобы увидел мельком и не забыл — мало ли как оборачивается…

— Понятно, — сказал Сварог. — А теперь будьте-ка любезны ответить: что вы сами обо всем этом думаете? Только правду. Не можете не знать, что я безошибочно умею определять ложь.

Качер чуточку помялся. Решился наконец:

— Не знаю, что и думать, государь, обо всем этом. Явление это известное, главным образом среди крестьян, лет двести о нем толкуют. Я раньше не особенно верил, но вот своими глазами пришлось… Не знаю, что и думать.

Он не врал.

— Ну, а догадки у нас есть? — спросил Сварог. — Ваш министр говорит, что вы — хороший агент, обязательно должны были подумать с этой точки зрения…

— Не знаю, государь, — признался Качер с покаянным видом. — Ну, просто в голову ничего не лезет. Может, это ведьмы с колдунами? Больше вроде бы и некому. Среди крестьян именно такое суждение кружит издавна…

— Ладно, — сказал Сварог. — Есть у вас, Качер, какая-нибудь заветная мечта? Я не имею в виду что-то такое ослепительное и грандиозное. Что-то, как нельзя более подходящее для молодого агента третьего разряда? Мечта, которую король может исполнить, практически не напрягаясь? Ну, скажем, подняться до агента первого разряда?

Качер, практически не раздумывая, подался вперед:

— Ваше величество, мне бы в Гильдию! И, не сочтите за нахальство, именно в Бронзовую… Я бы… В неоплатном долгу…

— Интересно, — сказал Сварог. — А почему у вас именно такая мечта? Обычно люди просят повышение, медаль, всякие такие вещи… Вы мне оказали серьезную услугу, хотя и не имеете права знать, в чем она состоит. Просите что-нибудь соразмерно чину.

— Понимаете, государь… Есть одна девушка… Честное слово, у нас взаимно… Только отец ее ни за что за меня не отдаст. Он из Бронзовой гильдии, пивовар, три Пивоварни держит в Латеране… Вы, наверное, не знаете тонкостей…

— Знаю, — сказал Сварог.

Он и, в самом деле, эти тонкости прекрасно знал. Даже три высших гильдии, в которым относится и Бронзовая, с большим скрипом отдают дочерей и женят сыновей на членах трех означенных гильдий. А уж тем более, когда речь идет о низших. А уж тем более когда речь идет о крестьянах, пусть и свободных фригольдерах… Тут и пытаться нечего. Особенно если вспомнить еще об одной немаловажной подробности: жених всегда остается в прежнем сословии или гильдии, а вот невеста всегда принимает гильдию или сословие мужа. Или, скажем, становится дворянкой: не так уж и мало дворян женятся на девушках из сословий или гильдий — либо из-за красоты девушки, либо из-за солидного приданого. Да что там далеко ходить — в прошлом году граф Обимонд из Равены женился на ослепительной красотке-фригольдерше. Богач изрядный, а что до происхождения, спесиво заявил: «Знатности у меня хватит на двоих». Случилось несколько дуэлей, но, после того, как граф убил двоих и тяжело ранил третьего, с новоявленной графиней как-то смирились и стали принимать в обществе. Пожалуй, вскоре можно будет его и при Латеранском дворе принять…

Вот только здесь не тот случай. Ни один успешный пивовар не согласится, чтобы его доченька стала фригольдершей, пусть даже фригольдер этот служит в тайной полиции — и, кстати, в небольшом чине…

— Ну что же… — сказал Сварог, открыл два ящика стола, достал из одного чистый листок бумаги, из другого — украшенный Малой королевской печатью. Сначала написал несколько слов на том, что с печатью. Протянул сыщику, смотревшему на него с детской прямо-таки надеждой. — Когда сменитесь с дежурства, отправляйтесь к моему казначею, он вам выдаст пятьсот ауреев золотом. Насчет гильдии решим завтра же, есть у меня некоторый авторитет в Министерстве сословий и гильдий, — он ухмыльнулся. — Сделаю-ка я вас, пожалуй, торговцем пивом. Денег хватит на хорошую пивную в приличном районе, вообще на обзаведение. Сами по занятости в пивной сидеть не сможете, но с вашим опытом службы в тайной полиции, думаю, подыщете дельного, невороватого приказчика. Чего доброго, пивом вашего тестя будете торговать вовсю… — он поднял ладонь: — Только без излишне льстивых и бурных выражений благодарности. Терпеть этого не могу. Понятно?

Прямо-таки завороженно агент протянул:

— Умру за вас, государь…

— Вот умирать не нужно, — серьезно сказал Сварог. — Вам еще жить да жить… — он написал на чистом листке всего два слова, встал, обошел стол и оказался вплотную к исполненному несказанной радости сыщику. Протянул ему листок: — Отдадите вашему министру, он там, в приемной, передайте на словах: пусть он мне соберет все, что найдется об этом… явлении. Особая спешка не нужна, но и тянуть не следует, — уперся собеседнику указательным пальцем в грудь, повыше золотого галуна на зеленой ливрее, сказал веско и с расстановкой: — Одно непременное условие, как только выйдете из моего кабинета и отдадите записку, немедленно забудьте обо всем — об этом… явлении, о вашем письме, о нашем разговоре. Напрочь. Навсегда. Ничего этого не было. Если все это выполните, вполне может оказаться, что это не последняя милость… Все поняли?

— Конечно, ваше величество! — воскликнул молодой человек, вытягиваясь прямо-таки по-солдатски. — Уже забыл!

— Прекрасно, — сказал Сварог. — Уберите с лица улыбку, она у вас, уж простите, чуточку идиотская, и ступайте да скажите министру, чтобы зашел ко мне.

Оставшись в одиночестве, он сел за стол, покрутил головой, фыркнул. Мысли как-то не лезли в голову, и он решил подождать, когда хоть что-то прояснится…

— Вот что, Интагар, — сказал он, когда министр вошел, все еще недоуменно глядя в развернутую записку. — Ничему не удивляться, сами знаете, у нас бывают самые причудливые дела. И вот еще что! Я только что пожаловал этому молодому человеку членство в Бронзовой Гильдии и пятьсот золотых. Придумайте, как мотивировать столь щедрую для его положения награду…

Интагар раздумывал всего несколько секунд:

— Ну, это несложно, государь. Пустим слух, что он задержал ночью подозрительного типа с кинжалом, явного лоранца. Примеры были. Обставим все так, что никто и не засомневается, — и деловито осведомился: — Пристегнуть к этому пару-тройку субъектов из тех, по кому давно решетка плачет? Очередной маленький заговор…

— Вот этого не стоит. — Сказал Сварог. — Лишние разговоры пойдут, а это ни к чему, — он энергично встал. — Займитесь этим немедленно, у вас ведь полно специалистов во всех областях жизни… А я полетел туда, — он показал пальцем на потолок. — К ужину вернусь, пожалуй…

Глава II

ЗАЗЕРКАЛЬЕ БЕЗ АЛИСЫ

— Интересно, почему вы не сообщили мне сразу? — бесстрастно спросил Канцлер.

Сварог знал его давно. За бесстрастностью могли крыться самые разнообразные чувства и эмоции. А впрочем, хотя он сейчас и был в какой-то мере подчиненным Канцлера, тот обладал достаточным тактом, чтобы высказывать ему претензии или просто выражать неудовольствие в присутствии Яны.

И Сварог ответил чистую правду:

— Получилось бы короткое, сухое сообщение. Мы хотели подобрать достаточно материала. Вы ведь все равно поручили бы дело нам?