Некрономикон. Странствия Альхазреда - Тайсон Дональд - Страница 45

Прочность щита удивила создание и заставила его ослабить защиту собственных мыслей. Путешественник увидел воспоминания об обладании монахом, молодым греком по имени Адриан, который не осознавал своего изгнания из собственного тела, но ему просто казалось, будто он спит все время, когда тварь ходила в его оболочке. Он увидел цель твари, его глубокое коварство и бесконечное терпение. Бесстрашный в своем бессмертии, он наблюдает, и ждет и планирует падение Сыновей Сириуса. Все это он уловил в тот момент, когда ум монстра лежал открытым, прежде чем закрыться и запереть ворота образов.

Посылая свои мысли в железную сферу, он пригрозил, что сообщит Румиусу об овладении телом молодого монаха потомком Ктулху, если он не научит его технике обмена умами между телами. Нежелание монстра было так велико, что можно было ощутить зуд на коже, но в конце концов он согласился, не видя другого выхода, чтобы сохранить свою свободу блуждать по монастырю в теле монаха.

Прежде чем узнавать о магии, путешественник спросил, почему, если потомок мог контролировать молодого монаха, он не использовал его, чтобы стереть щупальца, которыми его держат привязанным к железной клетке. Ответ последовал сразу же в форме образов. Монахи, назначенные выполнять его несложные потребности, всегда приходили группами из трех человек, и никогда — поодиночке. Во все остальное время дверь к нижней камере была заперта, и ни потомок, ни Адриан не могли открыть ее без взлома, который бы обязательно услышали, прежде чем крепкую дверь можно было бы сломать. Ключи хранились там, где их невозможно было украсть. Кроме того, холодное терпение существа в сфере было больше, чем терпение человека, и оно знало, что любая попытка бегства, если она будет неудачной, не повторится второй раз. Его удовлетворяло то, что он продолжает собирать информацию и ждет благоприятной возможности.

Магия была секретом бога Йуга, обитателя нижних пещер, под сводами Зина, который держался в стороне от дел поверхностного мира, однако поддерживал контакт с Ктулху в его снах. То, что было известно Ктулху, было известно также его потомку, насколько более ограниченные умы способны погашать это. Формула обмена умом была простой техникой, в пределах способности потомка Ктулху или даже человека. Это зависело от знания имени создания, с которым совершается обмен умами.

Сразу, когда эти мысли передавались его уму, путешественник осознал, что потомок проверяет его воспоминания для его имени, и это было только потому, что тварь потерпела неудачу в попытке украсть его тело. Монахи обращались друг к другу по именам, но никто из них не знал истинного имени путешественника. Вымышленное имя не послужило бы целям формулы, только подлинное, данное родителями имя.

Для человека, который стремится проецировать свое сознание в тело другого, необходимо только держать образ этого человека ясно в своих мыслях, одновременно произнося, либо вслух либо про себя эту формулу Йуга на языке Древних: «Йуг! Н’гха к’юн бтх птх’гллур пх’нглуи йзкаа!» В первый промежуток, который оставлен в формуле, вставляется подлинное имя человека, в последний промежуток произносящий формулу говорит свое собственное подлинное имя. Сразу же осознание говорящего находит себя в пределах плоти человека, которого он назвал, а ум этого человека или существа оказывается в теле говорящего, но неосознанно, как будто в глубокой дремоте. Вначале обмен умами невозможно выдержать больше, чем пятую часть часа, но с каждым повторением магии это становится все легче, пока наконец достигается такой уровень совершенства, при котором возможно сделать этот переход вечным.

Таким путем формулу можно использовать для того, чтобы обрести своего рода бессмертие, поскольку ум переходит из тела в тело, заменяя плоть, которая стареет или заболевает, плотью, которая молода и крепка. Это не приходит даром, поскольку не вся власть человека содержится в его уме. Некоторые аспекты власти также находятся в самой его плоти, и когда плоть отбрасывается, эта мощь утрачивается. Нужно соблюдать осторожность, чтобы никогда не переносить навечно ум в тело человека, который слаб интеллектом или волей, так как это может помешать будущим переходам в другие человеческие сосуды. Обратите на это внимание: более сильный может войти в более слабого, но более слабый не может войти в более сильного. Ум, который необыкновенно слаб и нерешителен, совсем не может выполнить формулу, даже в паре со слабым умом, поскольку ее использование требует степени силы.

Те, кто обладает сильной волей, могут использовать формулу Йуга с большей легкостью, чем люди обычной концентрации. Те, у кого слабая воля, более подвержены ее влиянию, чем люди мощного ума. Это — заклинание власти, и его никогда нельзя использовать, чтобы поработить сильного слабым. Переход можно сделать только между двумя умами, способными к логическому мышлению, — он не заместит ум человека в теле животного, даже на короткое время, поскольку животное не имеет понимания, а его плоть не подходящий сосуд для человеческого интеллекта. Однако два разумных существа, какими бы разными по внешности или характеру они ни были, могут обмениваться своими умами по формуле, при условии, что тот, кто произносит ее, сильнее волей.

Если различие между двумя, умами невелико, слабый ум может сопротивляться формуле, но если различие велико, сопротивление невозможно.

В последующие дни путешественника, который получил формулу Йуга от твари, забавляло смотреть, как монстр глядит на него глазами монаха Адриана, когда они проходили мимо друг друга в библиотеке или по дорожкам монастырского комплекса. Ни один не осознавал присутствия другого, или не подавал знака узнавания, но путешественник фантазировал, что он может уловить слабый блеск нечеловеческого веселья в глубине глаз монаха, как того, кто разделяет чудо с другим и остается вне подозрений у толпы на рыночной площади.

Колодец жизни

В библиотеке маги находится свиток на папирусе, который монахи отложили в сторону, как вещь небольшой ценности, так что он занимают темную нишу в самой дальней стене книг на западном конце библиотеки. Он написан на арамейском языке, но буквы древнееврейские, и возможно, что никто из писцов, которые анализировали его, не обладали знаниями, чтобы перевести его содержание. Сам текст представляет ограниченный интерес, представляющий описаний различных священных источников и других священных мест неверных, большинство из которых настолько разрушены, что прекратили свое существование и их местонахождение больше невозможно определить. Однако не этот главный текст представляет интерес для некроманта.

Около сноски свитка добавлена глосса таким мелким шрифтом, что ее с трудом можно прочитать при свете масляной лампы. Глосса рассказывает о колодце обновления, который восстанавливает тела тех, кто страдал увечьями, и делает их здоровыми, так что мужчина, который пережил потерю руки от удара мечом, или женщина, которая потеряла ногу под колесом упряжи с быком, просто выпив воды из этого колодца, снова получают конечность. Даже мужчина, у которого не было полового члена, ибо его отрезали во время пытки, будет восстановлен с помощью этой чудесной воды, или так утверждает безымянный писец, который написал эту глоссу.

Это очень важная вещь для тех, кто пострадал от увечья или утратил какую-то часть тела, поскольку, хотя многие эликсиры восстанавливают жизненную силу, нет другого, который возвращает телу человека его первоначальное состояние, когда оно было повреждено насилием. Эта способность заключается не в самой воде колодца, но в драгоценном предмете, который был спрятан там много веков назад во время пленения евреев в Вавилоне. Что это за предмет, писец не раскрывает нам, и вероятно, что он сам не знал о природе этого чуда, которое в некотором смысле передает свою целительную силу водам, которые окружают его и проникают в него.

Подробно написано о том, что священники Иерусалима разделили этот предмет на части и спрятали его, когда их насильно изгнали из собственного города, и снова восстановили его целостность после безопасного возвращения в землю Вавилонян. Чтобы гарантировать надежность обладания этим предметом, они ночью вышли из города с этой вещью, привязанной к спине верблюда, и опустили ее в глубокий колодец в пустыне, далеко от любой деревни или караванного пути. Этот колодец был известен только нескольким людям с холмов и никогда не использовался, так как его вода была непригодна для питья. Когда этот предмет был опущен на дно колодца, пишет писец, вода начала светиться золотым светом.