Влюбленный опекун - Кинсейл Лаура - Страница 4

Прищурившись, Гриф смерил взглядом высоту надводной части борта и верхней палубы, прикинув разницу между абердинской и американской конструкциями корабля. Во время шторма бак будет захлестывать водой, кото – рая способна смыть человека, не то что поломать растения. Впрочем, решение напрашивалось само. Пусть растения остаются там, где находятся сейчас. Когда же «Арканум» будет в пути, он прикажет убрать их.

– Как пожелаете. – Гриф наконец кивнул. – Думаю, с вашими растениями все будет в порядке.

За свою уступчивость он был вознагражден такой лучезарной улыбкой, что невольно улыбнулся сам.

– Благодарю. Вы очень разумный человек, капитан Фрост. Я больше не буду беспокоить вас, поскольку уверена, что вы не обманете меня. Кстати, вы получили мою записку? Тейлоры приглашают вас пообедать сегодня с нами.

Гриф неловко кивнул в ответ. Он испытывал страстное желание, которое хотел скрыть, но опасался, что не сможет сделать это. Все же он последовал за ней к трапу и предложил проводить ее домой, но ответом ему был лишь смех. Тесс безжалостно покинула его, и он остался стоять на палубе подобно щенку, которому приказали не сходить с места.

Вероятно, на лице его застыло выражение обожания, потому что Грейди, поднявшись на борт, окинул его хмурым, неодобрительным взглядом, но даже это не подействовало. Не в силах отвести от нее глаз, Гриф наблюдал, как она не спеша удалялась в своей плохо сидящей штормовке, и его охватило такое щемящее чувство, какого он никогда прежде не испытывал.

Глава 2

Членов небольшой компании, собравшейся к обеду на веранде Тейлоров, вряд ли можно было отнести к сливкам английского общества, однако Тесс очень волновалась. Ее смущали не Тейлоры и не Камбеллы – супружеская пара миссионеров с суровыми шотландскими лицами и необычным складом ума, которые вызвачись сопровождать путешественницу в Англию. Тесс с досадой осознала, что всему виной оказался капитан Фрост.

И все же она готовилась к обеду с особой тщательностью. На ней было белое льняное платье со светло-серым шарфом, указывающим на второй период траура. С волнующим предвкушением она намеревалась вызвать у всех такое же ошеломляющее восхищение, которое увидела на лице капитана Фроста сегодня утром. Это было новое для нее, пьянящее чувство; ведь она заставила джентльмена смущаться одним своим видом.

Правда, капитана Фроста нельзя было считать джентльменом, но выбора у Тесс все равно не было. Вместе со служанкой она три часа трудилась над прической, стараясь придать иссиня-черным волосам гладкость и блеск, как в старом иллюстрированном журнале «Лондонские новости моды», который ей случайно попался на глаза в кабинете мистера Тейлора.

Входя в гостиную, чтобы приветствовать гостей, Тесс была абсолютно уверена, что произведет на всех ошеломляющее впечатление... но сама оказалась сражена, увидев капитана Фроста. Сейчас он выглядел совсем не так, как при первой встрече на борту корабля. Высокий незнакомец с золотистыми волосами поцеловал ее руку таким элегантным и сдержанным поцелуем, что она едва почувствовала прикосновение его губ. Место полинявшей одежды занял безукоризненный голубой сюртук с прекрасным белым галстуком и золотой заколкой. Его окружала аура строгой элегантности, которая отчего-то показалась Тесс неожиданной и пугающей.

Когда он отпустил ее руку, Тесс украдкой взглянула на него, надеясь увидеть то же обожание, которое заметила в его глазах утром, но он отвернулся, даже не ответив на ее робкую улыбку.

Сидя за столом напротив него, Тесс прилежно глотала тыквенный суп и старалась не поднимать глаза слишком часто. В мерцающем свете свечей лицо капитана Фроста выглядело красивым, холодным и мрачным, как на картине, изображающей Люцифера после падения. Тесс с досадой поморщилась. Ну почему она не может быть такой же, как хорошенькая, грациозная и беззаботная дочь нового директора банка, недавно прибывшая в Пару? Эта девица всегда знала все новости из Англии, скандальные и политические, и могла рассказывать их с забавной легкостью, так, что все кругом смеялись. Может быть, умей Тесс все это, капитан Фрост не сидел бы сейчас в молчаливом уединении...

Тесс вздохнула над своим супом. Впрочем, ей должно быть безразлично, что капитан Фрост думает о ней. Он определенно ужасно скучен и всем своим видом показывает, что занят едой. Ничего удивительного – он всего лишь отчаянный морской бродяга, а не принц Уэльский.

Внезапно Тесс подумала, что вполне может встретиться с принцем Уэльским до наступления нового года; отец что-то говорил ей об этом, а еще о балах, торжественных встречах и возможности быть представленной в одной из королевских гостиных.

Впрочем, для Тесс эта мысль была весьма пугающей. Если она не имеет успеха даже у простого моряка, то что говорить о члене королевской семьи? Очевидно, она ошиблась утром, когда подумала, что капитан Фрост восхищался ею. Просто он был удивлен – вот и все. Удивлен и, вероятно, раздражен появлением на корабле дурно воспитанной пассажирки, которая позволяет себе бродить по палубе в мужской штормовке.

В конце концов Тесс охватило негодование. Какое право он имел раздражаться? Учитывая род его занятий, капитан Фрост едва ли сам принадлежал к респектабельному обществу. Если бы она не пришла на пристань, услышав, что корабль прибыл, команда непременно запихнула бы ее растения в трюм! Завтра она обязательно снова пойдет туда и проследит, чтобы матросы надлежащим образом позаботились о ее грузе животных, поскольку этот элегантный капитан Фрост, несомненно, проигнорирует нужды бедных созданий и может поместить детеныша ленивца в одну клетку с удавом.

Оживленная беседа между Тейлорами и Камбеллами немного затихла, когда тарелки с супом опустели и принесли большое блюдо с рыбой. Тесс уставилась в стол перед собой, беспокойно теребя угол своей салфетки. В следующий момент она украдкой взглянула на капитана Фроста, и сердце ее тревожно сжалось, когда она обнаружила, что он не отрываясь смотрит на нее. Правда, это был какой-то рассеянный взгляд, и возможно даже, что он наблюдал за чернокожим лакеем, который подавал рыбу миссис Камбелл...

Однако вскоре стало ясно, что Фрост зачарован вырезом платья Тесс, поскольку он не отрывал глаз от ее корсажа, не сознавая, что она тоже смотрит на него.

Тесс почувствовала, как тепло прилило к ее щекам. Что, если он обнаружил какой-нибудь изъян в ее наряде? Когда взгляд Фроста медленно переместился вверх, она решила, что он заметил что-то неподобающее в кружевном вороте и прическе, и тут же с ужасом подумала, что, вероятно, ее наряд давно вышел из моды. Журнал, которым она воспользовалась для примера, был старым... и, несомненно, взятая ею в качестве примера дочь банкира не носит такую прическу.

Тесс стало стыдно, и она опустила голову. Однако ее заинтересовало, что еще он осуждает, и она незаметно приподняла ресницы. Взгляд пепельно-серых глаз встретился с ее взглядом; на мгновение между ними установилась странная связь, и Тесс была потрясена той напряженностью, которая сковала ее в этот момент. Потом все вдруг рассыпалось, померкло, сменилось разочарованием, сдержанностью, и капитан, моргнув золотистыми ресницами, отвернулся.

Тесс чувствовала себя так, будто ей только что удалось избежать когтей тигра, который вдруг на ее глазах превратился в домашнюю кошку, свернувшуюся у камина. Смутная тревога, охватившая ее, казалось, приобрела конкретное выражение: ее горло сжалось и она ощутила мягкое давление сорочки на возбужденные груди. Впервые в жизни она по-настоящему почувствовала себя женщиной.

Разумеется, Тесс была вполне информирована о сексе и деторождении; она наблюдала и изучала вещи, которые считались неприличными и от которых многие юные леди могли бы упасть в обморок. Знакомство с тем, что существует в природе, требовало свободного, разумного и беспристрастного подхода, которому обучил ее отец.

Однако в скрытом взгляде сидевшего напротив молчаливого мужчины скрывалась какая-то таинственность; в нем было что-то неясное и опасное, подобное стремительному потоку, в котором легко можно утонуть. Тесс почувствовала, что ее бессмертная душа рвется назад, подальше от пропасти; она посмотрела на стоявшую перед ней тарелку с вареной рыбой, словно это были ворота, ведущие прямиком в ад.