Влюбленный опекун - Кинсейл Лаура - Страница 37

Прежде чем обмакнуть его в соленую воду, ему подали огромную оловянную кружку с каким-то ужасным варевом, пахнущим ромом и трюмной водой. Мистер Сидни заявил, что готов стать истинным сыном Нептуна, но когда он поднес сосуд к дрожащим губам, внутри что-то начало плескаться. Сидни вздрогнул и с криком отбросил кружку, из которой вылилась зеленая отстойная вода, а на юбку Тесс упал несчастный краб. Она тоже вскрикнула и отскочила назад, а краб шлепнулся на палубу и, решительно шевеля клешнями, устремился к обнаженной черной ноге Нептуна.

Последовавшая суматоха вызвала у Тесс неудержимый смех, и она, изнемогая, схватилась за голову, а затем прислонилась к крышке люка. Погоня за крабом продолжалась и затронула даже Грифа, который стоял в стороне за штурвалом. Будучи бесцеремонно отброшенным от ноги Нептуна, рассерженный краб устремился к беззащитным ногам капитана, и он, пренебрегая своим достоинством, забрался на палубный ящик, где его болтающиеся ноги оказались вне досягаемости краба.

Наконец трезубец Нептуна отогнал разбушевавшееся животное в сторону, и Тесс, взвизгнув, подобрала юбки и отступила назад. Краб был окружен с помощью бочонков и ведер, однако предпринял последнюю отчаянную попытку освободиться и, ринувшись между топчущихся ног, отыскал клюз и исчез в море.

Тесс с ликованием наблюдала за этой сценой; лицо ее раскраснелось от возбуждения. Она ожидала, что сейчас перед ней возникнет мокрая фигура недовольного мистера Сидни, но неожиданно столкнулась с Грифом. У него было странное выражение лица, в глазах его еще не совсем угасло веселье, и на какое-то мгновение в них отразилось неосторожное проявление чувства, словно смех доставлял ему скорее боль, чем удовольствие.

Губы Тесс приоткрылись, но, прежде чем она успела что-либо сказать, он отвернулся и, вновь прикрывшись спасительным щитом, зашагал прочь. Его шаги некоторое время звучали на юте, и наконец он исчез за рубкой.

Ночью Тесс приснился жуткий сон. Все началось с галереи, темного места, которое она ненавидела, ожидая в безотчетном страхе то, что должно было произойти. Она видела дверь, слышала шаги и со стоном прижималась к стене, чтобы сделаться меньше, а сше лучше совсем исчезнуть.

Дверь открылась с долгим низким скрипом, и она подняла голову, стараясь разглядеть хоть что-нибудь в темноте. Ее вдруг охватило непреодолимое желание убежать, и она побежала, но ее ноги двигались медленно, словно ватные.

И тут же она поняла, что кто-то, проскользнув в дверь, подкрадывается к ней – безликий, холодный. Он протягивает к ней руки...

Тесс вскрикнула и проснулась от звука собственного голоса. Кто-то прикасался к ней, прижимая холодные пальцы ко рту и носу, а затем исчез. Вокруг было темно, но она чувствовала, что ужасный призрак скрывается в темноте. Было ли это продолжение сна? Вряд ли. Разум упорно говорил Тесс, что она уже не спит...

Что-то действительно пошевелилось в темноте, и Тесс, снова вскрикнула, а потом съежилась от страха, стремясь куда-нибудь спрятаться... и тут знакомый голос произнес ее имя. Но это был голос не Стивена, а другой – доброжелательный и нежный...

Гриф взял ее руки и приблизил к себе, успокаивая дрожь. Прерывисто вздохнув, Тесс прильнула к нему, едва веря, что это реальность и что сон остался сном.

– О Боже, я думала, что он здесь... – Ее голос прервался. – Я думала...

Гриф крепче сжал ее руки.

– Ш-ш. Успокойся, здесь никого нет, кроме нас.

Тесс уткнулась лицом в твердое плечо.

– Но я чувствовала его. Он прикасался ко мне. Это казалось таким реальным...

– Это был только сон. – Гриф коснулся губами ее волос. – Плохой сон, но больше он не вернется.

Снаружи за открытой дверью каюты послышались шаги босых ног, и Тесс вся напряглась.

– Капитан? – раздался обеспокоенный голос в темноте. – Ради Бога, что здесь происходит?

– Все в порядке, Мазу, – тихо сказал Гриф. – Возвращайся на свое место.

– Да, сэр, – после некоторого колебания ответил помощник и удалился.

Только теперь Тесс начала сознавать, что тепло, которое согревало ее, исходит от обнаженной кожи Грифа, а ее легкая ночная рубашка представляет собой весьма тонкий барьер между ними. Ей следовало отстраниться, но она так и не смогла сделать этого.

– Отчего ты пахнешь дымом? – спросил он через некоторое время.

Тесс приподняла голову и инстинктивно сжала его руку.

– Дымом? – Пожар на борту корабля грозил полным уничтожением.

– Табачным дымом, – быстро уточнил Гриф и, повернув голову, глубоко втянул воздух.

Тесс тоже принюхалась.

– От меня пахнет смолой...

– Вероятно, это от меня. Извини. – Он смущенно откашлялся.

– Ничего. – Тесс закусила губу, затем робко заметила: – Мне нравится этот запах.

Она тут же почувствовала, как его напрягшаяся рука отодвинулась от ее талии.

– Теперь ты сможешь спокойно уснуть? – спросил Гриф глухим голосом.

Она хотела сказать «нет» – слишком холодным стало место, к которому он только что прикасался, но внезапно заговорила совсем о другом:

– Я прошу прощения. По поводу денег и всего остального.

Гриф резко встал, и теперь Тесс могла различить его контуры в слабом свете, проникающем через иллюминатор.

– Я знаю, что это очень огорчило тебя, – добавила она, – но... я просто не могла совладать с собой, поскольку боялась, что ты прогонишь меня.

Гриф долго молчал, а когда заговорил, его голос прозвучал необычайно хрипло:

– Я не стал бы этого делать, Тесс.

– О... – Ее голос дрожал и прерывался от волнения. – Я была ужасно глупой. Если бы только ты смог простить меня...

– Не надо, – прервал он. – Дай мне время. Пожалуйста. Я еше не готов говорить на эту тему.

Тесс горестно вздохнула:

– И все же прости.

– Я постараюсь. А теперь спи.

Тесс услышала, как он направился к двери.

– Ты действительно собираешься уйти?

– Да. Постарайся уснуть. Стивен далеко, и он больше не причинит тебе вреда.

Не ответив на ее приглушенное пожелание спокойной ночи, Гриф шагнул на палубу и, закрыв дверь, прислонился к ней. Стиснув зубы и до боли сжав кулаки, он с трудом удерживался от того, чтобы не броситься назад в каюту и снова не заключить Тесс в объятия. Холодное дерево было гладким, как се кожа; Гриф прижался к нему лбом, чтобы напомнить себе, кто он и кто она. Еще он попытался пробудить в себе гнев и угасшую ненависть, но безуспешно. Все ушло, пропало под воздействием дрожащего голоса и пальцев, сжимавших его руку. Тесс даже никак не прореагировала, когда он произнес имя человека, от которого она сбежала на другой конец света, – имя, которое стало источником ее ночных кошмаров.

Гриф судорожно вздохнул. Разве не он не уберег ее, не защитил? Как теперь он мог отослать ее назад к Элиоту? Нет, ни в коем случае. Однако другое решение было крайне мучительным – видеть ее, слышать ее и при этом не иметь права прикоснуться к ней – ведь она до сих пор принадлежала другому.

Огромным усилием воли он заставил себя расслабиться. Его пальцы медленно скользнули по лакированной поверхности двери. Убедившись, что она заперта на задвижку, он отошел от каюты Тесс и тихо поднялся по трапу.

Глава 11

Сначала лежащий по курсу остров легко было принять за скопление облаков, возвышающихся над морем на лазурном горизонте, однако, когда корабль приблизился, темное облако оказалось сушей, покрытой мшистыми болотами, холмами и долинами с оливковыми деревьями, то есть вполне осязаемой реальностью под дрейфующим белым саваном. Путешественники наконец подошли к Таити, и теперь Гриф стоял у штурвала, радуясь открывшемуся виду.

Когда корабль обогнул мыс Венюс и остановился перед входом в бухту Папеэте, Тесс находилась на юте и стояла, облокотившись на поручень, рядом с Сидни. Воздух вокруг нее был прозрачен, и легкий ветерок доносил до Грифа обрывки голоса Тесс, когда та взволнованно указывала на знакомые места на острове. Теплые широты Тихого океана позволили ей отказаться от нижних юбок, и сейчас ее единственная юбка вздымалась на ветру, обвивая округлые бедра, а при более сильном дуновении грозила открыть даже большее. Тесс была босой, и Гриф подумал, что вместе с нижними юбками она, возможно, отвергла и нижнее белье.