Среди волков - Барнс Дженнифер Линн - Страница 26

Ничего хорошего.

— Я поняла тебя, альфа.

Каллум кивнул, и мы вышли из дома все вместе. Беря пример с Лэнса, я не произнесла ни слова. Остальные последовали нашему примеру. Но все-таки мы отлично понимали друг друга — с помощью беззвучных слов, мыслей и чувств. Волки урчали, а меня мутило от страха. Я прикасалась пальцами к ножам, висевшим у меня на боку, ища успокоения в чем-то знакомом.

Я не знала, чего ждать, когда мы войдем в дом Каллума, но только не Чейза, сидевшего на диване и игравшего в компьютерную игру. Его пальцы двигались по пульту с пугающей размеренностью, даже когда он отвернулся от экрана и посмотрел прямо на меня:

— Привет, Брин.

Чейз совсем не походил на того мальчишку, которого я помнила: запертого в клетке в подвальном этаже, с грустью в глазах. Но когда я взглянула на него более пристально, то мне показалось, что я снова увидела его. Хотя и не была в этом уверена.

Чейз опять взглянул на меня, нормально так.

Потом еще раз. Я тоже на него посмотрела.

— Я оставляю вас вдвоем, — сказал Каллум. — У вас есть один час.

Я внезапно поняла, что Каллум уходит. Чтобы оставить нас наедине друг с другом? И как это возможно с тремя няньками в волчьем обличье?

Нет, здесь была какая-то другая причина. Каллум ничего не делал без причины, но на этот раз я решила, что его намерения я смогу обсудить позже. А теперь в моем распоряжении был всего лишь час.

— Кхм… можно сесть? — Я не была уверена, к кому я обращалась с этим вопросом — к волкам или к Чейзу.

Чейз кивнул и опустил ноги с дивана. Я продолжила двигаться вперед, но глухое ворчание, слетевшее с губ Лэнса, заставило меня остановиться.

По всей видимости, это было что-то, о чем находящемуся в подчинении стоило спрашивать разрешения.

Я медлила, и три охранника обменялись взглядами.

— Чейз, пересядь на стул. Брин, оставайся на диване. Не смейте прикасаться друг к другу. — Сора говорила, выделяя каждое слово, и мне показалось, что она слишком придирчиво выбирает слова.

Я, естественно, их усвоила и позволила своему чувству Стаи вцепиться в них. Повинуйся. Повинуйся. Повинуйся. Я должна повиноваться.

Двигаясь быстро и даже, как мне хотелось бы надеяться, с некоторой долей грации, я села на то место, которое указала Сора, а Чейз скользнул на стул. Его движения были такими легкими, что казалось, будто он перетекал с места на место. Он не двигался — он тек. Возможно, Чейз делал успехи, научившись контролировать то, чем он был. Но скрывать этого он все еще не научился. Уверена, что, если бы кто-нибудь увидел его, сразу бы понял, что здесь что-то не так. Что он — нечто большее, чем кажется.

— Ну… кхм… как вообще дела? — спросила я.

Я проклинала Эли, которая шлепком по спине все время приводила меня в чувство: чтобы слова бездумно не выскакивали изо рта, чтобы моя первая реакция была полностью человеческой… Сначала идет светская беседа! А мне нужны были ответы. Я хотела надавить на Чейза, залезть ему в голову и впитать все, что знал он. Но я этого не сделала.

Я оттолкнула прочь это желание и впитала то, что подсказали мне мои инстинкты. До некоторой степени Каллум сделал Чейза членом Стаи. Он был Стоун Ривер точно так же, как Лэнс, и точно так же, как я, но пока мы находились здесь — все вместе в одной комнате, — я его не чувствовала. Я вообще не осознавала, что Каллум привел Чейза в стаю.

— Не могу пожаловаться, — ответил он на мой вопрос безжизненным голосом. — Здесь есть еда. Телевизор. По ночам мы бегаем в лесу. Я обладаю нечеловеческой силой и уже почти не скучаю по системе патронатного воспитания.

— Ты жил в чужой семье?

Сосредоточься, сказала я себе. Задавай ему важные вопросы. Но человеческое во мне утверждало, что именно эти мои вопросы были самыми важными. И что я была совершенно права, когда почувствовала, что мы с Чейзом — одно и то же.

— С восьми лет. Отец нас бросил. Мама умерла, когда я был маленький.

— Дорогая, тебе не нужно говорить об этом, — сказал Кейси, и на долю секунды тот факт, что он использовал ласковое обращение, почти замаскировал значение его слов, и я сразу не поняла, что это был приказ. — Оставь эту тему, пожалуйста. Ведь ты не хочешь расстраиваться.

Одна из частей моего «я» хотела заметить, что за то время, пока Кейси и Эли были женаты, он не очень-то стремился изображать из себя папочку. А сейчас для него вдруг такое удачное время наступило — можно внезапно озаботиться моим психическим здоровьем. Особенно если принять во внимание тот факт, что я должна повиноваться.

Отлично. Я не буду говорить о своих мертвых родителях, что я тоже не помню их. Но если Кейси думал, что может запретить мне задавать трудные вопросы, то он ошибался.

— А каким ты был раньше?

Ладно, это конечно же не самый трудный вопрос, но мне нужно было это знать.

— Разным, — сказал Чейз. — Тихим. Упрямым. Сердитым.

— А сейчас ты…

— Сердитый, тихий и упрямый, — предположил он, слегка усмехнувшись, и я внезапно заметила маленький полукруглый шрам около его рта.

— Сердитый, тихий и упрямый, — повторила за ним я, и улыбка растянула уголки моих губ. — Ведь это так трудно.

— Все непросто. — Чейз помолчал. — Той ночью, когда ты пришла ко мне…

— Да?

— Ты меня прости, понимаешь…

— Ты хотел меня съесть? — предположила я.

Чейз кивнул, и даже это почти незаметное движение было наполнено зловещей грацией. Я вгляделась в его лицо, на мгновение захваченная тем, как сила его волчьей сути как будто бы излучалась из кожи. Если бы я не знала, что к чему, я была бы готова поклясться, что от Чейза исходило сияние, но люминесценция в пакет оформления оборотней не входила.

— Ты сбила меня с толку, — сказал Чейз. — Ты…

— Другая? — снова высказала предположение я.

Он кивнул.

— Это так странно. — Я старалась говорить так, как будто это только что пришло мне в голову. — Тебя растили люди, а теперь ты обр, а меня растили обры, но я человек.

— Ты — Брин, — сказал Чейз, и то, как он это произнес, заставило меня подумать о том, что за последние месяца два он так хорошо познакомился с культурой оборотней, что уже прекрасно знал, кем я была. Сиротка Энни.[25] Оливер Твист. Брин.

Приобретаем культовый статус, так вот.

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что с тобой случилось, — сказала я, почти уверенная в том, что присутствующие сейчас вмешаются в наш разговор и не разрешат нам беседовать о том, что для меня так важно.

— На самом деле история не такая уж и длинная. Как-то я работал до поздней ночи, смена закончилась, я и пошел домой в темноте. А этот парень зажал меня в углу. Вот только что он был человеком, а потом раз — и все. Я даже как-то растерялся, схватил кусок трубы, попытался сбить эту дрянь с ног, но…

— Ничего не вышло? — рискнула предположить я.

Чейз кивнул:

— Он меня укусил.

На этот раз слова не произвели на меня никакого впечатления. Может быть, это было результатом тренировок. Каллум постоянно трудился над тем, чтобы выгнать из меня страх. Говорил, что это для того, чтобы я не боялась Чейза, но я начинала сомневаться, не происходило ли это из-за того, что какая-то часть моего «я» слишком долго была испуганной.

— Большинство укушенных умирают, — сказала я, втайне желая, чтобы Чейз посмотрел мне в глаза и прочел в них то, чего я не могла сказать вслух. — Когда Бешеные нападают, люди умирают. Они не меняются. Они просто…

Умирают, закончила я про себя.

Наши глаза встретились, и мышцы моего тела напряглись — чуть-чуть.

Как твои родители?

Я не шелохнулась. Даже виду не подала. Не подала ни одного визуального сигнала, что в моей голове зазвучал голос Чейза. И на его вопрос я тоже не ответила.

Мне сказали, ты не любишь говорить о своих родителях, беззвучно произнес он, но на самом деле мы не разговариваем.