Среди волков - Барнс Дженнифер Линн - Страница 23

Так что я не была сильно удивлена, когда после недели спаррингов с чуть ли не дюжиной членов Стаи Каллум решил изменить режим моих тренировок и дал мне мои собственные когти. Метать ножи он научил меня примерно в то же самое время, когда я научилась завязывать шнурки на ботинках, так что в этом для меня ничего нового не было. Конечно, точность моих бросков оставляла желать лучшего — в яблочко я попадала всего лишь восемь раз из десяти, — но зато они несли в себе хороший заряд ярости. И если я могла сохранить между собой и противником приличную дистанцию, чтобы сделать бросок с дальнего расстояния, у меня имелся неплохой шанс нанести ему хоть какой-то урон, особенно если нож, который я бросала, оказывался серебряным.

Конечно, общины оборотней не слишком одобрительно относились к людям, которые имели при себе серебряное оружие. И с того самого раза, когда я впервые попала в яблочко, Каллум регулярно давал мне понять, что только в том случае, когда я по-настоящему буду уверена в том, что моя жизнь подвергается неминуемой опасности, я могу применять серебряное оружие. Законы Стаи запрещали оборотням нападать на людей, но люди, которые орудовали серебряным оружием или просто носили его при себе, относились к особой категории. Сенат с такой же вероятностью мог принять решение, что не обры напали на людей, а совсем наоборот — это люди решили на них поохотиться.

Так что сам факт, что Каллум заставлял меня практиковаться с ножами и даже произнес вслух в моем присутствии слово пушка, не был совсем уж неожиданным. Я поняла, что Каллум был уверен: я в опасности.

И это конечно же заставляло меня задуматься о том, есть ли еще что-нибудь, чего я не знаю про Чейза.

— Отлично, Девон, — похвалил Каллум. — А теперь делаешь Брин удушающий захват.

Не так уж приятно на самом деле слышать такие слова.

Далее инструкции Каллума прозвучали еще менее доброжелательно:

— Брин, выходишь из захвата и задействуешь нож. Ты должна справиться со своей задачей за самое короткое время — вывести Девона из строя, но не наносить увечий.

Я не так чтобы очень хорошо обращалась с ножом, серебряный он или не серебряный, чтобы действительно нанести увечье Деву, но, как ни крути, в мире существует два типа людей: те, которые не прочь пустить кровь лучшему другу, и те, которым это не нравится. Я относилась ко второй категории.

— Все в порядке. Ну-ка, малышка Брин, попробуй достать меня.

— Противный ты, Дев. Прямо как Йода.[24]

И хотя обмен ударами между нами был вполне привычным, моя связь с другом — и с остальной стаей — говорила мне, что никому из нас это не нравилось. Если мы двое были неотделимы друг от друга еще до того, как раскрылась моя связь со Стаей, то теперь у меня иногда возникало такое чувство, что мы с Девоном были одним целым. Каллумовские волки, все до одного, сидели, спрятавшись, в закутках моего сознания, и их глаза следили за каждым моим движением, куда бы я ни пошла. И если мои одногодки из стаи в кои-то веки стали мне ближе, то Девон, наоборот, стоял между нами стеной, словно каменная плита, а не оборотень, и выглядел он так же устрашающе, как его отец, только был куда более болтливый.

Девон не хотел ранить меня. Его волк скрежетал зубами при одной только мысли об этом, и на какую-то долю секунды у меня появилось чувство, будто это сам зверь Девона говорил со мной. Или с чем-то звериным внутри меня.

Самок, как говорится, надо защищать. Щенков — холить и лелеять. Девочка была его, и он не хотел поднимать на нее руку. И не хотел драться с ней.

А, ну да, меня тоже не греет драться с тобой, послала я мысль в направлении Девона. Его голова дернулась, и я удивилась тому, как быстро мои слова дошли до него. Это было очень странно. Я обращалась к его волчьим инстинктам, а не разуму, но, кажется, обе части отлично меня понимали.

— Ну, детишки? — начал подгонять нас Каллум.

Девон слегка поклонился, выказывая подчинение, и затем точно выполнил приказ Каллума. Он обхватил меня рукой за шею, не вложив в захват ни капли силы, однако это было похоже на стальные тиски. Поскольку большую часть прошлой недели я отрабатывала способы освобождения от захватов, мое тело ответило немедленно: изогнув ноги в сторону и используя жесткий захват, я вскинула тело вверх и правой ногой, сделав ножницы, ударила Девона в висок. Другая его рука потянулась к моей ноге с целью схватить ее, и это движение дало мне возможность боднуть головой в сгиб локтя Девона и выскользнуть из захвата.

Ножи, словно молнии, сверкнули у меня в руках, и, как только Девон бросился на меня — расплывшееся пятно, состоящее из накрахмаленной рубашки и выглаженных дизайнерских джинсов, — я скрестила руки на груди в форме буквы X, чтобы затем выбросить их вперед в форме буквы V, взрезая его одежду и рассекая плоть.

Но даже самые прекрасно спланированные планы могут окончиться неудачей.

Рассуждая логически, я знала, что раны Девона затянутся за час, если не за несколько минут. Инстинкт приказывал мне биться с ним не на жизнь, а на смерть, используя все подручные средства, которые только смогу найти, ведь я должна была выжить. Но и логика, и инстинкт куда-то пропали, как только я увидела этикетку на его рубашке.

Если бы Девон двигался быстро, мои несовершенные человеческие глаза вряд ли смогли бы разглядеть название фирмы.

А он двигался не быстро.

Поэтому я бросила ножи на землю и просто врезала ему кулаком в лоб.

Каллум остался недоволен:

— Брин!

— Что? Он еле двигался, а ты хочешь, чтобы я его на нож посадила?

— Я хочу, чтобы ты смогла защитить себя.

— От кого? От Девона?

Вопрос повис в воздухе. Мне не нужно защищаться от Девона. Или Соры. Или Лэнса. Или от кого-либо еще, кого Каллум выставит против меня. И я даже не была уверена, что мне нужно было уметь защищаться от Чейза. Он был просто мальчишка. Молодой волк. Обр, который еще не вполне научился контролировать свои животные инстинкты. Который каждый день работал с Каллумом, чтобы укротить свою волчью породу.

Он не был Атиллой, Долбаным Ханом Оборотней.

Лоб Каллума покрылся морщинами — верный признак разочарования, — и он обратил внимание на Девона:

— Хочешь, чтобы она осталась живой?

— Да, сэр.

— Тогда врежь ей. Посильнее! Бросься на нее на полной скорости. Не сдерживайся. Она должна знать, что ты бьешь в полную силу.

Девон кивнул.

— Это приказ. Начали снова, вперед!

От слов Каллума моя кожа запульсировала. Я вздрогнула. Потом все кончилось, но я все еще чувствовала отзвуки приказа альфы, они проходили через Девона и доносились до меня через связь с ним.

Самок надо защищать, а вожаку повиноваться.

Весьма затруднительно для Дева, который, в отличие от меня, не обладал человеческими качествами и моей способностью — есть ли связь или нет — принимать собственные решения, даже когда Каллум пытался навязывать свою волю.

Девон, с дергающимися губами, снова взял меня в захват, и я сделала единственное, что смогла на ходу придумать, чтобы облегчить ему чувство вины и настроить на схватку по-настоящему.

— Армани — это для маменькиных сынков, а если в фильме ничего не взрывается, то это не кино вообще.

Ты попала, Бронвин. Слова прямо для драки.

Я на полсекунды отвлеклась на слова Девона, прозвучавшие у меня в голове, но едва его рука сжалась вокруг моего горла и желание вздохнуть стало невыносимым, внутри меня что-то щелкнуло.

Драться.

Драться.

Драться.

Выброс адреналина — непонятно откуда. Стало холодно, в голове прояснилось, но на каком-то подсознательном уровне поняла, что мои яростные движения кому-то, наблюдающему со стороны, могут показаться дикими. Я вырвалась из захвата Девона, отскочила назад и еще до того, как в моей левой руке появился нож, правой сделала выпад прямо в сердце нападавшему.