Городская фэнтези-2006 - Руденко Борис Антонович - Страница 25

Осушив бокалы, гости Джуанина приступили к трапезе. К столу была подана аппетитная, мастерски приготовленная плоть молодых травоядных, которые лишь за сутки до ужина резвились, играли, влюблялись, ссорились, мечтали, танцевали и читали книжки. Лейб-кухня потрудилась на славу — сочное, сдобренное пряностями мясо легко жевалось и побуждало к новым возлияниям.

Где-то на второй перемене блюд камердинер попросил принца выйти по неотложному делу.

— Вот, — Джуанину указали на насупившуюся девчонку. — Она из Леса вышла.

Он присмотрелся — лицо и руки в царапинах, джинсы на коленях в грязи и зелени.

— Обнаружено при ней, — ловчий показал «Полароид», носовой платок, связку ключей, початую пачку жевательной резинки, деньги бумажками и мелочью, автобусный билет, а также мятый членский билет природоохранительного союза.

— Как тебя зовут? — ласково спросил принц, убедившись, что фотоаппарат разряжен.

— Эва. Эва Пинто, — ответила она глуховато; нынешняя молодежь, даже беседуя с членами царствующих династий, не считает нужным вынуть из-за щеки жвачку.

— Я — принц Джуанин.

— Я знаю. Видела вас по телеку.

— Синьорине известно, что в такое время небезопасно гулять в Лесу?

— Да, — кивнула она, — я видела, что там творится. Я как раз хотела вам сказать…

— …что это жестоко, недопустимо, возмутительно? — спросил принц со снисходительной улыбкой.

— А разве не так?

— Я уважаю и поддерживаю усилия «зеленых» по охране живой природы, — заговорил принц серьезней, — но считаю недопустимым столь узкий и односторонний взгляд на события. Моя охотничья экспедиция была предпринята с единственной целью — отловить и перевезти в заповедник уникальный экземпляр Белого Оленя. Только так мы можем спасти от истребления редкие виды животных. Но что в итоге? Не прошло и суток, а у нас есть убитые и раненые. Погибли люди! Вы понимаете? Вот о чем следует сообщить общественности! А вы, — принц потряс «Полароидом», — кажется, собираетесь зачеркнуть человеческие потери, презреть скорбь семей погибших! Разве можно сейчас, когда мы соблюдаем траур по людям, говорить о животных? Где ваш гуманизм? Фотодокументы, которые вы отсняли, — извращенная пародия на достоверность, которой не место в средствах массовой информации!

— Но… это правда, — попыталась возразить Эва. — Там убитые, покалеченные, отравленные газом детеныши…

— Каким газом? — возмутился принц.

— Из химических боеприпасов!

— Это ложь. Это оскорбительная ложь! Как вы могли подумать, что уважающие себя охотники способны применять отраву?! И вы собираетесь заявить об этом публично? А вам не кажется, что всякий порядочный человек вправе и обязан защищать себя от клеветнических нападок? И что он вправе пресекать распространение порочащих слухов о себе?

— Ну… — немного растерялась Эва. — Тогда… мы потребуем вызвать независимых экспертов! Пусть они определяют, был газ или нет!

— Непременно, — сурово согласился принц. — Я заинтересован в этом не меньше, чем ваш союз. Когда охота закончится, я сам об этом позабочусь. А вы пока побудьте моей гостьей. — И, обернувшись к старшему егерю, Джуанин добавил: — В клетку ее. В зверинец.

— Вы не имеете права! — вопила Эва, отбрыкиваясь, когда ловчие волокли ее. — Я человек! Я на вас в суд подам!.. Отпустите меня!

— О правах заговорила!.. — хохотнул хмельной егерь, услужливо поднося огня к сигарете в зубах принца. — Разузнать у нее насчет фотографий? Она быстро расколется.

— Из Леса они не сумеют их вынести, — выпустил струйку дыма принц. — Будет лучше, если ее найдут со следами зверского насилия — это материал прямо для первой полосы… Но спешить не стоит — нам надо углубиться в Лес, чтобы найти ее там.

— Постараемся, Ваше Высочество, — уверенно кивнул старший. — У меня ребята — звери, а если узнают, на кого она работает…

Принц с ходу придумал заголовок: «Девушка из „зеленых“ — трагическая жертва доверия к животным».

Перекурив, он собрался вернуться в шатер, когда из темноты вышли его парни, подталкивая перед собой молодчика в камуфляжном комбинезоне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это еще что такое? — Джуанин удивился обилию незваных гостей в этот вечер. — Браконьер?

— Не похож, Ваше Высочество, — заметил один из конвоиров, — выправка не та.

И верно, принц тоже отметил, что ни осанкой, ни повадками этот субъект не напоминает пойманного с поличным вредителя заповедных лесов. Держался он прямо, уверенно, полувоенная форма смотрелась на нем как собственная кожа, аккуратно сложенный зеленый берет заправлен под погончик на плече — и только глаза насторожены.

— Хотел краем Леса уйти, — доложил старший, — но мы его засекли. Оружия и документов нет.

— Ну-с, любезный, — кивнул принц, поощряя парня начать оправдания, — мы вас слушаем. Какую версию своего появления здесь вы нам предложите?

— Я осматривал Лес, — соврал Гиена для пробы. — Наш клуб собирается провести военно-спортивную игру — выживание, ориентирование на местности и так далее. Случайно оказался в районе вашей охоты…

— Так-так, — согласно покивал принц. — Пожалуйста, разденьтесь до пояса.

— Меня уже обыскивали. И к тому же это незаконно…

Принц дал знак конвоирам и один из них без замаха ударил Гиену прикладом в живот. Тот согнулся со сдавленным хрипом, а когда распрямился, стал расстегивать комбез.

— Я так и думал. — Принц улыбнулся, разглядывая многоцветные татуировки на груди и плечах Гиены. — Вашего брата подводит тщеславие… Ведь надо же оставить какую-то память о своих подвигах, правда? Вся биография и послужной список — на коже.

— Но на Лес я не работал, — предупредил Гиена.

— Однако оказался в Лесу. Какими судьбами? По наводке их радио? Впрочем, это не главное. Надеюсь, вы не откажетесь дать интервью для телевидения? Скажем, завтра, с утра — чтобы пленка к вечерним новостям была на студии и пошла в эфир.

— Какое интервью?!

— Ну, нечто вроде откровенного рассказа о том, как вы нанялись к Белому Оленю. Наемник-человек на службе у зверей — это пикантно. Вы опишите, какие человеконенавистнические планы вынашиваются в Лесу, каким издевательствам подвергаются люди, оказавшиеся в лапах зверья, и как вы сами в этом участвовали. Вот и все, что от вас требуется. Текст вам приготовят.

— Это мне не нравится, — медленно помотал головой Гиена. — Я предлагал зверям свою работу, но они отказались.

— Возможно, это понравится вам гораздо больше после сухой голодовки и уговоров без слов — мои ребята умеют уговаривать.

— Ну… ладно. — Гиена поискал во рту слюну, чтобы сглотнуть, но слюны не оказалось. — А потом? Вы не сможете пришить эти дела мне, суд не примет такое шитье белыми нитками.

— А потом, — сказал Джуанин, — вы исчезнете, как утренняя роса. Мы вас отпустим.

Это обещание прозвучало двусмысленно, но ни на какое другое Гиене рассчитывать не приходилось.

В зверинце Джуанина не было особых клеток для людей. Эву бросили в обычную клетку — решетчатый контейнер, приспособленный к строповке и погрузке подъемником на колесную платформу. Она забилась в угол, обняв руками поджатые ноги и спрятав лицо между колен — кожа горела там, где ее касались цепкие лапы людей принца, в ушах жгло от похабщины, а их отвратительные взгляды словно песком наполнили ей глаза.

Даже когда они, лязгнув запором, ушли и стихли их голоса, Эва долго не могла оторвать лица от колен. Казалось, что все и вся видят ее в клетке и только ждут, чтобы вновь загоготать, когда она поднимет затравленный взгляд.

Обозленные Куницы круто обошлись с ней, но то, что сделали сытые, уверенные в своей безнаказанности люди, было куда круче! Любишь животных? Вот и побудь с ними на равных — без одежды ты будешь совсем как они. И попробуй докажи, крича из клетки, что ты человек.

Тишина мало-помалу наполнилась вздохами, шорохом и шуршанием. Замершие в присутствии людей звери теперь зашевелились, забормотали полушепотом; какой-то звереныш захныкал — мать погладила его с торопливым приговором.