Глубокий сон (Вечный сон) - Чэндлер Раймонд - Страница 32

– Да, мне нужно было это. Можно действительно потерять голову, целуя тебя, но твой отец нанял меня не затем, чтобы я спал с тобой.

– Ты сукин сын, – тихо сказала она, не двигаясь с места.

Я рассмеялся прямо ей в лицо, потом сказал:

– Пусть тебе не кажется, что я просто кусок льда. Я не слепой и не лишен других чувств. В моих жилах течет кровь, так же, как и в жилах других мужчин. Слишком легко тебя можно получить, чертовски легко. На каком крючке держит тебя Эдди Марз?

– Если спросишь меня еще раз, я начну кричать!

– Не сдерживайся, ори!

Резким движением она отодвинулась от меня и осталась сидеть неподвижно возле окна.

– Бывало, людей убивали за более глупые вещи, Марлоу.

– Бывало, людей убивали ни за что. Беседуя с вами первый раз, я сказал, что я детектив. Обдумай хорошенько это своей прелестной головкой! Я работаю детективом, а не играю в детектива!

Вивиан порылась в сумке, вынула платочек и отвернулась от меня. Слышно было, как она рвет батист зубами – медленно и размеренно.

– Почему вам кажется, что он держит меня на каком-то крючке? -прошептала она наконец голосом, приглушенным платком.

– Он позволяет вам выиграть кучу денег, после чего посылает за вами наемника с револьвером, чтобы отобрать их. А вы даже не особенно удивлены. Вы даже не говорите мне спасибо за то, что я спас вас. Ведь этот инцидент был обыкновенной комедией. А если бы я хотел польстить себе, то сказал бы, что сыграна она специально для меня.

– Вы считаете, что он может выигрывать и проигрывать когда захочет?

– Безусловно. При равномерных ставках четыре раза на пять игр.

– Должна ли я сказать, что ваша наглость отвратительна, мистер сыщик? – Вы ничего не должны. Мне уже заплатили.

Она выбросила в окно порванный на кусочки платок.

– Вы восхитительно ведете себя с женщинами!

– Я с большим удовольствием целовал вас.

– Но при этом ни на мгновение не потеряли головы. Это слишком унизительно. Кого мне за это поблагодарить – вас или отца?

– Я в самом деле с удовольствием целовал вас.

Голос Вивиан вдруг зазвучал холодно.

– Увезите меня отсюда, – процедила она, – будьте любезны. Я мечтаю о том, чтобы оказаться дома.

– Вы не желаете относиться ко мне как сестра к брату?

– Если бы у меня была бритва, я перерезала бы вам горло...

Чтобы проверить, что вытечет из раны!

– Зеленая жидкость, как из гусеницы, миссис Риган.

Я завел мотор, развернулся и вскоре мы пересекли железную дорогу, въехали на автостраду, а затем в город. Вивиан не разговаривала со мной. Она сидела неподвижно всю дорогу. Наконец я проехал через ворота и по осевшей подъездной дорожке подъехал к дому. Резким движением она открыла дверь и выскочила из машины прежде чем я успел как следует затормозить. Она по-прежнему молчала. Я смотрел на ее спину, пока она нажимала кнопку звонка. Дверь открылась и на пороге показался Норрис. Она разъяренно протиснулась возле него и исчезла внутри дома. Дверь с треском захлопнулась, а я сидел и глазел на нее.

Потом развернулся и поехал домой.

Глава 24

На этот раз холл был пуст. За пальмами, растущими в больших деревянных кадках, меня не ждал ни один наемник с револьвером, чтобы отдать мне какие-то приказы. Поднявшись на лифте на свой этаж, я направился в сторону приглушенного дверью голоса, звучавшего по радио. Мне необходимо было что-нибудь выпить и я спешил, чтобы побыстрее сделать себе коктейль. Войдя в комнату, я не стал включать свет, а прошел прямо в маленькую кухоньку, но вдруг почувствовал, что что-то не так. В воздухе витал какой-то запах. Занавески на окнах были задернуты и сквозь них с улицы сочился слабый свет. Я остановился, прислушиваясь. Запах, витающий в воздухе, был тяжелым дурманящим запахом духов.

Однако ничего не было слышно, ни малейшего шороха. Наконец мои глаза привыкли к темноте и тогда я увидел на полу перед собой что-то, чего там не должно было быть. Я отступил, нащупал большим пальцем выключатель и зажег свет.

Кровать-диван была разложена и из нее доносилось чье-то хихиканье. Светловолосая голова была погружена в мою подушку, виднелись два голых плеча, а две принадлежавшие им руки, сплелись под головой. Кармен Стернвуд лежала в моей собственной кровати и смеялась. Волна светлых волос покоилась на подушке, как будто специально уложенная с этой целью опытными руками. Серо-голубые глаза глядели на меня со свойственным им выражением -были пусты как два темных отверстия револьверных стволов. Она смеялась. Ее маленькие острые зубы блестели.

– Правда, я красивая?

– Как пьяный негр в воскресную ночь, – жестко ответил я.

Я подошел к торшеру, зажег его и погасил верхний свет. Затем вернулся назад и склонился над шахматной доской, стоявшей на маленьком столике. Это была задача «мат в шесть ходов». Я не мог решить ее, как, впрочем, и много других своих проблем. Взяв офицера, я передвинул его на другое поле, затем снял шляпу и пальто и бросил их, не глядя куда.

С кровати до меня доносилось тихое хихиканье, похожее на попискивание крыс за деревянными панелями старого дома.

– Держу пари ты не угадаешь, как я сюда вошла.

– Держу пари, что угадаю. – Я взял сигарету и хмуро взглянул на нее. – Ты проникла в замочную скважину, как святой Петр.

– А кто это такой?

– Малый, с которым я играл однажды в биллиард.

Она хихикнула.

– Ну ты и чудак.

Я хотел посоветовать ей, чтобы она не забывала про свой большой палец, но она меня опередила. Напоминать ей это не было нужды. Она вытащила из-под головы правую руку и начала сосать палец, глядя на меня круглыми бесстыжими глазами.

– Я совсем голая, – сообщила она, видя, что я кончил курить и гляжу на нее.

– Боже мой, – сказал я. – Это вертелось у меня на кончике языка. Еще чуть-чуть и я сказал бы: «Держу пари, что ты совсем голая. А я в постели обычно ношу галоши, чтобы не поскользнуться на скользком полу, когда проснусь в плохом настроении».

– Ты хорошенький, – сказала она, игриво вертя головой как маленький котенок. Затем вынула левую руку из-под головы, взялась за край одеяла и после драматической паузы – откинула его. Действительно, она была в том, в чем ее мать родила. Она лежала в кровати голая и в свете настольной лампы поблескивала, как жемчужина. Обе Стернвудовские девчонки многое приносили мне в жертву.

Я смахнул крошку табака с нижней губы.

– Это прекрасно. Жаль только, что я уже видел это однажды. Помнишь? Я тот парень, с которым ты все время сталкиваешься, когда на тебе ничего нет.

Она хихикнула и снова прикрылась одеялом.

– Итак, скажи, пожалуйста, как ты сюда вошла? – спросил я.

– Меня впустил администратор. Я показала ему твою визитку, которую стащила у Вивиан. Я сказала ему, что ты меня вызвал и я должна подождать тебя. Конечно я...

Я была очень таинственной.

– Отлично, – сказал я. – Администраторы тоже проявляют иногда мягкость. А теперь, раз уж я знаю, как ты вошла, может, скажешь мне еще и то, как собираешься выйти отсюда?

Она засмеялась.

– О, пока еще не собираюсь. Еще долго нет... Мне здесь очень гравится, да и ты хорошенький...

– Послушай, – я наставил на нее сигарету. – Не заставляй меня еще раз одевать тебя. Я устал. Конечно, я ценю все, что ты мне предлагаешь. Однако это больше, чем я могу принять. Догхауз Рэйли никогда не смог бы так использовать своего друга. А я твой друг и не могу использовать тебя даже вопреки себе самому. Мы должны остаться друзьями, а этот путь не ведет к дружбе. Теперь ты могла бы одеться, как маленькая послушная девочка?

Она отрицательно завертела головой.

– Послушай, – продолжал я, – ты же совсем ничего не чувствуешь ко мне. Просто хочешь показать, какой непослушной ты можешь быть. Но тебе не нужно доказывать мне. Я давно знаю это. Ведь я же тот парень, который нашел тебя...

– Погаси свет, – засмеялась она.