Зал славы - Чандлер (Чендлер) Бертрам - Страница 7

— Весьма остроумный ход, — отметил Граймс.

— Приятно слышать, сэр, — Дживс приподнял свой котелок, приветствуя высокую даму, которая вышла из тумана — жгучая брюнетка, босая, в белой ночной сорочке почти до пят. — Доброе утро, ваша светлость.

Она не обратила на него ни малейшего внимания и сосредоточенно уставилась на Граймса. Ее черные, с легкой сумасшедшинкой глаза разглядывали коммодора, в то время как руки непрерывно совершали странные движения, словно она стирала с них невидимые пятна.

— Есть здесь хоть кусок мыла? — осведомилась она с сильным шотландским акцентом.

— Мыло, мадам?

— Да, мыло, несчастный sassenach*11!

— Боюсь, ничем не могу Вам помочь. Если бы я хотя бы знал, где нахожусь…

Женщина скользнула мимо, бросив напоследок:

— Интересно, чем ты моешь свои белые ручки?

— Я пытаюсь помочь ей, сэр, — проговорил Дживс, — но мне это не под силу. По большому счету, здесь нужен квалифицированный психиатр. Правда, среди наших гостей немало странных личностей…

Он с легким поклоном указал на разрыв в туманной пелене. Граймс успел разглядеть пышную зелень и яркие цветы — все это весьма напоминало тропический лес. И действительно, раздался хриплый рык льва, тут же потонувший в многоголосом птичьем щебете.

— Здесь обитает лорд Грейсток с супругой, леди Джейн*12, сэр, — сообщил Дживс. — У них дом на большом дереве, они живут там в компании обезьян… За следующей дверью — что-то вроде лесов Англии. Там поместье, похожее на дом лесника, он принадлежит мистеру Меллорсу и леди Констанс Чаттерлей. Вы можете подумать, что обе эти пары, с их любовью к дикой природе, должны быть очень дружны. Как бы не так. Леди Чаттерлей как-то сказала мне, когда я высказал такое предположение… это было, когда я пригласил ее и мистера Меллорса к себе на чашечку настоящего английского чая, и разговор зашел о Грейстоках: «Единственная природа, которая меня интересует, Дживс — это человеческая природа»…— он снова приподнял шляпу. — Доброе утро, полковник.

— Кто это? — спросил Граймс, разглядывая человека в штанах из оленьей кожи, отделанных бахромой, на каждом бедре у него висело по револьверу.

— Это полковник Уильям Коди, сэр. Сочувствую этому джентльмену. На самом деле его нельзя назвать одним из нас. Хотя он по сей день живет на страницах романов, он является человеком из плоти и крови. Если не ошибаюсь, в свое время одно издательство в Нью-Йорке заказало писателю серию романов о Диком Западе, и писатель, вместо того чтобы придумать персонажа, поместил на страницы человека, который реально жил в мире, и назвал его Буффало Билл. И это, как вы понимаете, ставит его, относительно всех нас, в особое положение. И не только его одного. Взять, например, леди и джентльменов из Греции — Елена, Кассандра, Одиссей, Ахилл, Эдип… и прочие. И, конечно, Принц, хотя его высочество утверждает, что впервые появился на страницах одного старинного романа, а потому не принадлежит миру, который люди из плоти и крови называют реальностью.

— Так получается, что меня тоже не существует в реальности? — осведомился Граймс.

— Именно так, сэр, иначе Вы никогда не оказались бы здесь. Подобно всем нам, Вы — плод воображения некоего талантливого писателя…

Внезапно Дживс остановился, и Граймс вместе с ним.

— Но, сэр… можно ли считать Вас бессмертным творением ?

Он обошел вокруг коммодора, точно портной, который проверяет, хорошо ли сидит новая форма.

— Увы, это на самом деле так, сэр. Я уже замечаю следы иллюзорности…— он сделал паузу, повернулся к новому пришельцу и поклонился: — Доброе утро, ваше высочество.

Высокий, тощий молодой человек с бледным лицом, в черном с ног до головы — исключение составляло только белоснежное кружево на воротнике и манжетах — никак не отреагировал на приветствие. Вместо этого он произнес хорошо поставленным голосом:

— Быть или не быть — вот в чем вопрос…

— Совершенно верно, — согласился Граймс.

Принц Датский чуть вытянул вперед правую руку, в которой держал битый временем череп, и посмотрел на него сверху вниз.

— Увы, мой бедный Йорик… Я знал его…— он поглядел на коммодора. — А Вас я не знаю.

Он развернулся на пятках и зашагал прочь.

— Доброй ночи, любезный принц, — с горечью проговорил Граймс.

— Не обращайте внимания на его высочество, — сказал Дживс. — У него весьма своеобразное чувство юмора.

— Возможно. Но Вы говорили, что здесь были другие… ммм… персонажи, которые не являются плодами воображения. Что с ними случилось?

— Они… исчезли, сэр. Был здесь один молодой человек, который одевался как старая леди и называл себя «Тетя Чарлей». Он провел здесь несколько лет… по человеческим меркам. Но сейчас его нет. Было несколько джентльменов, подобных Вам — астронавтов. Никто из них у нас не задержался.

— Но что с ними случилось… с нами, я хотел сказать?

— Не знаю, сэр. Когда последняя книга о Вас рассыпается в прах, когда последний, кто ее читал, покидает мир людей — что происходит тогда?

— Возможно, в этом-то и есть дело, — пробормотал Граймс.

— Хорошо, — произнес он громко. — Я в совершенной растерянности. Я готов поверить, что все так и есть. Но мой случай, как мне кажется, особый. Все вы, как я понимаю, оказались здесь после смерти ваших авторов. Вы бессмертны — возможно — для людей, которые создали вас. Но я появился здесь раньше срока. Я стал жертвой интриги, которую затеяли — кто бы мог подумать! — Шерлок Холмс и доктор Фауст. И Мефистофель.

Дживс от души рассмеялся.

— Я знал, что мистер Холмс потерял свою трубку. Я предложил ему свои услуги — но он, конечно, слишком горд, чтобы принять мою скромную помощь. Он предпочитает действовать самостоятельно и по своему усмотрению. А Вы, сэр, как я понял, оказались невинной жертвой…

— И могу повторить это снова. Меня насильно перетащили из моего родного мира в эту… преисподнюю…

— Мы предпочитаем называть это Залом Славы, сэр.

— Значит, я не только жертва… Но там, в моем мире, у меня осталась жена, мой корабль… Я должен вернуться туда.

—Я понимаю Вашу тревогу, сэр, и понимаю, что Вы ограничены во времени. Но здесь время течет иначе, нежели где-либо еще. И Вы уже становитесь прозрачным…

Граймс растопырил пальцы и посмотрел на свои руки. Сквозь кожу, плоть и кости уже можно было рассмотреть мрамор на полу.

Дживс коснулся его локтя.

— Скорее, сэр, — настойчиво проговорил он.

Они торопливо зашагали вперед. Тем не менее, у Граймса остались спутанные воспоминания об их пробежке, больше похожей на кошмарный сон. Какие-то мужчины и женщины останавливались и изумленно взирали на них. Некоторые из них казались Граймсу знакомыми, и он ощущал нечто вроде радости . Но большинство не оставили в его памяти никакого следа. Иногда в клубящемся тумане появлялись разрывы, и в них на мгновение показывались здания. Подобно одежде людей, их архитектура принадлежала самым разным эпохам. Твердыня Камелота, чьи башни были увешаны разноцветными флажками. За ее стенами, по пыльной голой равнине, скакал одинокий рыцарь, похожий на пугало, водруженное на скелетоподобную клячу. Рыцарь явно намеревался атаковать мельницу, которая очень кстати возвышалась неподалеку. Шервудский лес, где разбойники в зеленом прервали свои упражнения в стрельбе из луков, чтобы их приветствовать.

Потом появился неуклюжий монстр, похожий на огромного безобразного пса. Он брел рядом с ними, не отставая, и пытался демонстрировать дружелюбие. Граймс мельком взглянул на него. Казалось, кто-то покопался на ближайшем кладбище и из найденных останков слепил этого гиганта, не особенно заботясь о качестве подгонки фрагментов. Коммодор поспешно отвел взгляд. Вид существа вызывал тошноту — равно как и запах склепа, который оно источало — возможно, из-за того, что в нем угадывалось что-то гуманоидное. Следующая тварь куда больше напоминала человека — стройный мужчина в пышном наряде девятнадцатого века, который спланировал к ним на черных перепончатых крыльях. Дживс, который оказался с подветренной стороны, пробормотал что-то не слишком уважительное насчет восточно-европейской аристократии.