Первомайка - Зарипов Альберт Маратович - Страница 9

Покончив с обедом, мы вышли из салона вертушки покурить. Погода была хмурая – по небу низко плыли серые облака, и я надеялся на отмену вылета. Но прибежал командир батальона с картой в руке:

– Так. Вылетаем сейчас. Твоя группа высаживается здесь, на опушке леса, недалеко от дома лесника. Десантники в километре южнее ваших групп. После высадки выдвигаемся к селу. По местам!

Лопасти вертолета дрогнули и пошли по кругу. Через несколько минут двиатель набрал обороты, и вертушка пошла на взлет. Внизу в последний раз мелькнули бэтээры и танки на блокпостах по периметру базы, и мы понеслись на небольшой высоте над скучным зимним пейзажем. В иллюминаторы было видно, как слева и справа от нас летят еще несколько Ми-8 и четверка Ми-24-х.

Солдаты уже успели по команде зарядить оружие и теперь сидели напряженные и готовые неизвестно к чему.

Скоро вертолетный рокот сменился на другой, слегка послабее, и вертушка зависла над землей, осторожно снижаясь.

Когда до земли осталось несколько метров, я взялся за ручку двери и посмотрел на начальника разведки. Тот молча кивнул головой, и я резко отодвинул дверь влево.

В лицо ударил морозный воздух, но я уже выпрыгнул вниз. Приземлившись и перекувыркнувшись, я вскочил на ноги и отбежал на десяток метров вперед по курсу вертолета. Впереди был зимний лес, без каких-либо признаков жизни и людей, тем более вооруженных. Оглянувшись назад, вижу, как из вертолета выпрыгивает последний солдат, а вслед ему вылетает коробка с сухпаем. Спустя секунды грохот вертолета резко пошел вверх и растаял в морозном воздухе. Лишь в трех-четырех километрах барражировали по кругу несколько Ми-24.

Я осмотрел группу и посчитал солдат. Так, все на месте. Десантирование прошло тоже нормально, никто из бойцов не получил травм. Только картонный ящик не выдержал удара и расползся по углам от собственного веса.

В сотне метров от нас десантировалась группа из второй роты. Вместе с нею был и комбат. Вот вторая группа определила направление на село и начала короткими перебежками покидать площадку десантирования.

Несколько солдат побросали небольшие коробки сухпая в канаву. Я приказал рядовому-контрактнику запомнить место закладки «тайника». Вот начала перебегать и моя группа. Скоро мы догнали вторую группу и пошли наравне с ней.

Здесь лежал неглубокий снег, и мы через пять минут взмокли от бега.

Топографическая карта была уточнена лет десять назад и почти не соответствовала местности: на карте лежало чистое поле, а нам приходилось карабкаться по канавам и буграм. И наоборот. Только река совпала с синей змейкой на карте, но деревянный мост оказался на километр правее, у самого дома лесника.

Мы залегли в сотне метров от саманного дома и ждали, когда головной дозор обследует его и даст «добро» на дальнейшее передвижение. Боец ударом ноги распахнул дверь и заскочил внутрь. Дом оказался пуст. Лишь недалеко паслось стадо в десяток коров.

По мосту наши группы перешли Терек и опять рассыпались цепью на поле. Где-то впереди было село. Над ним и кружили вертолеты. Но Первомайское я увидал, лишь когда заполз на гребень высокого, в три метра, вала. В полукилометре от нас было село. В бинокль я хорошо видел колонну разнокалиберных автобусов, стоявших на северной окраине Первомайского. Рядом с колонной задрал в небо свой крупнокалиберный пулемет БТР-80. Тут же возвышался сложенный из бетонных блоков милицейский блокпост. Неподалеку от окраины на бугре в окопах торчало три фигуры.

Было видно, что это боевики, выставленные в охранение. Такие же фигуры людей в черном шастали меж автобусов. А вот новосибирских омоновцев нигде не было видно.

Согласно боевому распоряжению, наши группы должны были выйти к омоновскому блокпосту и ждать дальнейших указаний. Но боевики уже были повсюду, и куда выдвигаться и с кем соединяться, было непонятно.

Пока мы лежали за валом и ждали дальнейших приказов, по радиостанции нам передали неожиданную весть: боевики взяли в заложники весь отряд новосибирского ОМОНа. Сибиряки без единого выстрела сдали чеченцам свой блокпост с бронетранспортером, личное оружие и сдались сами. Хуже всего было то, что радуевцы получили безвозмездно и даром целый БТР с крупнокалиберным пулеметом и станковый автоматический гранатомет АГС-17.

Как потом выяснилось, железобетонный мост через Терек был обстрелян управляемой ракетой с боевого вертолета и был частично разрушен в тот момент, когда к нему подъезжал головной автобус. Вдоль движения колонны наши вертолеты выпустили еще несколько залпов неуправляемых реактивных снарядов. После этого автобусы остановились, а боевики повыскакивали наружу и заняли оборону вокруг них. Через несколько часов ожидания колонна автобусов развернулась обратно у разбитого моста и вернулась в село. Автобусы остановились на дороге вдоль северной окраины.

Новосибирцы настороженно встретили возвращающихся террористов, но к ним подошло несколько боевиков, которые объяснили, что на время переговоров они побудут в селе и затем спокойно поедут дальше.

Действительно, вскоре в переговоры с боевиками вступил сопровождавший колонну автобусов милицейский полковник, который командовал 5-й оперативной зоной, куда входили и Кизляр, и Первомайское. Пока Радуев вел с ним переговоры, новосибирцам боевики предложили сложить оружие в одном месте и выставить у него двух часовых – одного чеченца и одного омоновца. Боевики объяснили это тем, что кто-то из милиционеров может случайно выстрелить и этим спровоцировать перестрелку.

Новосибирский ОМОН – народ бывалый, всякое видал… и согласился. Так новосибирцы расстались со своим оружием.

Тем временем чеченцам надоело слушать условия и ультиматумы, которые выдвигал довольный самим собой милицейский полковник. К нему неожиданно подошли двое боевиков, один из которых разоружил его, а второй наставил на него автомат.

Полковник сразу понял, чего хотят боевики от него: выйти к новосибирцам и приказать им сдаться. Взамен боевики пообещали отпустить на свободу самого полковника и его охрану.

Полковник долго не раздумывал и вскоре он уже стоял перед милиционерами и приказал, в связи со сложившимися обстоятельствами, омоновцам сдаться в плен.

Одновременно к часовому-милиционеру подошли несколько боевиков, разоружили его и отогнали к своим. Единственным, кто попытался оказать сопротивление, был заместитель командира милицейского отряда. Но было слишком поздно. Он был сразу же убит на месте короткой очередью. Так офицер ОМОНа расстался со своей жизнью, а оставшиеся в живых его подчиненные – со своей свободой.

А милицейский полковник был отпущен на волю: хоть чеченцы и мастера на такого рода провокации, но свое слово они держат. Особенно по отношению к тем, кто продал своих же.

Отпущенный полковник быстро забрал из сваленного в кучу оружия милиционеров свой автомат и АКСы водителя и охраны. Затем они сели в «УАЗик» и покинули Первомайское.

Полковник приехал на разбитый мост. Там уже находились вылетевшие вместе с нами десантники. Им первым полковник и сообщил новость о том, что Первомайское полностью занято боевиками, а новосибирский ОМОН «сдался в плен».

Правоохранительный чиновник поведал также о том, что его самого Радуев отпустил для передачи властям чеченского ультиматума…

В это же время полевой командир Салман Радуев давал свое первое интервью в захваченном селе Первомайское:

– Мы захватили это село и будем здесь держать оборону. Вместе с нами находятся сто шестьдесят заложников. Кроме того, на блокпосту мы взяли в плен тридцать восемь солдат с их вооружением и еще целый склад боеприпасов и оружия. Мы будем здесь защищаться и здесь мы примем свою смерть…

Оператор перевел видеокамеру на остальных чеченцев, которые на свободной площадке под военные песнопения и хлопанье в ладоши танцевали свой священный танец «зикр»…

Но основная масса боевиков, четко выполняя приказания своих командиров рот и взводов, уже рассредоточилась по Первомайскому, подбирая себе огневые точки в расположенных на окраинах домах…