За краем Галактики - Чандлер (Чендлер) Бертрам - Страница 4

Ларвуд озадаченно поднял брови. Он пробормотал:

— Похоже, мы ввязались во что-то серьезное, сэр.

— Не говорите, — согласился капитан. — Все это казалось мне отличной идеей, когда мы подписывались на чартер — но теперь я уже не так уверен.

— Роковски ноет, как всегда, — сказал Ларвуд. — Говорит всем и каждому, что садиться на планету — это самоубийство. Мери, однако, ждет с нетерпением. Она считает, что на Иблисе может быть даже какая-то жизнь.

— А Салли Энн тревожится только о том, чтобы мы получили свои деньги, — заметил Клаверинг.

Фосдик переместился к ним, передвигаясь в невесомости почти как опытный космонавт. Он выглядел чуть ли не счастливым. Он спросил:

— Как скоро вы сможете сесть, капитан?

— Как только я получу от ваших умников отчет, чего мне ждать, — ответил Клаверинг. — Как только получу данные о скоростях ветра и о природе грунта на скале, или плато, или как вы там решите его назвать. Как только уверюсь, что корабль не упадет от землетрясения, только коснувшись грунта.

— В этом последнем я вас заверить не могу, — сказал Фосдик.

— Тогда мы не станем приземляться.

— Я понимаю ваши чувства, — заметил ученый, — но должен напомнить, что, согласно условиям договора о чартере, вы не получите никаких денег, пока не совершите посадку. Если вы привезли нас сюда только для того, чтобы посмотреть на Иблис с безопасного расстояния, то вы, и только вы, оплачиваете стоимость нашей транспортировки туда и обратно. Поверьте, я не собираюсь приставлять вам пистолет к затылку — но я должен выполнить свою работу, так же, как вы — свою.

— У Салли Энн должно было быть больше здравого смысла, когда она устраивала этот чартер, — заметил Ларвуд.

— Мы все читали договор, — сказал Клаверинг. — Даже Роковски не возражал. И, в конце концов, если мы все же потеряем корабль, то мы ничего не теряем в финансовом плане.

— Остается только подумать о таких мелочах, как наши жизни и наши сертификаты, — ухмыльнулся Ларвуд. — И все же это игра, а я еще никогда не отказывался делать ставки.

— Я не игрок, — кратко ответил Клаверинг.

— Так что же, капитан? — нетерпеливо потребовал Фосдик.

— Вы слышали, что я сказал, — сообщил ему Клаверинг. — Я не игрок. У меня нет намерения делать ставку на то, что землетрясения подождут, пока я смогу посадить «Салли Энн» на ее прекрасную задницу и закрепить пружинные растяжки.

— Так вы отказываетесь садиться?

— Я этого не говорил. Я сказал, что не играю. Я посвятил много времени обдумыванию проблем приземления; никогда не верил в то, что ваше плато является идеальным местом, как это утверждали вы. Я исходил из предположения, что оно таковым не является — и, насколько я понимаю, зонды подтвердили мое предположение, — он повернулся к своему помощнику. — Мистер Ларвуд, эти растяжки достать легко, не так ли?

— Конечно, сэр.

— Тогда я хочу, чтобы их прямо сейчас прикрепили к стойкам. Так же вы можете подготовить к вылету шлюпки номер один и два. Вам потребуется четыре этих переносных электрических лебедки, которые имеются среди оборудования доктора Фосдика — я полагаю, доктор, что вы будете рады предоставить мне их на время…

— Не понимаю, почему я должен…

— Вы хотите приземляться на эту буквальным образом проклятую планету или нет?

— Хочу, но не понимаю…

— Вы все время мне напоминаете — космонавт-то я. Итак, мистер Ларвуд, эти растяжки. Я хочу, чтобы их прикрепили пружинами кверху. Они не предназначены для использования таким образом, но так их использую я.

— Пружинами вверх, сэр, — повторил Ларвуд.

— Отлично. Теперь, доктор Фосдик, я собираюсь просить у вас добровольцев. Как вы знаете, у нас команда небольшая. У нас не хватит людей для того, что я задумал. Мне потребуется, по меньшей мере, шестеро ваших людей, все в противорадиационных скафандрах.

— Вы что-то задумали, — буркнул ученый, — но что? И, конечно, было бы лучше, если бы мы все это обсудили до приземления.

— Именно это, — ответил Клаверинг, — я и не собирался делать. Посадка большого корабля — это, по сути дела, работа для одного человека. Если он станет обсуждать сначала свою работу, то другие станут предлагать свои варианты, некоторые из которых будут не хуже его собственных. Таким образом сеются и укореняются семена сомнения. В таких случаях секундное колебание может означать потерю корабля. Поймите одно, пожалуйста. Я знаю, что собираюсь делать, и считаю, что это лучший способ это сделать.

— Я считаю, что мы тоже должны знать, что вы собираетесь делать, — заметил Фосдик. — В конце концов, как добровольцы, мы должны знать, на какой риск идем.

— Я так понимаю, что вы тоже среди добровольцев? — спросил Клаверинг.

— Само собой.

— Ладно. Как вы понимаете, может так случиться, что внезапная дрожь грунта, внезапный порыв ветра могут опрокинуть корабль в самый момент приземления. Он будет в достаточной безопасности, когда будут закреплены пружинные растяжки — но многое может произойти, пока их закрепляют. Вот мой план. Заранее, до посадки корабля, я посылаю вниз две лодки под командованием моих офицеров. Каждая лодка будет нести две переносные лебедки, оборудование для швартовки, и добровольцев. Добровольцы установят лебедки и обозначат место посадки. Мы на «Салли Энн» будем опускаться как можно осторожнее и будем готовы отстрелить растяжки на землю при помощи сигнальных ракет. Я думал о том, чтобы снижаться со свободно висящими растяжками, но слишком велик риск, что они попадут в выхлоп. Как только концы растяжек окажутся на грунте, их прицепят к лебедкам, натянут и будут держать натянутыми по мере того, как корабль будет снижаться…

— Вы слишком полагаетесь на лебедки и якоря, — заявил Фосдик.

— У меня нет выбора.

— И вы еще говорите, что игрок — я! — воскликнул Ларвуд.

— Рассчитанный риск — это не игра, — холодно ответил Клаверинг. — Итак, мистер Ларвуд, вы знаете, чего я хочу и зачем. Буду признателен, если займетесь необходимыми приготовлениями.

— Есть, сэр! — ловко ответил Ларвуд.

«Это должно сработать, — думал Клаверинг. — Должно сработать. Насколько мне известно, таким образом еще никто не пытался приземлиться — по крайней мере, на космическом корабле. Я видел нечто подобное на Шассоре, где аборигены для полетов пользуются большими, наполненными газом судами — но космический корабль это не воздушный корабль. Но даже если так, плавучесть я здесь подменяю тягой, так что разница небольшая…»

Перископ показал ему местность непосредственно под кораблем. Он видел огромное пятно белого пигмента на голой рыжей скале, две лодки в стороне от него, четыре лебедки, каждая на собственном участке белого, крошечные фигурки офицеров и добровольцев в скафандрах.

До сих пор все шло хорошо. Ему было несложно держать маркер Ларвуда по центру перископа. Мери Ларвуд, с тремя другими добровольцами из ученых, стояла у шлюза с сигнальными ракетами, к которым были прикреплены тонкие, гибкие, но невероятно прочные тросы растяжек. Это противоречило всем законам космонавтики — садиться с открытым воздушным шлюзом — но в данном случае это было необходимо.

Салли Энн ассистировала в рубке управления; она делала это не впервые. Поскольку команда корабля — ее тезки была небольшой, то офицерам часто приходилось выполнять смежные обязанности. Она наблюдала за радаром, через короткие интервалы объявляя высоту.

— Семь сотен… Шесть с половиной… Шестьсот…Пять с половиной…

— Шлюз! — рявкнул Клаверинг. — Выстрелить первую!

— Выстрелить первую! — повторил голос Мери Ларвуд в громкоговорителе интеркома.

Снаряд с хвостом белого дыма появился в перископе. Он падал с обманчивой медлительностью. «В этом различие, — подумал Клаверинг, — между объективным и субъективным временем». Он ударился довольно далеко от лебедки, на которую был нацелен, и взорвался в короткой вспышке в фонтане обломков. Люди Ларвуда бросились к нему и прицепили конец троса к заякоренной лебедке.