Ворота в никогда - Чандлер (Чендлер) Бертрам - Страница 18

Рев становился все громче, в его пульсирующем гуле слышалась нарастающая настойчивость. Потом, словно в безумном ужасе, взвыли сирены. Медленно и осторожно корабль начал подниматься. Двигатели гудели, как адские наковальни, поднимая громаду к далекой желтой полосе неба.

И вдруг подъем прекратился. Двигатели работали по-прежнему, громоподобный гул не стихал. Но корабль неподвижно застыл в воздухе, и все, кто оставался на земле — и люди, и местные жители, — бросились в долину, туда, где стоял Граймс.

Раздался звук, будто лопнула струна скрипки — если можно представить себе скрипичную струну диаметром в дюйм, которую под силу разорвать только гиганту… Внезапно оказавшись на свободе, «Собраон» устремился ввысь, концы оборванных швартовых тросов, зацепившиеся за стабилизатор, точно двухвостая плеть, хлестали по гранитным скалам, высекая яркие искры.

«Маламут Приграничья» — а именно за его трос зацепился «Собраон» — несколько бесконечных секунд стоял, балансируя на двух опорах из трех. Потом качнулся еще раз и рухнул.

— О черт! Все-таки зацепили бедную крошку, — пробормотал кто-то.

Граймс оглянулся. Это было дежурный офицер с «Маламута Приграничья». Он покинул корабль, чтобы полюбоваться на старт клипера.

— Будете свидетелем, — коммодор потянул его за рукав. — Пойдемте в диспетчерскую, составим жалобу и вручим дежурному — пока до него не дошло, что мы встали слишком близко к «Собраону».

— Не выйдет, сэр. Начальник порта лично присутствовал при швартовке.

— О да, — ответил Граймс. — Знаешь, что общего между начальником порта и королем? Оба всегда правы.

18

Диспетчерская вышка больше всего напоминала скворечник на ходулях. Из электронного оборудования — только передатчик, действующий в пределах нормального ПВК, передатчик Карлотти и прибор первой необходимости на этой планете — сейсмограф Дежурный офицер Аэрокосмического управления — совсем юный парнишка — был уже изрядно перепуган. Когда Граймс и третий помощник с «Маламута» ввалились в будку, он мог только озираться по сторонам, словно его только что разбудили.

— Вы видели это, сэр? Вы видели это? — дрожащим голосом спросил он.

— Прекрасно видел! Вставь лист бумаги в принтер. Готов? Теперь печатай: «Я, Джон Граймс, коммодор Резервной Флотилии Миров Приграничья, старший офицер Флотилии Миров Приграничья на Иблисе, нижеследующим заявляю…» Напечатал? «В 06:00 утра… черт, какое сегодня число?.. — круизный лайнер „Собраон“, пилотируемый капитаном Клаверингом, порт Капитан, Долина Ада, зацепился за страховочные тросы „Маламута Приграничья“ — вспомогательного транспортного средства Флотилии Миров Приграничья. В результате „Маламут Приграничья“ получил серьезные повреждения, степень которых еще предстоит оценить. Я, коммодор Граймс, возлагаю ответственность за инцидент на службы порта Долины Ада». Все. Дай мне, я подпишу. Сделай три копии мне.

— Но, сэр, это был несчастный случай, я тоже все видел. Когда стабилизатор «Собраона» зацепился за страховочный трос «Маламута», капитану Клаверингу ничего не оставалось, как продолжать подъем. Корабль чуть не потерял управление. Попытка приземлиться привела бы к катастрофе.

— Я не спорю, что это несчастный случай, — тоном, не допускающим возражений, заявил Граймс, — но закон есть закон. Кто-то должен оплатить ремонт «Маламута». Думаю, этим, как всегда, займется Ллойд.

«Несчастный случай? „Собраон“, можно сказать, родной брат „Салли Энн“ — последнего корабля Клаверинга, его личного корабля, на котором капитан пролетел тысячи парсек. Клаверинг не первый раз за пультом „Собраона“. Он должен знать этот корабль до последней гайки, он должен чувствовать инерционный двигатель, как собственное сердце. Вдобавок, он начальник порта и не мог не знать, что может зацепиться за швартовый трос „Маламута“. Но почему… вернее, зачем?»

Зачем? Причин предостаточно. Капитану совершенно не нужно, чтобы Граймс барражировал над поверхностью Иблиса под предлогом поиска места для базы. Зная слабость Джиллингса, он специально напоил капитана перед стартом. В свою очередь, Джиллингс прекрасно понимает, что виновником происшествия выглядит именно он — и в том числе юридически. А значит — подтвердит любую версию Клаверинга, лишь бы никто не усомнился в его профессиональных качествах. Тем более что владельцы судна тоже не преминут переложить вину на него.

В это время на маленьком экранчике приемника появилось удивительно спокойное лицо Клаверинга. Сзади стоял Джиллингс — он, казалось, постарел за эти минуты на несколько лет.

— «Собраон» — Аэрокосмическому управлению Иблиса… Похоже, у нас обошлось без поломок, но до окончания проверки оставляю корабль на орбите. Возвращаюсь. Прием.

— Здесь коммодор Граймс, сэр.

— Соедините меня с ним… Готовы? Доброе утро, коммодор. Увы, мы задели ваш «Маламут». Я видел на экране заднего обзора, как он рухнул. Мне очень жаль.

— Мне тоже, — ответил Граймс.

— Я — агент Ллойда на Иблисе. Как только вернусь, немедленно проведу оценку повреждений.

— Будет очень любезно с вашей стороны, — сказал Граймс.

— Не принимайте близко к сердцу, коммодор. И простите меня, пожалуйста. Мне нужно вести корабль. Конец связи.

— Гхм, — отозвался Граймс.

Этот обмен пустыми фразами не вызвал ничего, кроме раздражения, но теперь можно было снова спокойно подумать. Нет сомнений, что корабль поврежден умышленно, с дальним расчетом, и вся операция продумана до мелочей. Клаверинг сделал все возможное, чтобы Граймс и Вильямс не оказались в командном отсеке «Собраона» во время старта. Минеральная вода со снотворным в холодильнике — Клаверинг знал, что после трапезы им захочется пить. Конечно, это было лишь предположение, но факты говорили сами за себя. Надо было оставить одну в качестве образца… но какой от этого толк? На Иблисе нет ни полиции, ни лаборатории судмедэкспертизы. Клаверинг — сам себе закон и порядок.

Упомянутый Клаверинг снова появился на экране НСТ-передатчика.

— Я на орбите, — сообщил он. — Помощник капитана выполняет проверку корабля. Коммодор Граймс еще здесь? Отвечаю на ваш рапорт. Во время взлета мы попали в локальную зону турбулентности.

— Какую зону, капитан Клаверинг? Я все видел собственными глазами!

— Послушайте: возможно, у поверхности земли ветра и не было. Однако в более высоких слоях атмосферы над ущельем часто возникают резкие порывы.

— Даже на высоте всего-навсего ста метров?

— Да.

«Кому еще знать этот треклятый мир, как не тебе, — подумал Граймс. — Любое твое слово перевесит сотню, если я попытаюсь поднять шум».

— Что касается вашего дальнейшего пребывания на Иблисе, — продолжал Клаверинг, — ваши люди будут проживать в моем отеле бесплатно, как и вы, коммодор. Увы, я бессилен сделать так, чтобы вы не винили меня в том, что произошло.

«Ты очень близок к истине», — подумал Граймс.

— Обговорим детали по моему возвращению. «Именно этим мы и займемся».

— Тогда… до встречи.

— До встречи, капитан Клаверинг, — ответил Граймс, стараясь придать словам легкий угрожающий оттенок. Если капитан Клаверинг почувствует беспокойство, то, возможно, начнет допускать ошибки.

«Эх, черт побери, как жаль, что я — не полицейский».

— Пожалуйста, позвоните в отель и узнайте, проснулся ли коммандер Вильямс, — обратился он к дежурному офицеру.

Похоже, что коммандер Вильямс еще спал. Когда проснется и узнает, что тут произошло, думал Граймс, можно представить себе его чувства. Вильямс любил свое крошечное суденышко с такой нежностью, с какой редкий мужчина любит женщину.

19

Вильямс появился только к полудню. Услышав о том, что случилось с его кораблем, он мгновенно переключился из сонного полутранса в состояние боевой готовности. Наскоро одевшись, он тут же бросился в космопорт, чтобы собственными глазами оценить обстановку.