Хорошо быть тихоней (СИ) - "April_Schloezer" - Страница 39

Он тихо говорил мне в ухо, и я чувствовал запах клюквенного сока и водки.

— Я искал тебя на парковке сегодня.

— Я тебя тоже.

Больше до конца песни мы не разговаривали. Он прижал меня еще ближе к себе. Теперь мы были невозможно близко, я чувствовал, как у него горит все тело. И мы танцевали. Впервые за весь день я на самом деле захотел остановить время. И просто долго отсюда не уходить.

После клуба мы вернулись к Питеру, и я подарил всем выпускные подарки. Для Элис я приготовил книгу о фильме «Ночь живых мертвецов», которая ей понравилась; для Мэри Элизабет — видеокассету с фильмом «Моя собачья жизнь» с субтитрами, и она тоже оценила мой подарок.

Потом я достал подарки для Патрика и Сэм. Я даже по-особенному их завернул. Страницами из воскресных комиксов, потому что они цветные. Сэм содрала скотч. Патрик весело разорвал обертку, в детском стремлении быстрее увидеть подарок. И они посмотрели, что было внутри коробок.

Для Сэм я приготовил «Убить пересмешника», «Над пропастью во ржи», «Великого Гэтсби», «Гамлета» и «Уолдена».

А для Патрика — «На дороге», «Голый завтрак», «Постороннего», «По эту сторону рая», «Сепаратный мир» и «Источник».

Под книгами лежали записки, которые я напечатал на машинке, подаренной Сэм. Они гласили, что это экземпляры всех моих любимых книг, и я хотел, чтобы они были у Патрика и Сэм, моих самых любимых на свете людей.

Прочитав это, они сидели тихо. Никто не улыбнулся, не заплакал, ничего не сделал. Мы просто в открытую смотрели друг на друга. Они знали, что я действительно имел в виду то, что написал. И я знал, что много значу для них.

— Что там написано? — спросила Мэри Элизабет.

— Не возражаешь, Чарли? — спросил у меня Патрик.

Я покачал головой, и они начали вслух читать свои записки, пока я пошёл налить красного вина в свою кофейную чашку.

Когда я вернулся, они все посмотрели на меня, и я сказал:

— Я буду очень сильно по вам скучать. Надеюсь, вы отлично проведёте время в колледже.

И тогда я заплакал, потому что до меня вдруг дошло, что они все уезжают. Патрик встал и отвел меня на кухню, по дороге говоря, что «всё будет хорошо». Когда мы добрались до кухни, я немного успокоился.

Патрик спросил:

— Ты же помнишь, что я буду с тобой почти все каникулы, Чарли?

— Да. Знаю.

— Я отвезу Сэм в колледж и вернусь. Ты помнишь об этом?

— Да.

— Тогда почему ты плачешь?

Я стал успокаиваться.

— Я поддался чувствам. Прости.

— Ничего, Чарли. Люди для того и нужны друг другу. Чтобы поддерживать.

— Да.

Я помнил, что должен поддерживать Патрика. Оберегать его. Ему тоже плохо.

— Я знаю, как ты боишься остаться здесь один. Но это случится еще не скоро. Я тоже боюсь ехать в университет в одиночестве, Чарли. Поэтому, у меня к тебе предложение. Когда мне станет слишком тяжело в колледже, я позвоню тебе, а ты звони мне, когда тебе будет тяжело.

— А мы будем переписываться?

— Конечно, — рассмеялся он. И я тоже.

— Чарли, день расставания все равно придет. Но до этого еще много времени. Давайте просто наслаждаться этим временем вместе. Хорошо?

Я кивнул и успокоился.

— Вот и замечательно! – он обхватил меня рукой за шею и потянул на себя. Я поцеловал его, успокаиваясь окончательно и понимая, что отведенное нам время, действительно, не стоит омрачать. Мы можем просто быть вместе.

Остаток вечера мы провели, выпивая и слушая музыку, как и обычно, но в этот раз мы были у Питера, и тут мне очень понравилось, потому что у Питера была отличная музыкальная коллекция. Был где-то час ночи, когда меня вдруг осенило.

— О Боже! — сказал я.

— Что такое, Чарли?

— Завтра же в школу!

Вряд ли я мог сказать что-то, что заставило бы их смеяться сильнее.

Питер отвёл меня на кухню и сделал мне кофе, чтобы я смог протрезветь, прежде чем поехать домой. Я выпил около восьми чашек подряд и где-то через двадцать минут был готов сесть за руль. Но проблема была в том, что, добравшись до дома, я не мог заснуть из-за кофе. Когда я пришёл в школу, то чувствовал себя так, словно был при смерти. К счастью, все итоговые контрольные закончились, и мы весь день смотрели фильмы на плёнке. Думаю, раньше я никогда так хорошо не высыпался. Это было здорово, ведь без друзей в школе очень одиноко.

Сегодняшний день был другим, ведь я не спал и прошлым вечером не виделся с Патриком и Сэм, потому что у них с родителями был особенный ужин. А брат был на свидании с одной из девушек, которые «классно выглядели» на вручении аттестатов. У сестры были дела со своим парнем. А мама с папой устали после выпускной вечеринки.

Сегодня почти каждый учитель разрешал нам просто сидеть и болтать, ведь мы уже сдали учебники. Но я, если честно, никого не знал, кроме Сьюзен, но после той встречи в коридоре она избегает меня даже больше, чем раньше. Так что я особо не разговаривал. Единственным нормальным уроком был урок Билла, потому что там я мог поговорить с ним. Тяжело было с ним прощаться, когда урок закончился, но он сказал, что это не прощание. Летом я могу позвонить ему в любое время, если захочу поговорить или взять книги, и я немного повеселел.

После урока Билла один парень с кривыми зубами по имени Леонард назвал меня в коридоре «педиком». Это было уже не в первый раз, поэтому я ничего не ответил. Кто-нибудь постоянно говорил мне подобные вещи теперь.

Ел я на улице, на скамейке, где раньше мы обычно курили. Я закурил сигарету и понадеялся, что кто-нибудь попросит у меня ещё одну, но никто не попросил.

Последний урок закончился, и все радовались и вместе строили планы на лето. И чистили свои шкафчики, выбрасывая на пол коридора старые тетради, записки и книги. Дойдя до своего шкафчика, я увидел худенького парня, шкафчик которого весь год был рядом с моим. Мы с ним никогда особо не разговаривали. Я прочистил горло и сказал:

— Привет. Меня зовут Чарли.

Он ответил только:

— Я знаю.

Потом он закрыл дверцу шкафчика и ушёл.

Я открыл свой шкафчик, положил все свои старые тетради и вещи в рюкзак и начал пробираться через коридорные дебри книг, тетрадей и записок к парковке. Потом я сел в автобус. И стал писать тебе это письмо.

В общем-то, я рад, что учебный год закончился. Я хочу провести с друзьями как можно больше времени, пока они не уехали.

Кстати говоря, этот год я закончил на «отлично». Мама очень гордится мной и повесила мой табель на холодильник.

С любовью, Чарли.

22 июня 1992

Дорогой друг,

Из-за вечера перед отъездом Сэм вся неделя прошла как в тумане. Сэм была вне себя, ведь вместо общения со всеми нами ей пришлось готовиться к поездке. Покупать вещи. Собирать их. Что-то вроде этого.

Каждый вечер мы с Патриком проводили вместе с Сэм, а днём она прощалась со своими двоюродными родственниками, обедала с мамой, в очередной раз ходила за покупками к колледжу. Она боялась, и ей не помогали ни алкоголь, который мы пили, ни травка, которую мы курили; она всё никак не становилась обычной, спокойной Сэм.

Единственным, что помогло ей спустя неделю, стал обед с Крейгом. Он все время был занят, а она часто повторяла, что ей нужно было повидаться с ним, чтобы понять, что все хорошо. И, кажется, он смог ее успокоить.

В ночь перед её отъездом мы все собрались доме Патрика и Сэм. Боб, Элис, Мэри Элизабет, я. Мы сидели на ковре в игровой комнате и просто делились воспоминаниями.

А помните, как на шоу Патрик сделал то-то… или как Боб сделал вот это… или Чарли… или Мэри Элизабет… или Элис… или Сэм…

Шутки, понятные только нам, перестали быть просто шутками. Они стали историями. Никто не говорил о плохих временах и нехороших людях. И никто не грустил, ведь мы могли отсрочить завтрашний день, предаваясь ностальгии.

Через некоторое время Мэри Элизабет, Боб и Элис ушли, пообещав, что вернутся утром проводить Сэм. Так что в комнате остались только я, Патрик и Сэм. Мы просто сидели. Мы не говорили много. А потом стали вспоминать о наших общих моментах.